Финист Урван и око василиска

– Все, кроме стреломётчиков, немедленно снимаемся со стен. Арбалетчики, отыщите немедленно самые толстые канаты и большие широкие доски. Если не найдёте в крепости, объедете ближайшие деревни и реквизируете у селян. Также найдите плотников и постройте большие носилки длиной двадцать локтей и шириной пятнадцать. Лучники, вы отправляетесь в бор вблизи трактира, прорубите дорогу в центр рощи и там сложите срубленные деревья штабелями.

Ратники загудели и начали переглядываться между собой. Приказ архонта был непонятен и вызывал много вопросов: что затеял князь и как это поможет оживить сокола?

– Воины! – продолжил Вольдемар после недолгого молчания. – Феникс – это огненная птица, которая черпает силу из пламени и с его помощью может исцелить себя. Мы подожжём сокола, и он возродится из пепла. А теперь вперёд, ибо чем дольше мы медлим, тем меньше шансов спасти его.

Солдаты, вдохновлённые словами повелителя, засуетились. Часть войск вооружились топорами и двинулось к роще. Оставшиеся приступили к строительству огромного паланкина для транспортировки хищника. Как и предполагал князь, хороших досок в замке не оказалась, и нескольким отрядам пришлось съездить на ближайшие лесопилки и привезти их оттуда вместе с древоделами.

Спустя три часа носилки, изготовленные в строгом соответствии с волей князя, были готовы. Ширина платформы равнялась семи метрам, длина – девяти. По бокам плиты через каждые полметра плотники установили жерди для носильщиков.

Воины аккуратно сняли седло с феникса, а его самого уложили на носилки. После чего крепко привязали сокола к паланкину, чтобы он не мешал послужильцам своими крыльями.

Князь вострубил в горн, и солдаты дружно схватились за жерди. Подняв тяжёлые носилки, почти строевым шагом пошли по направлению к сосновому бору. В пути воины поочерёдно менялись со свободными арбалетчиками, охранявшими их на марше. Не забывали ратники то и дело посматривать и в небо, опасаясь внезапного нападения грифона.

Пополудни колонна прибыла к перелеску. К этому времени лучники успели прорубить десятиметровую полосу к лесной прогалине и сложили там невысокий помост в несколько рядов. Воины срезали деревья достаточно низко, так, что образовавшиеся пни нисколько не мешали передвижению с носилками. Даже самые высокие из них совсем не цепляли проплывающий мимо паланкин.

Отряд проследовал к поляне. Со священным душевным трепетом солдаты возложили феникса поверх стволов и один за другим покинули лес. Рядом с телом некогда могущественной птицы остался стоять лишь князь. Он держал в руках факел, готовый в любой момент поджечь помост под фениксом.

Вдруг градоначальник услышал шорох за спиной, словно кто-то спрыгнул с дерева на землю. Он лениво развернулся и посмотрел в глаза незваному гостю. Вторженцем оказался Ярослав. Твёрдым шагом он шёл навстречу князю, облачённый в причудливый кафтан и имея при себе домру.

– Это ты рассказал финисту? – сходу спросил архонт, ничуть не удивившись его появлению.

– Да, – скупо ответил бард.

Властелин Дивногорска снова повернулся лицом к фениксу, склонился, чтобы поджечь помост. Неожиданно сокол открыл глаза и посмотрел на канаты, те в ту же секунду истлели словно маленькие фитили. Сокол поднял левое крыло и простёр его над головой князя. Среди маститого оперения оказалось одно огненное пёрышко, полыхавшее красным пламенем.

Градоначальник выпрямился, протянул ладонь к пёрышку и лёгким рывком выдернул. Несколько мгновений крутил в руке, с удивлением рассматривая. Как ни странно, пламя совсем не обжигало. Князь понял желание феникса – тот хочет сожжения не обычным огнём, а этим волшебным пламенем.

– Видишь, к чему привела тебя твоя лживая непорочность?

– Всё это делалось для блага моего народа, – обречённо вздохнул повелитель. – Пожертвовать двумя сиротами мне казалось меньшим злом.

