Тропа тунеядцев. В августе 34-го. Из жизни контрразведчиков

Ганна, всхрапнула и повернулась, с боку на бок.

– Нет! – Взметнулась на кровати Алла Михайловна. – Пойду, узнаю, где – мы. Кто – со мной!

Фаина Геннадьевна и Нина Григорьевна ответили, на ее вопрос, дружным стоном.

– Никто? Ну, так, я, сама. Пойду и все узнаю!

Когда она вернулась, на нее обрушился град вопросов:

– Ну, что? Узнала?

– Где мы?

– Что, за больница?

– Новинки. Центр психического здоровья нации. – Коротко сказала Алла Михайловна и, не говоря больше ни слова легла, на кровать.

Наступила тишина, в которой отчетливо было слышно, как Анна Михайловна посапывает носом.

– А, Ганне, хоть бы, что! – Растерянно произнесла Фаина. – Спит и горя не знает.

– Ой, девчата, что, вы, так волнуетесь? – Мгновенно перешла от сна к бодрствованию Ганна. – Новинки, так Новинки. Тоже – больница, то же лечат! Вы бы на себя, вчера, со стороны глянули! Фаиночка, я, даже, не представляю, как ты выдюжила! И Нина, вся побелела с лица. Про Аллу, я, даже, не говорю…

Дверь в палату открылась, и вошла пожилая женщина, в белом халате, с ведром и шваброй в руках.

– Проснулись? – Радостно спросила она, проворно проскальзывая внутрь. – Я освежу у вас, немного.

Но тереть пол не стала, а, поставив ведро и оперившись на швабру, запричитала:

– Боже, боже! Это же, кто мог подумать, что у нас такое может случиться. Столько народу погибло!

– Да, не может быть! Да, что, вы, говорите? – Села на кровати Фаина. – И, где такое случилось?

– Так, у вас же! На комбинате! – Удивленно сказала санитарка.

– У нас?! – Схватилась за сердце Фаина Геннадьевна. – Ой, ой! Не может быть!

Санитарка, открыв рот, уставилась на нее.

– Фаина, ты, что – ничего не помнишь? – Спросила Анна Михайловна, она же – Ганна.

– Да, помню! Джихадисты. Заминировали все. Только, мы с Нинкой на втором этаже были. Не видели ничего.

– И, как стреляли не помнишь?

– Как стреляли – помню. Потом – взрыв! И уже, потом, все в голове перемешалось.

У санитарки, на щеки вернулся румянец.

– У нас, говорят, вся «Скорая помощь» ранеными забита! – Сказала она, радостно. – Это все, тунеядцы устроили!

– О, господи! – Схватилась, за сердце, Нина Григорьевна. – Только, тунеядцев нам не хватало!

– У меня, сразу, ноги отнялись, сердце заколотилось. – Сказала Фаина Геннадьевна. – Все вниз бросились, а мы с Нинкой сидим, шагу ступить не можем. Хорошо, Ганна потом вернулась…

В середине разговора, в палату заглянула женщина, в белом колпаке.

– Завтрак, кушать, будете? – Спросила она и, получив отказ, присоединилась к беседе.

– Ну, как, вы, тут? Живые? – Говорят, у вас вчера перестрелка была?

– Это, не у нас. Это – на свалке. – Сказала Ганна, свешивая ноги с кровати.

– А. кто, в кого стрелял?

– Там, не пойми, что творилось. Милиционеры бегали, стреляли, взрывали, что-то, а что не понять было. Что бы – толком.

– А, джихадистов много было? – Спросила женщина, в белом колпаке.

– Много, наверно. – Уверенно сказала Ганна. – Потому, что стреляли долго. Это на полигоне, у нас, так свалка называется. А, внизу, что было так и не знаю. Я, с Фаиной, наверху побыла немного, а, когда за врачами пошла, так внизу – все стекла выбиты и кровь повсюду.

– А, по телевизору говорят, что пять раненых всего было. Я, сегодня, своей знакомой позвонила. Она, в «Скорой помощи», работает. Так, она сказала, что ужас, что творится! Столько народу навезли! Всю ночь возили. Так, она говорит, что, к ним, только самых тяжелых брали. А, остальных в другие больницы развозили!

– Страх! Страх, что творится, на этом свете! – Всплеснула руками Фаина Геннадьевна. – Как, мы живы остались – неизвестно!

Дверь приоткрылась. В нее просунулся любопытный нос. Потом показалась и сама обладательница носа – медсестра, в ладно подогнанной, по фигуре, зеленой униформе.

– Здрасте. – Сказала она и стала в круг медперсонала.

– Нинка, как, все началось, сомлела бедная. Повисла у меня на руках. Я, сама, шагу ступить не могу. Руки колотятся, все внутри колотиться…

– Ага. – Подтвердила, Нина Григорьевна. – Как стало мне плохо, кругом стреляют, я бежать хочу, а ноги не слушаются…

– Это просто ужасно, это просто ужасно! – Качали головами работники диспансера.

– Ну, что, тут, за сборище! Расходимся, по рабочим местам. Пациентам покой нужен! – Возвестил, с порога, доктор; средних лет, приятной внешности мужчина.

– Все уже уходим, Алексей Дмитриевич

– Уходим, уходим!

Когда палата опустела, Алексей Дмитриевич вышел на середину и, постукивая по ладони маленьким молоточком, весело спросил:

– Ну, как самочувствие? Приходим в себя, потихоньку?

– Ой, доктор, знаете, я – вся такая разбитая. Наверно давление подскочило. И, знаете, вот здесь, в затылочной части – тяжесть какая-то… – Пожаловалась Фаина Геннадьевна.

– Так, так!