Черный лебедь мирового кризиса

Не исключено, однако, что дело даже более сложное. Если в начале 90-х основной задачей «оккупационной администрации» была приватизация, а потом – комбинация «ГКО – валютный коридор» (напомню, самая крупная афера, принесшая максимальные прибыли организаторам за все время существования постсоветской России, по сравнению с которой залоговые аукционы – просто детские игры), то что сейчас? Что же такое делают ГКШ, что Абрамович держит их на столь «хлебных» местах? Есть все основания полагать, что это недопущение инвестиций в российскую промышленность. Именно за то, что потенциальные инвестиции купируются в Стабфонде, именно потому, что у нас гибнет авиационная промышленность, загибается оборонка и сохраняют свои места, гарантирующие получение взяток в десятки, а то и сотни миллионов долларов (а кто не верит – сколько по-вашему, составляют откаты от признания, отказа или досрочной выплаты российского долга в несколько миллиардов долларов), перечисленные персонажи.

И как в этой ситуации ГКШ должны были воспринять инициативы Фрадкова? Не просто как покушение на их экономический авторитет, а куда хуже – как попытки покуситься на их места, а следовательно, их доходы! И тут Фрадков создает правительственную комиссию по бюджету, которую возглавляет сам, в которой единственный заместитель – бесцветный Жуков, а Греф и Кудрин – всего лишь рядовые члены! Это не просто рядовые аппаратные игры, это куда более опасная для наших либерастов вещь.

Но что может сделать такая комиссия, спросит неискушенный в подобных играх читатель? И будет неправ. В 1997–1998 гг. понадобилось всего несколько месяцев аппаратной борьбы, чтобы полностью (и, как выяснилось, навсегда) дискредитировать образ Чубайса как политика и менеджера в глазах Ельцина. Причем на основании абсолютно прозрачных, достоверных и проверяемых обстоятельств и фактов. И вся работа велась абсолютно в рамках аппаратной этики (и даже эстетики) – мы ни разу ни опускались до личных нападок на Чубайса. И как человек, который эту аппаратную войну на практике организовывал и координировал, я могу сказать, что повторить аналогичную операцию против упомянутой публики ничего не стоит. Хотя необходимо учитывать, что ГКШ – это, конечно, не Чубайс (который, прямо скажем, менеджер хреновый, но зато выдающийся политический махинатор. И воля у него, в отличие от нынешних, имеется), но и Путин – не Ельцин.

Беда наша состояла тогда в том, что не было альтернативы. Лившиц, который, формально, претендовал на то, чтобы заменить Чубайса на посту экономического гуру и главного экономического чиновника страны, был слишком мягковат и не выдержал даже самого простого давления как со стороны самого Чубайса, так и со стороны Березовского, который быстро ему объяснил, кто есть who. В результате, когда дело дошло до некоторого подведения итогов, Лившиц просто сбежал с поля боя. После чего, кстати, и мое пребывание в Кремле стало совершенно немыслимым.

Отметим, что в 1998 году, после дефолта, публичного обсуждения пагубности либеральных концепций для экономики так и не случилось, главным образом потому, что окружению Примакова – Маслюкова вполне понравились те приватизационно-коррупционные механизмы, которые в рамках реализации этой концепции были разработаны и внедрены. И в результате проиграли и Примаков, и вся Россия.

Если в такой ситуации Путин оставит все как есть, это станет публичным признанием того, что он сам является частью «оккупационной администрации». После этого распад нынешней государственной машины (возможно, с распадом России в целом) будет, скорее всего, делом даже не лет, а месяцев. Вопрос в том, кому это сейчас выгодно за пределами России? Нет уверенности, что даже Абрамовичу (сейчас у него в Лондоне высокий чин «колониального гауляйтера», а после распада России кем он станет? Владельцем нескольких миллиардов крайне сомнительного происхождения?), не говоря уже о США. Да и Европе вряд ли выгодно получить у своих границ неуправляемое образование с большим набором ядерных материалов и явно готовое к поглощению со стороны нового Халифата.

А вот если Путин снимет, наконец, ГКШ, то есть шанс на разворот тенденции. Хотя, конечно, пройдет еще достаточно много времени, прежде чем на посты руководителей российской экономики придут люди, основной целью которых будет не увеличение личного капитала, а благосостояние своей страны.

