Наследник. Том 2. Проклятая душа

Высшие эльфы зародились в тех краях. Там наша родина. Почему мы ушли оттуда – я не знаю, ибо родился после тех событий, а никто из старшего поколения не рассказывал об этом. Они вообще были немногословны и прожили очень недолго после исхода. Погасшие и скисшие, словно скрюченные старики. Да и вырвалась оттуда лишь израненная горстка мужчин-воинов. Посему я подозреваю какую-то страшную войну. С кем и почему – не ясно. Но с тех пор прошло уже четыре тысячи лет. И я думаю, у тебя есть шанс выжить.

P. S. Это, наверное, уже неважно. Но именно после Великого исхода был придуман ритуал Полной луны, о котором так грезила моя дочь, надеясь на возрождение нашего народа. Мужчины не размножаются промеж себя. Им для того нужны женщины. Вот выжившие и придумали, как рожать чистокровных синдар от дикарок. Мерзкий ритуал, как по мне. Но я сам родился от него, как и моя супруга, а потому не мог противиться вполне справедливому требованию дочери.

Спасибо тебе за все. Пойми и прости. Я не мог иначе ни тогда, ни сейчас.

    Менелтон эт Исиль-Кале, сын Таурендила»

Всеволод потер лицо, уронив письмо на пол. Ему стало тоскливо и обидно. Зачем он с ними связался? Чертовы ушастики! Был бы человеком – свалил бы на Землю и забыл все это как страшный сон. Но Лас… Да, эта хитрая жопка прекрасно его просчитала и настояла на ритуале анва-арэ не просто так.

Потратив немного времени на жалость к себе, наш герой достал тряпичный кулек и развязал его. Внутри лежали два изящных кольца и два неменьшей красоты браслета – мужской и женский комплекты. Он их видел уже – когда глава Вечного легиона вытряхнул побрякушки вместе с отрубленными головами родителей Серваны. Однако после возрождения тесть с тещей их никогда не надевали.

Удивительной красоты, надо сказать, были эти поделки. Браслеты, очевидно, брачные. Это чувствовалось. Как и поистине великая магия, сокрытая в них. Кольца, выступавшие символом власти, ничем не уступали браслетам в магической силе. Вот только какой? Чуть-чуть поколебавшись, парень решил пока не надевать кольцо. Красивое. Эффектное. Но нужно было разобраться в обстановке на местах и понять, какие проблемы эта побрякушка может принести.

Все аккуратно свернув и убрав, Всеволод решил чуть-чуть вздремнуть. Передохнуть. Потому что здесь, в тишине склепа, его вряд ли кто-то потревожит. Разве что призраки. Но там, за пределами «каменного мешка», к ним могли присоединиться и дикие животные, и двуногие чудовища. Однако поспать не удалось. Только он начал погружаться в сон, как услышал отдаленные звуки. Нехорошие такие, явно напоминавшие бой. Выкрики. Звон металла. Глухие удары. Топот. И прочие прелести, типичные для «масштабной баталии» в подворотне. Благо, что «ослиные лопухи», как он в шутку называл свои уши, слышали прекрасно. Намного лучше человека или иных смертных существ.

Дверь из склепа была обычной каменной плитой. Ни петель. Ни ручки. Закрывалась она, очевидно, снаружи, задвигаясь до хорошо различимых упоров. А значит, вряд ли открывалась внутрь. Так что Всеволод уперся в нее руками и изо всех сил толкнул.

Что-то хрустнуло, и плита подалась вперед. Но не ровно, а смещаясь в сторону, словно поворачиваясь по направляющим.

Яркий свет ударил Всеволода в лицо, и он прищурился, пытаясь к нему привыкнуть. Небрежно смахнул уже не нужного «светлячка».

Секунда. Другая. Третья. И перед ним предстала весьма любопытная картина.

В паре шагов перед ним на коленях стояла какая-то девчонка в капюшоне. Но эту позу она заняла не от благоговения. Нет. Было хорошо видно, что она упала. А вот страх в ее странных желтых глазах плескался неподдельный. Скорее даже ужас.

