Тропа тунеядцев – 6. Эпидемия. Часть вторая. Роман-катастрофа

– Только, послать надо не траву и соскобы, с наших хомяков, а готовые блюда. Вроде, как ошиблись, при отправке. Или, не поняли, чего им надо, слать. Леонид Павлович, можно с Хронометристом договориться, насчет этого.

– Думаю, можно. По крайней мере, попробуем.

– И, послать надо не пробирочное количество, а солидный объем.

– Сколько? – Поинтересовался Леонович.

– А, сколько они могут взять на борт? Какая вместимость у их контейнеров?

– Допустим, они тонну принимают.

– Вот тонну и пошлем. Чтобы на всех хватило. На все постоянные комиссии, при ихнем совете. Я, так прикинул, что постоянные, там – самые главные. Все нити управления, в их руках.

– Не понимаю, что нам, это даст? – покрутил головой Фирсов.

– Давайте, пошлем и посмотрим, что с этого получится. Только в контейнер, нужно вложить подробную инструкцию, что с присланным делают, на Земле. Как едят, в каком порядке. Как пьют и чем закусывают. Я поговорил с Заслоновым. Он поговорил со своей Медичкой. Та обещала помочь с составлением инструкции, чтобы это выглядело поофициальнее. Официально груз пойдет, от лица подруги Агейкина. От Архивариуса. Это, правда, не в ее компетенции. Подобными посылками, Биолог занимается. Но этот – не нашей стороне. Биолог, пока, зеленый и гендерно равновесный. Архивариус, тоже занимается поставками, но шлет неодушевленные предметы. Амфоры, пейзажи, с натуры, и все такое. Она согласна ошибиться, с объемом и составом груза и потерять, на этом баллы. Говорит, все сделаю, лишь бы с милым, еще хоть немного у костра посидеть. Это я образно перефразирую речь Агейкина. Он говорил, об этом долго и нудно. Поэтому хочу сам перекинуться парой слов с этим Архивариусом. Посоветую ей написать, в сопроводительной записке, что эти образцы продовольствия, основа земной цивилизации. На них держаться все наши культурные ценности. Посмотрим, что из этого получится. Не может быть, чтобы никто не припал, к этим истокам, в экспериментальном порядке.

После этого обсудили проблему с количеством и качеством продуктов, которые следовало приготовить, к отправке. Поговорили об окружающей обстановке. Серафима Францевна обратилась к Злыднику, организовать пост ГИПДД в деревне.

– А, то дипломаты носятся, сломя голову, как бы чего не вышло. Что случится – в лес пойдут, без всяких поблажек. Нам, их неприкосновенность – побоку.

– Да. Дипломатические трения нам, ни к чему. – Согласился Злыдник, и пообещал заняться этим вопросом, прямо с утра.

Когда все разошлись, и они с Фирсовым остались одни, на конспиративной квартире, полковник спросил:

– Что с камнями делать решил?

– Почти решил, но еще надо додумать. Прикинуть кое-что. Обмозговать все варианты.

– Надо докладывать.

– Надо. Только, рано еще.

– Почему?

– Посудите сами. Я доложу. Тем, кому я доложил, тоже докладывать придется. Хорошо если вопрос отложат. А если найдутся горячие головы, а такие найдутся, потребуют все сдать в фонд государства, немедленно. Чтобы не пропало. Как потом выкручиваться будем перед мировой общественностью. Если алмаз в город перевезем – утечка информации, точно, будет. Там болтунов предостаточно. Появятся вопросы. Иностранные разведки станут плотнее интересоваться объектом в поле. И все! Операция прикрытия пойдет насмарку.

– Тут, ты, конечно прав. Только влетит.

– Влетит, так влетит. Мне не привыкать. Вы, тут не причем, это не техническое.

– Ты, Иван, давай не жмись. Если будем отвечать, то вдвоем.

– Там – посмотрим. Тут все зависит, какая сложится ситуация с этими подвесками, в плане легализации.

3-ЛЕТНИЙ МАЛЬЧИК, ИЗ ГОМЕЛЯ, РАССКАЗАЛ О ПРИХОДЯЩЕМ НОЧЬЮ, К МАМЕ, ПРИШЕЛЬЦЕ И НАРИСОВАЛ ЕГО.