Лично я, исходя из собственного печального опыта, склонен считать, что ГКШ организуют звонок Путину (из Лондона или еще откуда), после чего последний либо уволит Фрадкова, либо просто даст «отбой» его активности (зная немного самого Фрадкова, могу с уверенностью сказать, что без прямого приказа президента он бы на такую конфронтацию не пошел). В результате, все вернется на круги своя, а медленный (но все ускоряющийся) распад российской экономики продолжится. До тех пор, пока мировой кризис и неминуемое падение цен на нефть не прекратит эти муки навсегда. Но это, скорее всего, произойдет уже за пределами текущего, 2005 года.

P. S. События последних недель, которые Олег Леонов с RBC-Daily метко назвал «возвращением живых мертвецов», показывают, что все так называемые российские политики поняли специфику ситуации. Ну если не поняли, то почувствовали. И немедленно выскочили на политическую арену, причем у Чубайса это получилось особенно эффектно. Приведенный выше текст объясняет эту активность, однако, по моему мнению, она является преждевременной. Повторения режима Путина в новой редакции быть не может (зачем его тогда менять?), а никакой новой концепции эти деятели явно не внесут, что делает употребление термина «мертвецы» оправданным. Так что будем ждать, что именно нам скажут российские политики или Кремль, которому в этой ситуации же тоже нужно что-то вякнуть.

P. P. S. Правительство приняло решение: после совещания 12 марта Кудрин с чувством глубокого удовлетворения сообщил общественности, что никакого снижения налогов в ближайшие три года (то есть до президентских выборов) не будет.

4 Апреля

На смерть Иоанна Павла II

Умер папа римский…

Он не был другом моей страны. Но, по большому счету, не был и ее врагом. Основой его деятельности была вера в Бога – и все, кто стоял на пути этой веры, были его противниками.

Разрушение СССР он приветствовал и даже способствовал приближению, но исключительно как атеистической империи. И по итогам этого распада был сильно разочарован, поскольку обнаружил, во-первых, что граждане бывшего Социалистического содружества свободы вероисповедания не получили, а получили лишь сатанинскую власть денег.

А во-вторых, папа понял, что борьба с «западным» глобальным проектом, с его деньгами и методами, значительно более сложна, чем борьба с коммунизмом. Мы с вами понимаем почему – «красный» проект, даже в его крайней, коммунистической форме, признавал те библейские догматы, которые проект «западный» игнорирует. Но вот осознавал ли это папа Иоанн Павел II, мы уже никогда не узнаем…

Весь ХХ век протестантская элита «западного» проекта занималась истреблением всех духовных ценностей, в первую очередь – на своей территории. Именно эта борьба заставила предыдущих пап пойти на серьезные компромиссы, настолько серьезные, что отношение к католической церкви становилось все менее и менее серьезным, она прочно встала на путь перехода из разряда религии в разряд хобби. И назначение в 1978 году поляка Кароля Войтылы папой римским «западные» идеологи восприняли как еще одну локальную победу в войне с «красным» проектом. А это стало началом возрождения веры на исконной территории «западного» проекта – в Европе.

Элита «западного» проекта папу ненавидела. Всей своей подвижнической жизнью он олицетворял борьбу с политкорректностью, за которой традиционно скрывается запрет «западного» проекта на реальное обсуждение своих ценностей, главной из которых является отказ от соблюдения библейских заповедей. Папа римский отчаянно боролся с той либеральной бесовщиной, которая стала нормой современной западной жизни и которую «западный» проект агрессивно насаждает во всем мире. И его смерть возрождает надежды его противников на то, что эта борьба Католической церкви будет свернута. Практически навсегда.

Папа активно призывал руководство Русской православной церкви присоединиться к этой своей схватке. Нет уверенности, что он понимал, но уж точно чувствовал внутреннюю слабость экономической базы «западного» глобального проекта последних лет – и в рамках этого ощущения понимал ту угрозу, которая нависла над всем христианским миром. Если «западный» проект распадется, то занять его место (хотя бы частично) сможет только тот, кто активно и последовательно с ним боролся. На сегодня только одна сила может похвастаться, что не шла на компромиссы с мировой финансовой олигархией, и сила эта – Ислам. Его продвижение, и в Европе, и по всей России создает для всех христиан серьезную угрозу (Ислам не терпит рядом с собой конкурентов), которую папа римский отчетливо осознавал.

