Тропа тунеядцев – 4. Книга вторая. Эшелон. Часть вторая. Космическая сага

– Да, что, вы, говорите?! – Опешил Обозный.

– Ну, да. Какой, никакой, а – приработок.

– Если фабрика – приработок, то, что, у вас – заработок.

– Лучше всего, клюква идет. Ее, у нас фармацевтические гиганты, всю сразу, на корню, закупают.

– И, почем?

– Так, по тысяче, за килограмм.

– Долларов?!

– Евро.

– А, сколько можно собрать, за сезон?

– Я, уже сама не собираю. Другие собирают, а я газовые потоки регулирую. Половина мне, от собранного, идет. Килограмм триста, четыреста выходит.

Обозный, чуть, снова, не поперхнулся, но вовремя, отрегулировал дыхание и сказал:

– Большие деньги.

– Немалые. – Согласилась Мармеладка. – Треть, правда, в общак идет. Ну а на остальное существую. Так, что зимой, больше, за границей живу. Путешествую.

– С семьей? – Спросил Обозный, сам не зная, почему; просто вырвалось.

– Не замужем, я – сейчас, а дети зимой учатся. – Вздохнула Соня и живо спросила:

– А, вы, сами – женатый, или – нет?

– Женат. – Сказал Обозный и, с тоской посмотрел, на восток.

Головной ударный состав, какое-то время, со скрипом, но шел вперед. Потом, кончились «костыли». Полковник Курочкин, радуясь, что не нужно бегать туда-сюда, сидя на платформе, костерил железнодорожников, в селекторном режиме.

Мастер оправдывался, тем, что подобные технические средства, не используют, с доперестроечных времен.

– И, эти, что были, неизвестно, как завалялись. – Сокрушенно, объяснял он.

– Не паникуйте. – Подключился к совещанию, генерал Киваев. – Мы, здесь, на месте, что-нибудь придумаем.

На месте, придумали резать арматуру и загибать концы крючком. Первую партию, самопального крепежа, доставили курьером. Дело, снова сдвинулось с места.

Поэтому, когда Туртушов поинтересовался, у Курочкина, как идут дела, тот, с чистой совестью, смог ответить, что дела идут – поезд движется.

Достигнув, заброшенного военного городка, поезд стал. Причиной было отсутствие крепежного материала. Киваев, сказал Курочкину, что курьеров, больше гонять не будет, а нарежет с запасом и пришлет, с ремонтным составом.

Изнуренные аномальными условиями труда, ремонтники прислонились, к платформе, отдохнуть. Сидеть, на рельсах, в выданной спецодежде, было невозможно.

Первое время железнодорожные космонавты, просто радовались отдыху. Потом, откуда-то неизвестно, то ли из городка, то ли, прямо, из лесу, вышел дед. Сразу, сообщили Курочкину. Тот, проклиная судьбу, спустился, на насыпь и отправился к голове поезда.

Ко времени, его прихода, дед, вдосталь насытившись зрелищем, женщины с бубном, присел на рельсы и, приступив к непонятным манипуляциям, завязал с ней беседу.

– Ты куда едешь? – Спросил он, через головы ремонтников.

– О, чем, ты хочешь знать? – Замогильным голосом спросила якутская шаманка Мара, она, же – Иванова Татьяна Петровна, бывшая кладовщица, из Казахстана.

– Собралась, куда – спрашиваю. По делу, или – проездом? Чего, тебя, к нам занесло?

– Вижу, ауру на тебе чужую. От того и недоверие!

– Ты, баба, эти шуточки, там, у себя пошучивай. Тут, не надо. Твои, в деревне, уже дошутились. Ты, лучше – бери ноги в руки и дуй, отсюда, пока не началось. На тебе, и, так, уже – отметина. А, если, с этими экстремистами добавку получишь, то потом – только, в цирке уродов выступать

Вместо ответа, Мара ударила в бубен и протяжно заголосила.

– Что, тут – у вас? – Спросил, подошедший, Курочкин, внимательно приглядываясь, к непонятному гражданину.

Два белых скафандра приблизились, к нему.

– Вот – пришел. – Сказал один.

Курочкин, по голосу, узнал Султанова.

– Сел и сидит. – Сказал второй.

Это был, как определил полковник – Рыбкин.

Рабочие, быстрее разобрались в происходящем и загалдели, в эфире:

– Самокрутку сворачивает…. Точно! Курить собрался…. Не самокрутка, а целая сигара, получается…. Эх покурить бы, сейчас!

– А, ну – тихо! – Оборвал галдеж Курочкин.

В эфире, стало тихо.

– Рыбкин, Султанов, что думаете? Это – протестная акция? – Спросил полковник.

– Черт, его знает. Может, в самом деле – пикет. Но плакатов, не видно. – Сказал Султанов. – Главное не слышно, ни черта, что говорит. Может, протестует, а может – так.

– Если упрется, как его убирать? – Раздумчиво сказал Курочкин.

– Голыми руками, мы его не возьмем. Только током. – Сказал Султанов.

– Или – из травматики. – Добавил Рыбкин.

Дед, к этому времени, закончил процесс свертывания. Сигара, у него получилась знатная. Прямо – «Гавана».

Когда дед прикурил, в эфире, раздался дружный вздох «оранжевых».