Дом, который построил Майк. Хроники Кулуангвы

Огромного роста солдат, с добрыми глазами, с плоским, тупым черепом, с лицом, молоченым горохом вьетнамской проказы и непостоянством текущей военной жизни, чертыхаясь и матерясь на своем понятном только ему английском языке, помог втащить груз на крышу посольства и с размаху забросил Тимкино, мало уже что ощущавшее тело, в вертолет.

Этот рейс был последним, и в эту железную банку набилось в два раза больше дальневосточных вьетнамских сельдей, чем необходимо.

Мать сидела на сумке, смертельно до синевы в суставах, вцепившись в нее своими маленькими вьетнамскими пальчиками, ощущая слабое дыхание своего мальчика.

Все кончилось, вся эта война, вся эта победа, все эти пули, все эти гранаты. Вскоре она с сыном будет в большой и неизвестной Америке, где все, конечно же, будет хорошо.

Вот дура то!

Благодаря компании, «АТ&Т САNАDА», я могу практически бесплатно звонить в США. И сейчас, когда уже становлюсь старым пердуном и пристрастился окончательно к дешевому канадскому хересу, так как он невероятно напоминает мне вкус портвейна «777» (в простом народе известного как «Три топорика»), я, напившись, звоню Тиму в Хьюстон и спрашиваю его:

– А не хочешь ли ты, Тимочка, порыбачить на акул где-нибудь неподалеку от Ханоя, (помнишь еще эти приливы, мой милый желтый друг), или трахнуть какую-нибудь соотечественницу за два доллара в портовом борделе?

Он мне отвечает его любимой перифразой из фильма «Апокалипсис Сегодня»:

– Ты же знаешь, я бы поехал, но… Я не люблю запах напалма по утрам.

Он просыпался в шесть тридцать каждое утро в своей маленькой квартирке в районе Хайгейта в Лондоне, где я жил у него несколько месяцев без пенни в кармане, ставил себе кофе и говорил эту фразу-молитву, перед тем как двинуться в свою архитектурную фирму Шеппард Робсон на другой конец города, в Камден Таун. Поездка занимала у него час двадцать две минуты – 2.44 туда и обратно – примерно одну десятую жизни.

Думаю, он просыпается с этим лозунгом и сейчас у себя в Хюстоне: «О, опять сегодня в напалм!»

ЛОНДОН

Кстати, это я приучил Тимку пить портвейн. Портвейн вместо виски – как напиток нашего поколения. А в 1991 приволок ему в Лондон бомбу портвейна «Узбекистон виноси».

Ох, и смотрели же на меня тогда «синие братья» таможенники в родном Шереметьего-2. Но эта зеленая стеклянная деталь с вкусной витаминной жидкостью внутри однако, сыграла важную роль в моей жизни – таможня под ее зеленым свечением дала алкоголику добро на вывоз в дальнее зарубежье запрещенных произведений искусств, трех картин собственного производства. Одна из картин попала на ежегодную летнюю выставку в Королевскую Академию художеств, другая позволила мне познакомиться с Люськой Ламберт из Мельбурна. А при помощи третьей в галерее Ройл Майлза в Лондоне я стал обладателем нежного поцелуя глубокого проникновения от леди Дианы Спенсер, проще говоря, Принцессы Дианы.

Тим говорит, что «бомба» портвейна «Узбекистон виноси» за, как припоминаю, может и не точно, дай бог памяти, три двадцать, до сих пор стоит у него в домашнем баре. Уволок ведь ее в Хьюстон! И за все эти сильные свинцом последние годы никто из его друзей и знакомых так и не решился даже пригубить колдовской жидкости.

А в одиночестве Тимка не пьет.

Не по понятиям.

САЙГОН

До посадочной палубы авианосца оставалось рукой подать, когда сильным порывом ветра вертушку, перегруженную людьми, прижало к воде. Черпанув волну, она завалилась набок, ломая лопасти, и стала медленно погружаться в пучину ласкового Желтого моря. Беженцы как горох посыпались из боевой машины, больше предназначенной для уничтожения живой силы противника, чем для спасения живой силы союзника.

ЦИТАТА к месту (из великих)

Все стёкла были разбиты, морды у всех были перекошены.

Аркадий и Борис Стругацкие

К моменту прибытия спасательного катера трое человек пошли ко дну вслед за вертолетом, добавив, таким образом, свои, в будущем съеденные экзотическими рыбами, тела, к полутора миллионному числу жертв бездарной войны. Остальные болтались на воде и орали что-то на своем заморском языке. На волнах так же болталась и сумка, удерживаемая из последних сил упрямой маленькой женщиной Юнг. Огромные герметичные карманы сумки удерживали воздух, как ваши семейные трусы пузырятся во времена ночных купаний на Волге под Самарой. Они и донесли своим американским качеством маленького Тима до спасительного катера. Все тот же, огромного роста солдат, втащил сумку в лодку и, не спрашивая, дернул замок, желая, в конце концов, узнать за что же он боролся.

