Параллель

Подписал и его.

Закурил и задумался. Зарплата хорошая, только как бы ее мне в гроб не положили. Я человек достаточно осторожный, поэтому естественные опасения присутствовали.

Вошел Валька, неся на подносе чашки с кофе и прочие аксессуары.

Поставив поднос на край стола Винни взял подписанные мной документы и положил их в ту же папку.

– Поздравляю вас, Анатолий Михайлович! – произнес Валька официальным тоном. – С этой минуты вы зачислены в штат Главного Управления по аномальным ситуациям в должности младшего инспектора. Поздравляю вас также с присвоением очередного звания. Добро пожаловать в ГУПАС!

Я поднялся.

– Интересная у вас эмблема…

– У нас, Толя – выделил Валентин голосом, – у нас. Привыкай.

– Ну да, ну да.

Винни взял свою чашку, отхлебнул, я последовал его примеру. Хороший кофеек пьет господин подполковник. Или товарищ?

– Итак, друг мой, сейчас на правах твоего куратора я кое что тебе расскажу. Основное. В деталях и более подробно узнаешь в процессе обучения и практики.

Винни на секунду умолк, как лектор, готовящийся к выступлению.

– Вчера мы с тобой остановились на полицейском архиве, в котором Бонч-Бруевич нашел документальное подтверждение появления людей из ниоткуда. Продолжу.

Я достал сигареты и зажигалку. Взглядом попросил хозяина разрешения закурить. Валентин кивнул.

– Пока шла Гражданская, было не до архивов охранки. Потом эти документы периодически использовались руководством РСФСР для влияния на особо строптивых товарищей. Ты ведь в курсе, почему XVII Съезд ВКП(б) назван "съездом победителей"?

– В курсе. Тебе официальную советскую версию изложить, версию демократических общечеловеков, или свою собственную?

– Давай свою

– Изволь. До Съезда положение Сталина было шатким. Старая ленинская гвардия, умевшая махать шашкой и поднимать людей на штурм, после войны оказалась неспособной – да и не очень хотевшей – заниматься скучным восстановлением промышленности и сельского хозяйства, поднимать страну из разрухи – да ну, нам лучше мировую революцию вершить да кровь лить цистернами! Как например Залкинд-Землячка[6 - Р.С. Залкинд (Землячка) – одна из организаторов красного террора в Крыму в 1920—1921 годах]. А еще посты в партии сохранить и прочие приятные бонусы. И какой то грузинский выскочка будет указывать нам, ленинской гвардии, чем заниматься! А не составить ли нам заговорок небольшой и отстричь проклятому грузину головенку!

В валькиных глазах заплясали лукавые огоньки.

– Браво, Старый! Ты, кстати, по прежнему пишешь?

– Нет – неохотно протянул я.

– Ну в общих чертах примерно так, как ты эмоционально изложил. – Валька усмехнулся. – Сталину помогли документы охранки, с помощью которых удалось нажать на некоторых депутатов, впоследствии правильно проголосовавших за новое Политбюро.

– Кстати, насколько я помню, Бонч-Бруевич был арестован в 1931-м?

– Верно. И ты должен помнить, что чуть менее чем через три месяца он был освобожден с формулировкой "за отсутствием состава преступления".

– Сталин помог?

– Да. Пойдем далее. Отдел ИНО Главного управления государственной безопасности НКВД СССР (прототип СВР) в период с 1937 по 1938 год понес большие потери. Ежов стал отзывать резидентов и сотрудников иностранного отдела. В СССР их ждал расстрел, либо "10 лет без права переписки" – то же самое. Ситуация сложилась критическая. Вот, посмотри что писал в направленном руководству НКГБ отчете о работе внешней разведки с 1939 по 1941 год начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР П.М. Фитин.[7 - Павел Михайлович Фитин – руководитель советской внешней разведки в 1939–1946 годах, генерал-лейтенант (1945).]

Винни достал лист с распечаткой и подал мне.

"К началу 1939 года в результате разоблачения вражеского руководства в то время Иностранного отдела почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них за тем было арестовано, а остальная часть подлежала проверке.

Ни о какой разведывательной работе за кордоном при этом положении не могло быть и речи. Задача состояла в том, чтобы, наряду с созданием аппарата самого Отдела, создать и аппарат резидентур за кордоном"

– Потери личного состава были столь велики, – продолжил подполковник Полев – что в 1938 году в течение 127 дней подряд из внешней разведки руководству страны вообще не поступало никакой информации!

