Сын Петра. Том 3. Шведский стол

– Странно. Но почему тогда этот принц Алекс ей смерти желает?

– У него свои мотивы. И они мне неизвестны, сир. Но одно могу сказать, предложенный им план выгоден Франции. Решив вопрос с Англией, мы, объединившись с Испанией, окажемся настоящими гегемонами в Европе. По сути, возродим древнее величие Западной Римской империи в ее старых границах, которой останется только вернуть Италию. Что, как вы понимаете, станет достаточно простым делом. Испания будет за нас, а Габсбурги более не смогут достойно нам противостоять.

– Я это отлично понимаю. Но зачем это нужно ему? – с нажимом спросил Людовик XIV.

– Я постараюсь это выяснить, ваше величество.

– Постарайся… – чуть помедлив, кивнул король. – Это не может быть ловушкой?

– Я уже направил своих людей в Ирландию, сир.

– И в Шотландию?

– Разумеется, сир, – кивнул Кольбер.

– Хорошо… Хорошо… И да, удовлетвори просьбу этого принца. По поводу королевы Анны.

– Я уже отдал приказы на поиск сведений о ней в архивах.

– Предусмотрительный…

* * *

Тем временем в Москве царевич обсуждал на заседании Нептунова общества куда более приземленные вопросы. Хотя и не менее важные… Зачитывал свои проекты новых законов.

С законом «о наследовании» все было предельно просто. Алексей предлагал установить майорат, распространив его на все слои населения, то есть все имущество наследовал только старший наследник.

Этим царевич хотел решить вопрос службы дворян и аристократов, приводя в пример опыт западноевропейских стран. И не только к службе склонить людей, но и вообще спровоцировать активность широких масс. Чтобы люди шевелились.

Понятное дело, вводились и нюансы. Например, право образования и приданого. Владелец имущества обязан был давать младшим наследникам образование не ниже минимального для их сословия. А девушкам семьи давать приданое, также не ниже сословного ценза.

Эти два нюанса плавно пересекались со вторым законом – о чести. Алексей предлагал разделить все население России, за исключением правящей семьи, выведенной за скобки, на четыре больших сословия. На лордов, дворян, свободных и зависимых. К первым относилась высшая аристократия, для которой вводились европейские титулы. Для второй категории уже шла определенная синкретика[3 - Лорды: герцоги, маркизы, графы, виконты и бароны. Дворяне: баронеты, рыцари, дворяне, однодворцы.]. Свободные делились на мещан и селян как жителей городов и сельской местности, то есть горизонтально, а не вертикально, как в предыдущих категориях. С зависимыми была аналогичная ситуация.

Царевич предлагал все существующие категории подданных впихнуть в эту систему. Например, князей в зависимости от родовитости записать герцогами, маркизами или графами. А тех же казаков отнести к однодворцам, то есть к аналогу английских джентри…

На первый взгляд все выглядело довольно мрачно в этом законе. Во всяком случае, для человека XXI века. Ведь этим законом формализовывались сословия. Вдумчиво так. Да, де факто они сохранялись и в далеком будущем. Ведь у генерала всегда был свой сын. И сын банкира не брал в жены уборщиц, общаясь совсем в ином кругу. Но в том-то и дело, что эти сословия не были не были оформлены открыто, отчего они вызывали у людей только глухое ворчание…

Алексей же решил пойти другим путем.

Все формализовать. А потом ввести такие же четкие критерии перехода из категории в категорию, то есть социальные лифты как вверх, так и вниз. Завязать их на службу и образование, ориентируясь тут уже на китайские традиции. Частично. Установить, например, для каждого сословия свой минимальный уровень образования, который должен быть обеспечен для младших наследников.

Оптимистичные уровни.

Но все же.

Царевич рассчитывал вывести ситуацию в области образования в формат внеэкономической, социальной конкуренции. Своего рода аспект демонстративного потребления. С тем, чтобы получить опережающий рост уровень образования и спроса на него. А не догоняющий, как это бывает при обычном ходе вещей. Хотя и не особо надеялся на успех.

К закону о чести царевич предлагал еще закон о наградах. Ведь в России на тот момент был только один орден, что выглядело совершенно недостаточным, не позволяя отмечать менее значимые успехи, которых большинство.

В дополнение к ордену Андрея Первозванного, который не должен был теперь иметь более дюжины одновременно награжденных, вводилось еще три. Орден святого Георгия, вручаемый за личное мужество, святого Владимира, даваемый за успехи в управлении, и святой Ольги[4 - «Георгий» вводился в честь Георгия Победоносца – символа Москвы как столицы; «Владимир» вводился в честь князя Владимира – крестителя Руси; «Ольга» вводилась в честь княгини Ольги, еще в X веке канонизированной в лике святых, а в XVI причисленной к святой равноапостольной. Все три ордена имели единый дизайн – прямой равноконечный крест с расширяющимися концами, покрытый эмалью. По краям креста – узкий выпуклый рант. В центре – круглый медальон с выпуклой позолоченной каймой. Прикреплялся к пятиугольной колодке, обтянутой лентой. А уже та крепилась к одежде с помощью защелки типа английской булавки. Отличались только цветами эмали (белый, красный и лазурный), покровителем на медальоне и цветами орденской ленты.], которым должно было бы награждать за добрую службу в целом. Эту троицу вводили без степеней. Но, в отличие от «Андрея», дозволялось повторное награждение. Кроме того, вводилась форма «с самоцветами», чтобы выделить особые достижения, а также для Владимира и Ольги вариант «с мечами» за отличие на войне или в иной опасной для жизни ситуации. А чтобы еще больше разнообразить эту систему, Алексей предложил ввести наградное оружие к каждому ордену и различные аксессуары вроде перстней или карманных часов. Как отдельных поощрений. Ну и медали.