К сожалению, отклика в руководстве РПЦ папа не нашел.

Но и альтернативные для современного «западного» проекта силы на территории США не смогли найти компромиссов с Ватиканом. Для нынешнего руководства США папа римский был одним из главных врагов – поскольку та идеологическая перестройка, которую затеял нынешний американский президент в рамках борьбы с финансовой олигархией, требует поддержки новых граждан США – в противовес WASPам. А это, прежде всего, бывшие граждане Латинской Америки, поголовно католики. Именно по этой причине так активно педалирует традиционные ценности Дж. Буш, выступая против гомосексуальных браков, абортов и некоторых других проявлений ценностей своих политических противников. Беда только в том, что папа в этой ситуации рассматривается не как союзник, а как конкурент в деле влияния на латинскую общину США. И многочисленные скандалы с католическими священниками последних лет не могли не быть спровоцированы властями самой страны.

Папа римский умер в один из самых напряженных моментов человеческой истории. И его деятельность сегодня необходимо рассматривать не в контексте сложных отношений России и Польши, не в рамках противостояния Православной и Католических церквей, но значительно более широко, в рамках спасения человечества от того хаоса и ужаса, в которые ведет его нынешняя элита «западного» проекта. Именно этим запомнится следующим поколениям Кароль Войтыла, и именно эту часть его деятельности должен поддержать каждый.

13 Мая

В США резко снизился дефицит внешнеторгового баланса. Эта новость вызвала бурю восторгов на финансовых рынках, оптимистический экстаз охватил широкую общественность, вызвав резкий рост доллара. И за ним как-то в тени осталась главная причина снижения этого самого дефицита…

Которая состояла в том, что уменьшился импорт в США. Что само по себе, может, и можно было бы считать позитивным моментом, если бы не еще два обстоятельства. Во-первых, резко вырос уровень складских запасов. Во-вторых, упало количество заказов на товары долгосрочного (более 3 лет) пользования. Последнее вроде бы компенсировалось некоторым ростом объема розничных продаж, однако я не могу быть уверен, что эти продажи не относились как раз к импортному ширпотребу.

В целом вывод, который следует из этих данных, выглядит для экономики США достаточно пессимистично: уменьшение спроса приводит к росту складских запасов, что, в свою очередь, влечет падение объема закупок предприятиями-производителями. А с учетом того, что финансовое положение этих самых производителей в условиях роста учетной ставки, мягко говоря, не улучшается (и General Motors, и Ford тому пример), все это наводит на размышления о более чем возможном выходе из цикла роста учетной ставки в США.

Учетная ставка в сегодняшней американской экономике играет ключевую роль – и в моем прогнозе, сделанном в конце 2004 года, предполагалось, что США смогут поднять ставку до 5–5,5 %, причем продлится этот процесс как минимум до конца года текущего. Особенно если учесть, что к этому есть серьезные объективные предпосылки. Однако похоже, что депрессионные явления, связанные с резким удорожанием обслуживания накопившихся за 90-е годы долгов (напомню, что реальная ставка обслуживания долга в США в подавляющем большинстве случаев привязана к учетной ставке ФРС США, которая выросла за последние месяцы в три раза), существенно ограничат эту возможность денежных властей США.

Разумеется, не исключено, что все это локальные статистические «взбрыки». Но более вероятно, что сложившуюся ситуацию можно описать фразой из бородатого анекдота: «однако, тенденция!».

Что будет дальше, описано в уже упомянутом мною прогнозе – поскольку произошедшие события влияют только на скорость, а не на суть происходящих процессов. Ясно одно: если ничто не изменится, уже к середине осени учетную ставку придется опустить, после чего неизбежно быстрое падение доллара относительно других валют и, как следствие, снижение цен на нефть и другие ресурсы (номинированные в независимых от доллара единицах). К сожалению, рассчитывать на то, что руководящие нашей экономикой либерасты примут хоть какие-нибудь меры по компенсации этих негативных для экономики России процессов, не приходится.