В сумке, среди тряпья и давленых бананов, лежал практически бездыханный мальчик Тим Юнг, готовый начать свою новую жизнь в этой империи зла под названием Соединенные Штаты Америки.

РЭДХИЛ

Солдата, помогавшего матери таскать сумку, звали так же, как любимый напиток Бориса Николаевича Ельцина – Джек Дэниелс. Удивительной судьбы человек. Не Ельцин – Джэк Дэниелс.

Джек за спасение вьетнамских беженцев был награжден медалью «За боевую доблесть», «Конгрешнл мэдл оф онор», лично президентом Джонсоном в Белом Доме в Вашингтоне, Округ Коламбия, США, Земля, Солнечная Система.

Надо сказать, что в тот же день и час было вручено еще шесть боевых медалей за проявленный героизм во Вьетнаме.

В частности медаль вручили одному молодому, удивительной тоже судьбы, солдатику по имени Ник Вэйстер.

Вэйстер вытащил на себе из-под огня, так же геройски вызванного на себя другим геройским командиром взвода, двенадцать раненых братков по несчастью служить под таким командованием.

В процессе совершения подвига он получил лёгкое осколочное ранение глубокого проникновения в правую ягодицу, за что и был торжественно комиссован. Осколок решено было оставить в заднице, так как операция могла случайно повредить седалищный нерв и заставить Ника всю жизнь подволакивать ногу и сидеть боком на левой ягодице. Тем самым быть под постоянным, презрительным прицелом окружающих, не раненных, благодарных соотечественников: «А уж не собирается ли этот гражданин произвести бесшумную газовую атаку под себя?»

Президент США на церемонии вручения в шутку попросил его показать это боевое ранение, а Ник воспринял это как приказ и, не сплоховав, расстегнул свои армейские брюки и показал голую задницу господину Джонсону. Все это происходило во время прямой телетрансляции канала NBC по всей усталой от войны стране.

Этот случай, кстати, лег многими годами позже в основу эпизода фильма Роберта Замекиса «Форест Гамп».

Дурацкая же выходка Вэйстера была воспринята антивоенным движением Соединенных Штатов Америки как крайне смелая, правильная и символическая, за что солдат был единодушно выбран Председателем комитета «Ветераны Войны Во Вьетнаме Против Войны». На этом посту он высокопоставленно находился до четырнадцатого ноября 1984 года, пока трагически не погиб в авиакатастрофе.

На своем собственном одномоторном самолетике Сэсна-17, выпущенном заводами Локхида в Нью-Джерзи, он, врезавшись в здание Мэрии городка Рэдхилл, штат Канзас, США, уничтожил своего оппонента в предвыборной борьбе, конгрессмена от Республиканской партии Мэфью Джекобсона, прошедшего на пост Мэра города с разницей всего лишь в два голоса.

Такие дела.

В плоской, но интересующейся трухлявостью жизни, голове моего тугого муженька никогда даже и не стрельнуло бы, что Великий Осама Бен Ладен воспользуется этой башибазукной идеей наказать наше скромное, уставшее от войн, существование.

Хотя, может это и не Великий Осама, а Великий Джорж Дабл Ю?

МГ.

ТОРОНТО

Я и моя жена Машенька можем прилично заработать друг на друге. Путь очень прост и цивилизован как, собственно, все пути заработка денег на Западе. Это после многих и многих лет, когда деньги уже практически перестали пахнуть кровью, так, как они пахнут сейчас в России-матушке.

Как? Если Машенька умудриться заколбасить меня навзничь и насмерть. И сделает это по-умному, показав страховой компании, документы на мою погибель, как несчастный случай под катком асфальтопрокладчика на нашей родной Эглинтон Авеню в районе Олд Мани, в Торонто. Или бросит меня в пасть акулы во время ночной рыбной ловли на Гаити, оставив Человечество без следов и частей моего ущербного, циллюлитного тела.

Потом, через очень небольшой промежуток времени, она сможет получить не много не мало, а восемьсот пятьдесят тысяч долларов.

Такие дела.

«Легко! Говно квэсшн, щит вопрос!», – как сказал бы мой знакомый Даниил Сивцов.

А все это, так называемое «Страхование жизни». Ты умираешь, а родственники твои резко улучшают свои финансовые дела.

Она, моя родная, могла бы получить и весь миллион, если бы часть денег я не решил отдать в кассу восстановления Дома Ипатьева в Родном Екатеринбурге.

Если я заколбашу Манечку под видом несчастного случая, (бедная моя) – я получу лимон зелени и тихонько буду покуривать марихуану на далёких и диких островах, где много сексуально озабоченных зелёных обезьян.

Если Егорка пришьет нас обоих, под видом несчастного, (ах как жалко), случая, то ему светит миллион восемьсот пятьдесят, и сигары можно будет курить круглосуточно, а еще лучше давать курить сигару, кому ни попадя, пока не оскудеет сигара.

Такие дела.