– Именно поэтому я ушёл от тебя. Не было сил смотреть, как ты издеваешься над детьми.

– Если бы вернуть время вспять, я поступил бы иначе, – сокрушённо сказал князь.

Градоначальник отбросил факел и вновь наклонился к помосту. После чего размашистым движением бросил перо между брёвен и те мгновенно полыхнули точно вязка сухого хвороста. Искры от костра разлетались на многие метры вокруг и оседали на пышных кронах соседних деревьев. Очень скоро весь лес заполыхал.

Ярослав смотрел в спину князя в ожидании, когда тот развернётся и побежит прочь. Жар достиг такой силы, как если бы человека поставили лицом прямо перед раскалённой печкой. К ужасу барда повелитель сделал один шаг вперёд, тогда он понял, что князь собирается сгореть вместе с фениксом. Горький укор старого друга зародил в его душе мысль о самоубийстве.

– Бежим прочь! – вскрикнул Ярослав.

– Для всех будет лучше, если я умру, – сказал градоначальник и повернулся лицом к барду.

– Если ты умрёшь, то город точно обречён, – заорал музыкант. – Даже если ты единственная цель колдунов, то как жители города докажут, что ты умер? Твоё бесследное исчезновение, скорее всего, приведёт чародеев в ярость, ведь они подумают, что горожане укрывают тебя.

Речь менестреля ободрила князя. В его словах он увидел смысл. Только явная смерть на глазах оборотней могла отвадить их от города. В сердце Вольдемар согласился с Ярославом, а в его голове мгновенно созрел план спасения горожан.

Градоначальник бросился бежать по свежесрубленной полосе всё ещё свободной от пламени. Следом за ним кинулся и Ярослав. Они выбежали из перелеска, когда войска уже собирались броситься в полымя, спасать своего князя.

Отдалившись на сотню метров от бора, беглецы повернулись посмотреть на пламень. Им казалось, столб огня достаёт до небес, чего, разумеется, не могло быть при обычном пожаре. Присутствие феникса внутри придавало пламени небывалую силу.

Воины затаили дыхание и словно заворожённые смотрели на костёр. Большинство жаждало увидеть необычайное чудо воскрешения феникса. Однако многие из них уже не верили в возрождение птицы. Для них вся эта затея с соколом казалась чем-то вроде отчаянной попытки самоуспокоения.

Прошло около часа. Воины всё так же стояли и смотрели на огонь, но ничего так и не произошло. Часть солдат потихоньку начала разбредаться. С каждой последующей минутой всё больше и больше послужильцев покидали князя, и совсем скоро остались лишь Вольдемар и Ярослав. Однако через какое-то время ушли и они.

Глава 6. Братья

Грифон обогнул гору и вылетел к северной стороне. У самого пика раскинулись многочисленные остроконечные вершины, среди которых совершенно незаметно для несведущего взгляда притаилась пещера. Единственный вход в неё находился на очень большой высоте, прямо посреди чёрного отвесного утёса. И только имея крылья, можно было попасть в этот грот, служивший логовом для чародеев.

Внутри обитель напоминала лабораторию. Всюду стояли огромные стеклянные колбы и глиняные сосуды. Стены украшали роскошные узорчатые гобелены, а с противоположной стороны входа громоздился высокий стеллаж с множеством старинных книг в толстых и твёрдых переплётах. У стены возвышался широкий каменный жертвенник с золотой чашей и здоровенным молотом у основания. Посреди логова, между двумя креслами с одной стороны и диваном с другой, ютился столик из красного дерева. От горящего фитиля большой лампады, стоявшей по правому краю столешницы, исходил лёгкий сизый дымок.

Слева от каменного жертвенника расположился очаг с железной треногой. На металлической конструкции висел чугунный сотейник с пловом, плотно накрытый тяжёлой крышкой, дабы воспрепятствовать распространению запаха кушанья.