24 Июня

Саммит Евросоюза успехом не увенчался. Недруги этой организации радостно «потирают потные ручонки», почитатели доллара США предвкушают продолжение «ралли» любимой валюты, российские либерасты в который раз повторяют, что они всегда говорили о «вечном величии США и их доллара»… Ну и так далее. И поневоле возникает вопрос: и это все? Не будет больше Евросоюза и евро? Ну не может же такого быть!

Не может, разумеется. Но то, что реально произошло, требует серьезного, а не идеологизированного анализа.

Успехи Евросоюза последнего десятилетия общеизвестны, однако публичное обсуждение его принципиальных слабостей не приветствовалось. А таковых было несколько.

Во-первых, Евросоюз – это сообщество, управляемое бюрократами. С бытовой точки зрения это выражается в том, что в ЕС нет субъекта политики. В этом смысле ЕС чем-то неуловимо напоминает Россию, где как раз субъект политики есть, но он один единственный, а главное – категорически отказывается принимать хоть какое-то решение хоть по какому-нибудь вопросу.

В результате, как только на повестке дня появляется политический вопрос, ЕС как единое целое немедленно начинает буксовать, а политические субъекты отдельных его составляющих тянут одеяло каждый в свою сторону, поскольку отсутствие единой позиции их не сдерживает. Позиция по вопросу войны в Ираке – наиболее типичный тому пример.

Во-вторых, евро не эмиссионная валюта. Так называемый Пакт о стабильности категорически запрещает эмиссию долговых обязательств государств-участников ЕС (напомним, что сегодня это чуть ли не единственное условие, при котором экономика США может существовать). Соответственно, ЕС проводят достаточно пассивную в области экономики политику (хотя свои внутренние рынки они защищают даже не жестко, а прямо-таки жестоко). Но главное, они не имеют резерва, который можно было бы направить на «затыкание социальных дыр», которые в последние годы плодятся с невиданной скоростью. Частично это компенсируется «уходом в евро» из падающего доллара, но этот процесс опять-таки не управляемый. Во всяком случае Франция именно эту проблему поставила во главу угла на референдуме.

В-третьих, у Евросоюза нет цели. Расширяется он как-то механически, идеалов и «верхних» стимулов не наблюдается. С точки зрения проектного анализа, это естественно – ЕС не новый глобальный проект, это региональная конструкция, направленная на выход из «западного» глобального проекта с целью перераспределить богатства, до сих пор контролируемые элитой этого проекта, находящейся, в основном, в Великобритании и США, за пределами континентальной Европы. Именно противоречия с «западным» проектом вызывают некоторые внутренние противоречия в Евросоюзе – в основном, по линии Запад – Восток. Однако как только вопрос начинает касаться ценностей (например, включения в евроконституцию примата христианства), страны Восточной Европы, Польша в первую очередь, поднимают голову. «Западной» политкорректности в Польше не было, и ее население еще помнит брутальную энергетику «красного» проекта.

А вот Великобритания на последнем саммите однозначно показала, что ее практически полностью контролируют лидеры «западного» проекта.

Все эти проблемы стали минами, заложенными под здание ЕС и, рано или поздно, они должны были взорваться. Кризис евроконституции вскрыл нарыв, а это значит, что те вопросы, которые в рамках политкорректности даже не обсуждались, теперь вынужденно встали на повестку дня. В плане перспектив объединенной Европы это очень хорошо, а собственно ЕС уже не жилец с точки зрения естественного развития событий. Создать из него политический субъект уже никак невозможно, а экономически он жил своей жизнью, с опорой, в основном, на Германию и Францию. В общем, мир меняется, и совершенно непонятно, почему ЕС не должен меняться, как все.