Так-то в предложенных царевичем статутах не были указаны ограничения для личности награждаемого. Ни пол, ни возраст, ни вера, ни подданство, ни благородство. Главное – заслуга. Так что любой, даже рядовой или простой служащий, мог получить орден. Но, как правило, такие люди совершают успехи менее значимые в силу занимаемой должности, которые, впрочем, также требуется поощрять. Почему не медалями[5 - Медали представляли круг с чеканным изображением креста ордена с нанесенной на лапы эмалью. На такой же колодке с орденской лентой.]?

Немного особняком Алексей выводил систему нагрудных знаков. Стоящих вне системы орденов. Но нужные для поощрения всякого разного, что не дотягивало даже до медали. Например, знак «Отличник боевой подготовки», или «За ранение», или «За выслугу». Хорошее же дело…

Зачем все это?

Алексей с помощью таких наград предлагал повышать титул по разработанной им системе чести. Он составил таблицы с очками рейтинга для каждой из наград. Набрал столько-то очков? Поднялся из мещан или селян в однодворцы. Еще набрал? Еще продвинули. И так в теории до герцога. При этом для родов дворян и лордов вводили общую систему рейтинга, в рамках которой каждый год с рода списывали рейтинг в зависимости от количества совершеннолетних мужчин. Его мог списать в каком-то объеме и лично царь в качестве наказания. Пополнялся же рейтинг через службу, награды и прочие общественные полезные дела членов рода. С подведением итогов в январе каждого года. Для чего предлагалось учредить отдельное ведомство.

Опустился рейтинг ниже порогового значения? И графский род понизили до виконтов. Еще упал? Еще понизили. Что, как несложно догадаться, вызвало весьма болезненную реакцию аристократов… даже здесь – в Нептуновом обществе…

– А что вам бояться? – удивился Алексей. – Вы все толковые люди и на совесть служите отцу. К вам это все едва ли применимо.

– Ты предлагаешь немыслимое! Чтобы простолюдин стал так высоко!

– А как же Корнелиус Крюйс, награжденный орденом Андрея Первозванного за славные виктории при Керчи и Азове? Он ведь сын портного. Но ведь славно же воюет? И награду получает, которая не у каждого князя есть.

– Славно, – согласился Петр, хмуро поглядывая на возмущающихся личностей.

– И что же получается? Норвежцу там или голландцу можно быть простолюдином для того, чтобы находить свою честную награду, а русскому нет? Русские что, ущербные или убогие? У влиятельных домов есть все возможности превзойти простолюдинов на службе, принося державе победы, славы и иные великие пользы. Кто, как не дети влиятельных домов, могут получить самое блистательное образование и с умом его применить? Кто? Или, быть может, им удобнее сидеть на печи, выступая посмешищем для иноземцев? А так будет повод шевелиться.

– Так ты что, бояр да князей вровень ставишь с простолюдинами? – нахмурился князь Михаил Голицын.

– Родителей на сына честь не прехождает, аще добродетелей их не подражает. Лучше честь собою комуждо стяжати, нежели предков си честию сияти. Симеон Полоцкий. Скажете, не верно это?

– А как же родовая честь?

– Родовая честь складывается из представителей рода, что делами своими ее подтверждают. Или как выходит? Однажды далекий предок был молодец. Отличился. Оказался выдвинут и прославлен. Обрел достоинство благородное. Обрел честь. А дети его что? Они-то чем хороши? Только тем, что его дети? Ежели дела его продолжают – да, честь и хвала. А если нет? Если они выродились и сгнили? Отец мой славой деда не кичится – свою ищет. Трудом и усердием пытливым. Царь! Я тоже стараюсь, сын его. Отчего же и те, кто ниже честью, должны иначе поступать?

Петр покивал, хмуро поглядывая на возражающих.

Ему аргументация понравилась. Очень понравилась, так как он мыслил – все должны служить. А тут такие удобные законы. Вроде прямо и не заставляют, вроде бы и лазейки есть, но для большинства выбор очевиден.

Ближайшее окружение тоже, пусть и нехотя, но согласилось. Во всяком случае, на словах. Однако Алексей не обольщался. Это шоу только начиналось…

Он внимательно осмотрел присутствующих.

Хмурых.

Недовольно поглядывающих на него и друг на друга.

Нептуново общество согласилось с его предложениями только из-за Петра. Но было ясно – жалует царь, но не жалует псарь. Так что саботироваться эти законы будут дай боже. И хорошо, если только саботироваться.

Он же, чуть помедлив, перешел к четвертому проекту закона. О государственной символике.

Ничего особенного тут не было. Просто государственный герб, флаг и символ. Личный штандарт царя. Герб правящего дома. Ну и полковые знамена единого образца, а также ведомственные гюйсы.

Выдумывать царевичу особо ничего не хотелось при выполнении этого поручения отца. Тратить свое дефицитное время еще и на это тоже совершенно не хотелось. Были дела и поважнее. Так что он просто формализовал то, что, по сути, и так имелось. А где чего не хватало – постарался бесхитростно позаимствовать из воспоминаний.