В пещере было тепло. С помощью магии поддерживалась постоянная температура. К тому же в обители напрочь отсутствовали сквозняки, характерные для подобных гротов. Влажность также корректировалась заклинаниями в зависимости от предпочтений магов.

Аккуратно маневрируя между скал, лев влетел в грот. Он осторожно положил бесчувственные тела на пол и обратился в человека.

Первым делом оборотень накинул на финиста кандалы и при содействии скверны пригвоздил их к скале справа от жертвенника.

Таким образом обезвредив врага, маг приступил к спасению брата. Он уложил черноволосого волшебника на диван животом вверх и, бегло осмотрев его, пришёл в ужас. Кровь из ран хлестала с таким напором, что в несколько секунд напитала мебель и образовала лужицу на полу.

Колдун тотчас же бросился к стене, схватил котелок, несколько видов сухих трав и так же стремительно рванул к жертвеннику. Наспех нашинковав зелень, бросил их в чан. Сбегав ещё раз к полке, прихватил чёрное масло. Вернувшись к сосуду, наполнил его маслом и хорошенько перемешал. Чтобы не терять время на разведение огня, чародей поднял руки к небу, и те вспыхнули синим пламенем. Раскалёнными ладонями он схватился за котелок и тот мгновенно нагрелся до нужной температуры. Отвар внутри казана закипел, и всё логово заблагоухало ароматами свежескошенной полевой травы и цветов.

Через три минуты снадобье достигло необходимой кондиции. Волшебник отнял руки от чана, и они тут же потухли. Правой рукой вытащил из-за пояса широкий кинжал с ассиметричным изогнутым лезвием и резким движением сделал себе надрез чуть ниже запястья левой руки. После чего простёр повреждённую конечность над котелком и несколько капель крови упали в приготовленный отвар. Прошептав несколько заклинаний, он схватил чан и бросился к брату.

Бледное лицо и посиневшие губы юноши были явным свидетельством стремительно уходящей жизни. Не медля ни секунды, чародей зачерпнул из котелка отвар и принялся заталкивать его в раны. Закончил он лишь тогда, когда снадобье начало вываливаться из другого конца сквозного отверстия.

Волшебный эликсир подействовал незамедлительно: кровопотеря прекратилась, дыхание выровнялось, а бледное лицо немного порозовело. Раненому стало намного лучше, и смерть отступила.

Едва состояние младшего брата стабилизировалось, самочувствие старшего резко ухудшилось. Он чувствовал себя так, словно потерял большое количество крови. Появилось сильное головокружение, в глазах потемнело, а к горлу подступила тошнота. От нехватки воздуха сдавило грудь, и он начал задыхаться.

Теперь оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Больше ничего для брата он сделать не мог. Шатаясь из стороны в сторону, с трудом дотащился до кресла. Скрепя суставами как дряхлый старик, развернул туловище и плашмя рухнул на бержер. Полностью обессиленный, закрыл глаза и провалился в сон.

В себя пришли чернокнижники лишь на следующее утро. Старший очнулся на несколько минут раньше младшего брата. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза и не решались завести разговор.

– Спасибо тебе, Зинон, – наконец нарушил молчание израненный колдун, в его голосе явственно чувствовалось тепло и благодарность.

– Ты же мой младший брат, Замврий, – вполголоса ответил Зинон. – Я не мог поступить иначе.

– Что произошло, после того как в меня попали? – спросил Замврий, усаживаясь на диван.

– Мне посчастливилось выбить феникса из боя. Но после твоего ранения я бросился спасать тебя. С трудом поймав у самой земли твоё падающее тело, изрядно переломал свои крылья. До сих пор спина болит. С тобой на руках мне пришлось отступить.

– Ты мог не спасать меня и продолжить мстить, – робко сказал Замврий и опустил глаза в пол.

– Если бы я продолжил атаковать замок, то меня бы нашпиговали стрелами как ежа, – заулыбался старший брат.

– Даааа, – протяжно согласился Замврий. – Здорово они попали в меня. Я уж думал не выживу. Откуда у них такие мощные стреломёты?