24 Июля

Китай ревальвировал юань…

Соединенные Штаты Америки столько времени настаивали, требовали, убеждали, просили Китай это сделать, что возникает непреодолимое желание понять, а, собственно, зачем. А потом, соответственно, разобраться, что же они в реальности с этого получили…

Зачем. Не секрет, что экономические проблемы США последних лет в глазах заинтересованной публики (а значит, и ряда экспертов, приближенных, как это принято писать в прессе, к влиятельным лицам в Вашингтоне) сконцентрировались на так называемой проблеме двойного дефицита. С дефицитом бюджета, в общем, все ясно – он вряд ли может уменьшиться в ситуации проведения политики «рейганомики», т. е. стимулирования экономики за счет снижения налогов и увеличения госрасходов. Да и фактическое пребывание в состоянии войны тоже не способствует улучшению бюджетных показателей.

А вот дефицит внешнеторгового (и, как следствие, платежного) баланса никак не уменьшается… Причем, вопреки всем монетаристским догмам, даже снижение доллара за последние два года привело только к росту этого дефицита. Впрочем, мы с вами уже знаем, что в этом нет ничего удивительного, поскольку кризис в США носит не монетарный, а ярко выраженный структурный характер. И когда стало понятно, что все стандартные монетарные методы результата не дают, а делать что-то надо, появилась идея, что улучшение внешнеторгового дефицита может произойти в случае ревальвации юаня относительно доллара. И вот наконец-то она произошла…

Всеобщее ликование… Вопрос только в одном. Что же реально получили США в результате этой операции? Ну во-первых, никакого позитива не будет. Запас прочности по себестоимости китайских товаров составляет процентов 100. То есть, юань нужно было бы ревальвировать раза в два, чтобы проявился хоть какой-нибудь эффект. В два, а не на два процента.

Во-вторых, не следует забывать, что дефицит внешнеторгового баланса США увеличивал его ВВП, поскольку в бухгалтерском балансе отражался как прибыль посредников, часть из которых является резидентами США. Но это, впрочем, мелочь. Не мелочь то, что теперь доля прибыли от экспорта китайских товаров в США будет перераспределяться в пользу китайских компаний.

В-третьих, и, на самом деле, в-главных, потенциал роста юаня довольно значителен. Обрушить его, как иену, британский фунт или валюты стран ЮВА у США не получится, даже если юань станет свободно конвертируемой валютой. Просто потому, что политику currency board Китай не проводит (и проводить не будет), а его экономика по масштабу уже экономике США не уступает. И тут все финансовые рынки неожиданно обнаружили (или еще обнаружат), что именно активы, номинированные в юане, дадут самую надежную и устойчивую прибыль в ближайшие годы. Просто потому, что все остальные активы (включая сюда даже фьючерсы на нефть и недвижимость в Лондоне и Нью-Йорке) высокую и надежную прибыль сегодня дать не могут. Но перевод финансовых ресурсов в Китай вряд ли улучшит перспективы других финансовых рынков. Особенно американского.

Так что рассчитывать на значительное улучшение ситуации в США, в том числе и в отношении доллара, не приходится. Более того, дальнейшее давление США на Китай будет сильно ограничено тем, что Китай в ближайшие лет сто на каждом шагу будет напоминать о своем жесте доброй воли. А вот России, как всегда, ничего хорошего от этого ждать не стоит, особенно в плане резервов нашего ЦБ. Просто потому, что наши либерасты тупо следуют установкам из Вашингтона и категорически отказываются от проведения разумной и пророссийской политики.

15 Сентября

Событий в Новом Орлеане мало кто ожидал. Они широко обсуждались в СМИ, и вывод, который из всего произошедшего можно сделать, в общем, достаточно прост: ведя одну локальную военную кампанию, США уже не имеют достаточного количества ресурсов даже на то, чтобы справиться с локальным стихийным бедствием. И в чем это выражается? В невозможности финансировать защитные мероприятия в связи с переброской денег в Ирак, в нехватке сил гражданской обороны, которые направляются в тот же Ирак, в нежелании сотрудников гражданской администрации пострадавших регионов заниматься своими обязанностями по поддержанию порядка… На самом деле, это неважно. Факт остается фактом – слухи о всесилии единственной сверхдержавы (как всегда в истории) оказались сильно преувеличены. Еще раз повторю: (на этом сайте, во всяком случае) никто не сомневается в сегодняшнем могуществе США, но этого могущества явно уже не хватает на все те глобальные цели, которые США перед собой ставят.