Тогда в Париже тайно встретились резиденты, работавшие в Европе, полностью нарушив существовавшие инструкции. Было решено не возвращаться в СССР, и полностью свернуть и законсервировать всю деятельность. И только перед самой войной, когда на смену Ежову пришел Берия, были налажены контакты зарубежной резидентуры с военным руководством СССР.

– Валь, ты зачем мне все это рассказываешь?

– Терпение, Толя. Это все важно для понимания наших задач и нашей работы.

После Отечественной войны архивы Бонч-Бруевича попали в ведомство военной разведки. Сам Михаил Дмитриевич, к тому времени уже генерал-лейтенант Красной Армии, посоветовал коллегам обратить внимание на эпизод о лубенских гусарах, и поискать упоминания о подобных случаях. И представь себе, нашлось нечто подобное.

В 1872 году упоминалось об исчезновении графини Сташевской. Дама эффектная, по слухам сам Александр II не избежал ее чар, жила в полное свое удовольствие в имении неподалеку от Гатчины. Несмотря на стукнувший ей полтинник, сохранила красоту и живость ума. В ее усадьбе бывали и Гоголь, и Тургенев, и много другого народу. Наследниками графиня не озаботилась, даже внебрачными, жизнь вела ветреную, было много шампанского, поклонников, и, по слухам, даже поклонниц.

И вдруг пропала графиня! Петербургское общество не видело ее уже месяц. Мало того, от управляющего имением француза Мориса де Буасси 24 мая 1872 года поступило заявление в полицию об исчезновении ее светлости графини Анны Петровны Сташевской. Прибывший в усадьбу уездный исправник опросил слуг и дворню на предмет причастности к исчезновении графини. Удалось только выяснить, что Анна Петровна вечером 20 мая отправилась на прогулку по парку, одна. И не вернулась. Управляющий со слугами, запасшись фонарями, обшарили все закоулки, но никого не сыскали. Собственно, таковое случалось и ранее, кавалеры, не желая компрометации ее светлости, тихо подъезжали в коляске, графиня садилась, и экипаж трогался. Но обычно на следующий день управляющему присылалась записка с требованием прислать карету туда то и туда то. На сей раз никаких известий от Анны Петровны не поступало. Обеспокоенный француз обратился в полицию. При осмотре личных покоев графини беспорядка или следов насилия найдено не было, и дело "О пропаже Ея Светлости графини А.П.Сташевской" легло без движения в стопку таких же "глухарей".

По тогдашним законам Империи, имущество в отсутствии владельцев или наследников через полгода считалось выморочным, и поступало в казну. Наследников не сыскалось, и имение должно было поступить в собственность государства. Как вдруг, перед самым Новым годом, 27 декабря хозяйка имения прибыла в поместье. Анна Петровна изменилась, но не сильно. Многие видевшие ее рассказывали, что графиня похорошела и даже вроде помолодела, правда слегка повредилась рассудком, ибо не узнавала никого из старых приятелей и приятельниц. О своем отсутствии говорила туманно, мол ей срочно пришлось отбыть в САСШ (Северо-Американские Соединенные Штаты) по каким то якобы государственным делам. Более ничего от нее добиться не удалось. В общество она выезжала неохотно, с разгульной жизнью было покончено, и слава светской львицы, покорявшей петербургские салоны, постепенно сошла на нет.

– Любопытно. Двойник?

– Да, Старый, очень похоже на то. И что интересно, случаев встречи людей со своими двойниками немало.

– Ты хочешь сказать…

– Именно. Это был двойник графини Сташевской из Параллели.

Сердце мое забилось толчками, под кожей ладоней закололи иголки. Вот оно! Двойники! Мой шанс встретить в том мире погибших жену и сына!

Винни наверное понял, что сейчас со мной происходит, и положив руку на плечо, мягко сказал:

– Толя. Тооля, очнись. Я знаю, о чем ты сейчас подумал.

Глаза его были грустными.

– Да, есть двойники в Параллели, но… – Он помолчал, вздохнул. – Они умирают в то же время, что и на Земле. И наоборот.

Господи, лучше бы он этого не говорил! Я надеялся, цеплялся за этот шанс, я так хотел вернуться к ним! И все рухнуло.

Я закрыл глаза. Что то защипало под веками, стало трудно дышать. Я встал.

– Подышу немного воздухом – как то глухо услышал я собственный голос.

Валентин молчал.