История Польши. Том I. От зарождения государства до разделов Речи Посполитой. X–XVIII вв.

2) первый период, период княжеского права до выдачи первых общественных привилегий в конце XII века;

3) второй период, период организации общества до смерти Казимира III Великого в 1370 году и Кошицкого привилея

в 1374 году;

4) третий период, сословный, до Люблинской унии в 1569 году и первого междуцарствия (1572);

5) четвертый период, период преимущества шляхты до реформ, начатых во время последнего междуцарствия (1764);

6) пятый период, неоконченный период реформ, прерванный развалом государства в 1795 году.

Отрицательные стороны такой периодизации и ее неблагоприятное влияние на трактовку истории и представление ее органического процесса раскрыл Бальцер в своем основательном исследовании «По поводу нового очерка истории государственного устройства Польши», опубликованном в «Квартальнике хисторичном» в 1906 году (см. также: Он же. История государственного устройства Польши. Обзор университетских лекций. Краков, 1905). Однако, не ограничиваясь критикой периодизации Кутшебы, он разделил историю Польши на три периода:

1) период княжеского права до начала XIII века, характеризовавшийся преобладанием государственного элемента над общественным;

2) период самоуправления государственных общин, начиная с привилегий неприкосновенности в пользу церкви с 1211–1215 годов. Период равновесия в организации общественного элемента и его равновесия с государственным элементом;

3) период шляхетской Речи Посполитой (Речь Посполитая как государство, а не сегодняшняя республика), отчасти подготовивший изменения, начиная со второй половины XV века, охватывавший временной отрезок с 1505 года до четырехлетнего Сейма. Период превалирования общественного элемента, то есть шляхты, над государственным элементом.

Такая периодизация польской истории сочеталась с моим ее делением на три периода, правда, с тремя оговорками, а именно:

1) начало второго периода приходится на 1210 год, то есть начинается с первой привилегии польской церкви;

2) начало третьего периода датируется не с конца XV века, а от принятия закона nihil novi

в 1505 году. Как видно, разница небольшая;

3) наступление нового периода приходится на начало работы четырехлетнего Сейма, на что есть, возможно, только одно возражение – его реформы были прерваны слишком скоро.

Однако Кутшеба не сдавался, пытаясь доказать, что перелом в общественном устройстве произошел только с принятия Кошицкого привилея и продолжился в законах первого междуцарствия. Такое его утверждение нашло, в частности, свое выражение в статье «Несколько вопросов по истории устроения Польши» в «Квартальнике хисторичном» в 1906 году. Тем не менее в последующих изданиях своей книги он, оставив предварительный период, ограничил количество исторических периодов до трех: первый до 1370 года, второй до 1572 года и третий до 1795 года, что, однако, отрицательных сторон его представления не убрало.

Причиной разногласий историков в периодизации польской истории, наряду с различным пониманием важности некоторых фактов, является то обстоятельство, что в развитии государства и общества периоды не отделены друг от друга одним мгновением или одним событием. Переход от одного периода к другому совершается медленно и растягивается обычно на одно или даже несколько столетий. К тому же жизнь народа постоянно продвигается вперед по проторенной колее, а под ней подспудно накапливаются явления, являющиеся предвестником и подготовкой нового направления.

Сначала они проявляются как редкие исключения, но потом происходят все чаще и вызывают все большие изменения, пока, наконец, не совершается решительный перелом. И перелом этот не отрицает сразу всего прошлого. При этом, когда жизнь народа идет уже по новой колее, от прежнего порядка вещей многое еще остается в виде следов, которые слабеют лишь постепенно и совсем исчезают только некоторое время спустя. Таким образом, трудность для историка заключается в том, чтобы запечатлеть момент, который, конечно, длится не день, не год и даже не десятилетие, в каком жизнь народа вышла на новые рельсы и движется уже по ним.

Полемика между Бальцером и Кутшебой, какой бы поучительной она ни была, являлась замкнутой на представлении государственного строя и общества. Она не затрагивала вопрос, согласны ли другие стороны жизни народа с разделением на периоды, продиктованные развитием его устроения.

Тем не менее историк, пишущий об общей истории народа, должен задать себе этот вопрос. И пусть его не смущает тот факт, что, будь то история литературы, либо история нравов, либо история искусства, или история экономики, перелом между Средневековьем и Новым временем произошел таким способом, что это невозможно отрицать. Более слабый такой перелом просматривается между историей древних времен и подлинного Средневековья, что является следствием наличия слишком малого числа источников древности.

Нам приходилось догонять Запад аж до начала XVI века, но с конца Средневековья мы уже следовали за его тогдашним развитием, и для нас не является оскорблением, что наша история в познании современной эпохи согласуется с всеобщей историей.

Это признала последняя «Политическая история», изданная в Польской энциклопедии в 1920 году. Однако, будучи коллективным трудом десяти ученых, она не уделила достаточного внимания периодизации истории, так как каждый из авторов ограничивался лишь своей главой. Тем не менее свое произведение они издали в двух частях, обозначив первую из них как «Средние века». Вторая же часть охватила время «С 1506 года до 1775 года». При этом в первой части автор первой главы назвал ее «Периодом до конца XII века».

Само же понятие исторического периода рассматривается в диссертации Владислава Семеньского «Деление истории устроения Польши на периоды», напечатанной во Львове в памятной книге в честь Освальда Бальцера в 1925 году.

Первый период

Начинается с того момента, когда определенная группа польских племен, проживавших на Одере и Висле, слилась в единое польское государство. Продолжается до середины XIII века.

В этот период наиболее актуальной целью внешней политики является сохранение для государства бассейна Эльбы и Одера до их устья в Прибалтике и оборона границ от немцев. Эта тяжелая и трудная борьба увенчалась победой Болеслава I Храброго и Болеслава III Кривоустого, но с момента раскола Польши эта борьба стала оборачиваться для нее неприятностями.

