Параллель

– А ты думал я только Устав караульной службы читал? Нет, брат, я все таки к спецназу некоторое отношение имел. Да и интересно мне всегда было как работали спецслужбы в России. Кстати, а что там дальше с гусарами-лубенцами было?

– Более никаких упоминаний о сем эпизоде не найдено, – ответил Валька, с улыбкой копируя обороты речи начала 19 века. – По поводу Бонч-Бруевича: именно он, а не Троцкий, стоял у истоков зарождения новой армии, Красной. И конечно же, военной разведки в первую очередь. То учреждение, которое тебе известно как Главное разведуправление Генштаба – целиком его заслуга.

Так вот, насколько ты помнишь историю, 28 февраля 1917 г. было разгромлено помещение общего полицейского архива на Екатерининском канале 103.

Я кивнул: – Да, читал.

– С полным публичным и торжественным сожжением всех документов. – продолжил Винни. – Эта акция была осуществлена в первую очередь эсэрами, у которых после разоблачения Азефа начали вскрываться постыдные факты сотрудничества руководителей боевой организации партии социалистов-революционеров с охранным отделением. Скандаль-с!

Валька улыбнулся. – И конечно они были очень заинтересованы в уничтожении компромата на себя.

– Ситуация августа 1991 года – бормотнул я.

– Само собой. Но вот какая закавыка случилась: накануне ночью товарищ Бонч вместе с двумя боевыми дружинами рабочих[5 - будущая Красная Гвардия] вывез на трех грузовиках самое ценное.

Уж не знаю, что стимулировало сторожа открыть им ворота и помещение архива – то ли генеральская шинель и папаха Бонч-Бруевича, то ли черный зрачок "нагана", упершийся ему прямо в нос и пахнувший свежим порохом…

Валька лукаво прищурился.

– Но факт есть факт: пока эсеры вместе с наивными анархистами и прочим сбро… э, простите, сбросившим вековое ярмо тирании народом, с чисто детской радостью забавлялись кострами во дворе дома на Екатерининском канале, бывший генерал-майор М.Д. Бонч-Бруевич на одной из дач в Парголово тщательно отбирал и рассортировывал полученные документы. Естественно, не один, было у него несколько толковых помощников. И вот именно тогда он натолкнулся на доклад Особенной канцелярии Министерства полиции, про лубенских гусаров.

Я наклонил горлышко бутылки над валькиной стопкой и вопросительно взглянул на него. Тот кивнул: – Лей.

Я налил ему и себе, поднял рюмку, любуясь переливами света сквозь янтарь коньяка. Хоть и шмурдяк, а цвет приятный.

– За что выпьем, Винни?

– За твою новую жизнь, Старый – ответил Валька серьезно.

– Годится.

В колонках зазвучал "На сопках Манчжурии" в исполнении "Golden Japan Guitars", мой любимый инструментал. Бармен Володя помахал мне от стойки, я благодарно кивнул.

– Так, Толян – Валька посмотрел на часы – мне пора. Жду тебя завтра у себя ровно в 10 утра.

– Ты на старой квартире?

– Нет, у меня свой дом в Барвихе.

– Ишь ты!

– Да. В 9-30 за тобой заедет машина, белая "Камри". Номер В-340. Жду!

Я даже не удивился, что он знает мой новый адрес.

Он поднялся, обнялись на прощание, и мой лучший друг Валька Полев ушел.

Я еще малость посидел, да и двинул к метро. Всю дорогу до дома обдумывал наш разговор. Правильно ли я сделал, что согласился? А что я теряю, еще раз возникла мысль? Верно, ни-че-го!

На следующее утро, совершив мыльно-рыльные процедуры, я стоял с сигареткой на балконе. Справа сосед-пенсионер Петр Леонтьевич осторожно поднимал и опускал гантели. Поздоровались, поболтали немного о погоде. Погодка была великолепная! Солнце только встало, еще не пришло время полуденной жары, пахло мокрой травой, посвистывали синицы. За лесом отдаленно прошуршала электричка.

В 9-25 я закрыл квартиру, вышел из подъезда и опустился на скамейку. Ждать не пришлось – ровно в 9-30 подкатило упомянутое Валькой авто. Я сел, назвал себя:

– Старинов, к Полеву.

Водитель кивнул, и мы тронулись.

Через полчаса, проехав КПП, где охранник пропустил нас беспрепятственно, лишь мельком глянув в салон (знакомы мне такие взгляды, вроде бы вскользь, но лица фиксируются ) "тойота" остановилась у высокого забора.

Водитель нажал на кнопку пульта, ворота бесшумно распахнулись, и мы проехали по накатанной грунтовке к самому дому. Скромный на вид двухэтажный особняк, перед входом которого на подъездной площадке стоял хозяин. Поздоровавшись с водителем, Валька обнял меня за плечи.

– Пошли.

Внутри было чисто, прохладно и богато.

– Дааа… протянул я – хоромы то генеральские. Ты, Валя, в каком же звании?

– До генерала не дослужился – усмехнулся Винни. – Всего лишь подполковник.

Охренеть! Валька Полев – и подполковник! Чудны дела твои, Господи!

– А ты, друг мой, по моему капитан?

– Так точно, Ваше высокоблагородие! – отрапортовал я, вытянувшись по стойке смирно.

– Вольно! – Рассмеялся Валька. – У нас сразу станешь майором. Но ни тебе, ни мне до генерала не дослужиться.

– Не успеем? – полушутливо спросил я.

Валька хмыкнул и повел меня в просторный холл на первом этаже.

– Давай, Толя, располагайся. Чайку, кофейку?

– Лучше кофейку.

– Ладушки. Тогда я на кухню, а ты ознакомься и подпиши.

Из черной папки Винни вынул два листка бумаги. И ушел.

Так, что тут у нас? На обоих документах были пометки "СС" (совершенно секретно). В левом верхнем углу располагалась эмблема: два стилизованных земных шара, пересекающиеся секторами примерно в одну шестнадцатую, между ними черная молния с белой окантовкой и белые заглавные буквы – ГУПАС.

Ниже – надпись: Главное Управление по аномальным ситуациям.

Далее стандартная подписка о неразглашении, нежелательных контактах и пр. Только вместо уголовной ответственности за нарушение режима секретности везде стояло "ликвидация". Серьезно. И даже очень.

Внизу, под напечатанным "Старинов Анатолий Михайлович" я расписался и поставил сегодняшнюю дату.

Второй лист – типовой контракт о найме на работу. Работодатель в лице ГУПАС обязуется предоставить…, обучить… и пр. В строке "финансовое обеспечение" стояла очень приятная цифра в 300 000 руб. ежемесячно плюс 100 000 за звание, в скобочках "майор".