Тропа тунеядцев – 4. Книга вторая. Эшелон. Часть вторая. Космическая сага

Спал он крепко. Проснулся, когда солнце встало высоко, и свет стал резать глаза.

Космический корабль, у него за спиной, довольно урчал, видимо радуясь возвращению к жизни. Это негромкое урчание, уже не напрягало. После сна, на свежем воздухе, эмоции, у Николая Афанасьевича, улеглись. Взамен нервному возбуждению пришла апатия.

Ему хотелось узнать, как обстоят дела, с наладкой оборудования, но было лень лезть в кабину, хотелось, есть, но не хотелось вставать, из удобного шезлонга. Он сидел и не думал, о том, что будет, когда они вернуться домой. Не думалось об этом, и все! Не думалось Николаю Афанасьевичу, о жене, не думалось, о детях. Было хорошо, сидеть, вот, так – не думая, на сколько тебя посадят, лет на двадцать пять или пожизненно.

Потом, с неба, раздался знакомый гул. Опытным ухом, Николай Афанасьевич определил, что приближаются вертолеты, числом не менее трех. А, раз летел, не один, то значит, у летчиков была определенная цель. Не банальная разведка. Нет. Цель была, какая-то конкретно – специальная. Николай Афанасьевич, не стал ломать голову, по поводу цели прилета вертолетного звена, и просто ждал развития событий.

Никто, вокруг, не обращал на внимания, на гул, с неба. «Лешаки» и «чебурашки» продолжали сновать, туда-сюда, как завороженные. Люди, занятые делами, иногда, досадливо, поглядывали вверх, но продолжали заниматься начатым.

Вертолеты, полетав кругами, по периметру стройки, вертолеты, вскоре вернулись к центру и зависли, где-то высоко. Потом одна машина стала снижаться. Николаю Афанасьевичу, ничего не надо было объяснять.

– Прилетели! – Недовольно подумал он. – Раньше, где были? Пиво пили?

Он поднял глаза к небу, затянутому дымкой.

– Впрочем, может, раздумают садиться. Земли, то не видно!

Машина продолжала снижаться и, наконец, зависла, на небольшой высоте.

– Точно – высаживают, кого-то. – Понял Николай Афанасьевич. – Теперь – конец! Все – по шпалам, по железной дороге!

Потом вверху, что-то бабахнуло. Сначала одиночным выстрелом. Потом началась, целая канонада! Снизу было видно, как за белесой пеленой, ярко полыхают вспышки разрывов.

– Въетконг – жив! – Крикнул, какой-то мужик, и окружающие громко заржали.

Когда обстрел прекратился, и вертолеты стали удаляться, Николай Афанасьевич, облегченно вздохнул. На душе стало светло и радостно. Для положительных эмоций, было несколько причин. Во-первых – улетели все три машины. Значит – никто не пострадал. Во-вторых – высадиться «нашим», не удалось. В трейтих….

– Впрочем – неважно! Черт – с ним, с третьим!

Для поднятия настроения, Николаю Афанасьевичу, хватило и двух первых причин.

Глава двадцатая

Обсасывая поведение руководителя белорусской съемочной группы, с разных концов, Пархоменко и Котовский пришли к выводу, что оно вызвано завистью и, тем, что местные отрезаны от основного информационного поля.

Впрочем, перемывали они, косточки коллеге – неудачнику, недолго. Вскоре, оба заметили, что в штабе операции, возникла суета, и репортеры разошлись, по свои рабочим местам.

Возле палатки связи, и, в самом деле, отслеживалось озабоченное оживление. Вызвано оно было несколькими причинами.

Первый звоночек прозвенел, когда поступило сообщение, от командира ударного состава, полковника Курочкина. Сообщение гласило, что движение застопорилось, поскольку пути, находятся в частично разобранном состоянии.

– Это, что – диверсия?! – Поинтересовался Туртушов. – Выяснить, немедленно, все обстоятельства!

Пока Курочкин, в космическом скафандре, ходил выяснять обстоятельства, пропала связь с экипажами вертолетов. Правда, к такому повороту событий, в штабе были готовы, и это, никого не смутило.

С течением времени, последовал доклад Курочкина. Тот сообщил, что за ночь, странным образом, растворились костыли, которыми рельсы крепятся к деревянным шпалам.

– Растворились – как? – Поинтересовался Туртушов. – Похищены? Вынуты специально?

– Нет. Рассыпались. У них, тут, костыли – деревянные, оказались. Много гнилых. Рассыпаются в труху. – Пояснил полковник.

– Как – деревянные? – Встрял в разговор, генерал Киваев. – Крепежные клинья, не могут быть деревянными. Только железными!

– Не знаю. Может – не деревянные. Но, не железные, это – точно!

– Что, сейчас, происходит?

– Потихоньку, продвигаемся вперед. Из-за защитного снаряжения, темпы работ низкие. Кроме, того, после прохода основного состава, пути позади нас, приходят в аварийное состояние.

– Вас понял. Продолжайте продвижение. Скоро пришлем подкрепление. Да, кто, там, у ремонтников – главный?

Последовала пауза. Видимо Курочкин, по внутренней космической связи, выяснял, кто главный. Наконец полковник доложил:

– Старший, в передовой группе – измеритель Куприянов. На передовом составе – бригадир Бугор.

– Пусть, Куприянов возьмет образцы крепежа и немедленно прибудет в штаб. Да, в Центр Управления. Все отбой!

Генерал-лейтенант, вопросительно, оглядел присутствующих и остановил взгляд, на генерале Киваеве.

– Вот – что, Киваев…. Придется менять планы. Выступаешь, прямо сейчас. Готовь ремонтный состав. Не строительный, а именно ремонтный. По готовности – вперед! Восстанавливай путь, за головным составом и, если понадобится, окажешь помощь, на передовой.

– Разрешите выполнять?!

– Выполняйте!

Как, только Киваев ушел, вдали глухо загрохотало. Раскаты грома накатили, на лагерь спасателей, со стороны леса.

– Что обещали синоптики? – Деловито спросил Туртушов.

– Синоптики обещали «ясно»! – Доложил Смирнов. – Но видимо, местная погода не предсказуема. Судя по облачности, дождь если и будет, то – кратковременный.

– Ничего! Нашим людям, в их экипировке, хоть в Антарктиду. – Весело сказал Туртушов.

Все дружно рассмеялись.

– Смотрите! – Воскликнул, самый дальнозоркий. – Вон, на верблюде, кто-то едет!

– Смирнов, ты все-таки выясни, где мы находимся! Походи, поспрашивай. Может, мы на Байконуре! – Пошутил генерал-лейтенант.

– Может. – Подхватил шутку Смирнов. – Только разобраться будет трудно. Что в Белоруссии, что в Кыргызстане – места неосвоенные, а люди – заторможенные!

Едва, возле центра связи, умолк очередной взрыв смеха, вдали, над лесом, послышался гул вертолетных двигателей. Это отвлекло внимание командиров, от верблюда и его пассажира.

Гул двигателей, все нарастал, а потом показались и сами машины.

– Это, что, там – такое?! – Громко сказал кто-то.

Ответом, вопрошающему, было напряженное молчание. Вертолеты приближались не стройным клином, а неправильной «этажеркой». Две машины дымили. Когда эскадрилья приблизилась, стало отчетливо видно, что у одного вертолета, дым идет из двигателя, а другой дымит, сам по себе, словно возгорание произошло, у него, внутри.