В 1181 году князья Западной Померании принесли присягу на верность императору Священной Римской империи, а на земле лютичей

к тому времени образовалась марка (маркграфство) Бранденбург

. Тем не менее окончательно пограничную линию по реке Одер Польша теряет только в середине XIII века, так как оборонительное значение этого заградительного вала, созданного для Польши полабскими славянами, было полностью утрачено.

Тогда же мы лишились также части земель лютичей, а после гибели Генриха II Благочестивого на поле Легницкой битвы с монголами в 1241 году Силезская область стала все более подвергаться германизации, постепенно утрачивая свои союзнические отношения с Польшей. Правда, этот факт юридически был узаконен только в 1335 году.

Целью же внутренней политики являлась задача поднятия все еще диких польских племен на уровень более высокой организации. Из разрозненных племен необходимо было сформировать единую нацию, позаботиться о ее политическом существовании, а из языческого населения создать христианское общество, способное самостоятельно развиваться и самоотверженно трудиться.

Для достижения этих целей использовалась вся государственная организация. При этом патриархальная и самодержавная монархия опиралась на понятия патриархальной власти, и все население ей беспрекословно подчинялось. Монарх объединял в своих руках все силы народа, являясь единственным источником права и власти. Он также осуществлял как внешнюю защиту, так и внутреннюю организацию не только военной и судебной, но и церковной и экономической системы.

Прежде чем эти цели были достигнуты, то есть на протяжении всего первого периода, польское общество носило на себе ярко выраженный отпечаток подросткового возраста – оно было неспособно что-либо делать самостоятельно и всем своим развитием было обязано жесткой школе, в которую попало. Вся цивилизация, как и христианство, новый экономический и юридический порядок, романское искусство были навязаны сверху, но все это пробивало твердую оболочку древнего язычества, старых правовых обычаев и прежних методов ведения хозяйства медленно. А то из древних времен, чего не затронули перемены, до сих пор сохраняется еще в нравах и обычаях, фольклоре, в мире чувств и воображения.

По мере продвижения цивилизационной работы новшества формировались и множились, освобождая место для разных факторов и отношений, являвшихся подготовкой следующего периода, но всегда остававшихся исключением до того момента, когда им удавалось перебороть прежний порядок вещей. Остановить этот процесс не смогло ни убийство святого Станислава

, ни завещание Болеслава III Кривоустого, ни Ленчицкий съезд 1180 года

. И хотя их последствием и явилось ослабление монаршей власти, а также усиление позиций церковных и светских магнатов, вельможи при своем стремлении к участию в управлении государством оказались не в силах предложить другие цели и действия.

Патриархальное правление закончилось только после создания отдельных, самобытных сословий. Сначала в таком ключе было организовано духовенство, которое, однако, программу своей автономии, провозглашенную в Привилегии 1211 года, осуществляло только с 1230 по 1260 год. Поэтому, основываясь лишь на этой программе и ее оглашении, говорить о начале нового периода в польской истории невозможно.

Городские немецкие общины, составлявшие в начале XIII столетия еще редкое исключение (в основном в Силезии), в 1240–1260 годах образуются по всей стране уже в таком количестве, что становятся государством в государстве и самостоятельным политическим фактором. Однако патриархальное правление больше всего ослабло по отношению к рыцарству, которое общие привилегии получило уже от Владислава III Тонконогого

в 1228 году и от Вацлава

в 1291 году. Тем не менее окончательная автономная организация землевладельцев произошла только с начала XIV века. Поэтому если в качестве границы между периодами было бы взято среднее время автономной организации отдельных сословий, то этот момент выпал бы на середину XIII века.

Мы можем так сделать, потому что именно в этом нам видится полное изменение в целях и средствах тогдашнего государства, которое получает значительное дополнительное ускорение под влиянием нападения монголов в 1241 году. А то, что оставалось от польских первобытных отношений после середины XIII века, было уже исключением, остатками ушедшего периода, обреченными на быстрое или медленное вымирание. И если мы не соглашаемся на слишком раннее начало нового периода, то еще меньше у нас оснований относить его к Кошицкому привилею 1374 года, в котором уже давно утвердившиеся привилегии, самоуправление и автономия сословий нашли только свое высшее выражение.

Второй период

Начался во второй половине XIII века и продолжался до конца XV столетия.

Целью внешней политики являлось сохранение устья Вислы, единственного тогда значимого канала экспорта через Балтийское море. Для достижения этой цели, а также для победы над пруссаками, которым принадлежал правый берег Вислы, Польша в XIII веке вступила в союз с Тевтонским орденом, а когда союзник превратился во врага, обрушилась на него всеми своими силами. Именно с этой целью велись войны Владиславом I Локетеком, Ягайло

и Казимиром IV Ягеллончиком

.

Вековая борьба с орденом успешно завершилась Торуньским миром 1466 года

, и тогда казалось, что окончательный разгром тевтонов является вопросом ближайшего времени. Для победы над орденом Польша намеревалась восстановить контроль над потерянной Силезией, а для этого в 1340 году строит поселения на Красной Руси

, эффективно защищает ее от татар, а также входит в союз с Литвой, неся в Литву блага своей цивилизации.

Целью же внутренней политики являлось дальнейшее развитие, которое осуществлялось за счет самостоятельной работы общества, то есть собственными его силами. При этом цивилизация, которая до той поры принималась народом лишь поверхностно, должна была проникнуть в глубины общества и получить ранее неизвестные результаты. Для этого использовалась организация государства и общества, поскольку оба этих фактора уже выступали независимо друг от друга.