По окончании совещания, Злыднику было предложено поужинать в обществе Галины Константиновны и полковника Фирсова. Однако он тактично отказался, заявив, что ему надо посетить лагерь туристов, где он и перекусит.

За калиткой майора поджидала Тоня. Чтобы скрасить ожидание, она вступила в беседу с местными жителями, которые присутствовали на лавке Галины Константиновны. Местные жители были преклонного возраста, но общались с девушкой почтительно. Уважительное отношение, к ней, было вызвано не столько ее уникальными способностями, сколько тем, что между Тоней и майором, были замечены особые отношения. Все в деревне, говорили, что Злыдник попался и навряд ли сумеет вывернуться, из этой ситуации.

– Спекся. – Уверенно заявляли, разбирающиеся в подобных вещах, люди. – Попался соколик, теперь ему одна дорога – под венец.

Прибыв в лагерь туристов, Злыдник и Тоня обнаружили там идиллическую картину. Разухабистых танцев не наблюдалось. Баян Невского отдыхал. Двое гитаристов, Матюхин и Пшеничный, не пели, просто лениво перебирали струны. Народ на поляне не роился, а кучковался небольшими группами. Группы представляли собой пары, тройки и, максимум, четверки. Все это напоминало великосветскую вечеринку, на которую, так и не удалось попасть Координатору.

Еще выйдя из машины, Злыдник подобрался. От расслабленности, которая присутствовала, у него, после совещания, не осталось и следа. Стоя на краю поляны, в слабых отблесках пламени костра. Он внимательно оглядывал поляну и людей, присутствующих на мероприятии. Взгляд у него был пронзительный и строгий, такой, какому положено присутствовать у сотрудников органов безопасности.

Тоня успокаивающе взяла его под руку, демонстрируя этим жестом, что напрягаться, не стоит, все – в рамках приличий, замыслов свергнуть существующий строй, ни у кого нет. Они прошлись краем света и тьмы, и вышли на Лявона. Тот расслабленно курил, сидя на пеньке.

– Как, тут, у вас дела? – поинтересовался Злыдник.

– Нормально. Романтическое состояние, у присутствующих. Буколики. – Сказал Леонид Павлович.

– Людей, вижу, прибавилось.

– Есть, такое.

– Вон, тот – рядом с Архитектором, не могу вспомнить, кто – не скажете?

– Гонсалес Энрике. Генрих, по нашему. Атташе по культуре Испании.

– Он, здесь – каким боком?

– Обжился. Прикипел, к нашим культурным ценностям. – Усмехнулся Лявон. – В прошлом году, себя хорошо вел. В этом году, как приехал, сразу – к своей прошлогодней квартирной хозяйке отправился. Так и так, говорит, Мария Сергеевна, прибыл по долгу службы. Но без вашего разрешения шагу не ступлю. Может, говорит, чем поможете. Вот, такие дела. Он ей ягоды собирать помогает. И по хозяйству. Она ему советует, что писать, в Мадрид.

– Он, в лес, значит, ходит? – Спросил Злыдник.

– Днями, в лесу, пропадает.

– Тогда – порядок. А, вот тот, который рядом с девушкой, у которой ноги?

– Так, это – Тернор, из Америки.

– Филипп?

– Он, самый. А девушка, это – Нелка Долговязая. Она его, под крыло взяла, когда он границу пересек и в себя пришел. Он, когда она, так сказала, не поверил, думал, опять крыша поехала. Потом, все-таки поверил. Решил, что это награда ему, такая, за перенесенные, на родине, страдания.

– Досталось, там, ему?

– Особо, не рассказывает, но видно – натерпелся. Зашуганный.

– А, эта, Нелка или Нелли, у вас – девушка гордая. Со своими не мутит. Американского принца ждала.

– Несчастная она баба. В городе была бы нарасхват. А, тут! Гоблинам, сисястых и жопастых подавай. Нелка – не в их вкусе. Маялась одна, пока Филипп не заявился. Этот, так сразу не поверил, что такая деваха, к нему – с чувствами. Когда поверил, сразу – за нее, руками и ногами. Сказал, что черт с ней, с Америкой. Говорит, ради такой девушки, на все готов.

Леонид Павлович, внимательно посмотрел на Злыдника и спросил:

– Что-то, ты, Иван Иванович, сегодня – не в духе. К людям цепляешься?!