Шагах в тридцати за ней замерла троица. Воин в кольчуге и надетой поверх нее убогой кирасе. В руке он держал видавший виды одноручный меч. Щит прямо напрашивался, но не наблюдался. То ли потерял, то ли забыл, то ли он уже разбит кем-то, то ли еще что-то. И шлема почему-то тоже не было. Вторым был мужчина в доспехе из пришивной чешуи. В руке он держал шестопер. И опять щита, как и шлема, не наблюдалось, хотя он прекрасно бы и сюда подошел. Третий же явно принадлежал к эльфам незнакомого Всеволоду вида. В отличие от остальных, он щеголял в плотной кожаной куртке и был вооружен лишь луком да каким-то кинжалом на поясе.

Вся троица напряглась. А девица со странными желтыми глазами без лишнего промедления на карачках шустро заползла за спину нашему герою. Он хотел было от нее уже отойти, убирая непредсказуемую опасность у себя в тылу, но тут мужик в чешуе применил какое-то плетение, и по Всеволоду ударил столб света.

Пауза.

– Сдурел? – спросил Всеволод. – Ты думаешь, что мне сейчас нужны солнечные ванны?

Этот мужчина вновь применил плетение, и на нашего героя обрушился еще более мощный столб света. Настолько сильный, что даже он, живой и здоровый, захотел развоплотиться. А латные доспехи слегка нагрелись. Что бы случилось с нежитью – и предположить сложно. Развалилась? Испарилась? Вознеслась? Вариантов масса.

– Ты тупой?! – прорычал раздраженный Всеволод, снимая с плечевой лямки двуручный меч и скидывая с него ножны, и сделал несколько шагов к неприятелям, которые, к слову, и сами подошли к нему ближе. Видимо, плетения такой мощи требовали очень небольшой дистанции.

– Он что, живой? – недоуменно пискнул эльф.

– Вздор! – возразил чешуйчатый. – Он вышел из гробницы, запечатанной три сотни лет назад. Чем бы он там питался? Пылью? Просто это очень древняя и сильная нежить. Сейчас я его упокою…

Всеволоду это все вконец надоело. Он сделал решительный шаг вперед и нанес колющий удар в грудь чешуйчатому. Тот отпрыгнул и что-то заверещал. Мгновение – и его охватило какое-то свечение.

– Все! Теперь я для тебя неуязвим! Дохлая тварь! – выкрикнул он.

Но уже в следующее мгновение его горло проткнул клинок двуручного меча. Прямо над кромкой доспеха. Раз. И полоса металла, снеся хрупкие позвонки, вышла у него со спины.

Хотел ли его убивать Всеволод? Сложно сказать. Но ощущение от этих мощных плетений изгнания нежити он испытывал очень мерзкие. Да и разозлился немало. Ведь что получалось? Эти кадры не только девчонку куда-то гнали, но и на незнакомца напали без всякого к тому повода. Он ведь не проявлял агрессии, когда вышел из склепа.

Воин в старой кирасе шагнул вперед и попытался достать нашего героя мечом. Всеволоду требовалось извлечь свое оружие из противника, и на несколько мгновений он оказался в неудобной позиции. Но нападающий был явно не знаком с техникой боя на двуручных мечах.

Раз.

И его оружие соскользнуло по плоскости клинка, довернутого для «спуска». Да так ловко – что, по сути, удар оппонента облегчил и ускорил высвобождение меча Всеволода. Резкий шаг назад, поворот рукоятки и крестовина эфеса со смачным хрустом вошла в лицо противника.

Эльф не стал ждать своей судьбы.

Весь бой длился секунды три. Но эльф успел просчитать свои шансы на победу и ринулся бежать. Со стрелами против полного латного доспеха много не навоюешь. Тем более в ситуации, когда противнику до тебя всего несколько шагов.

Прыжок. Секунда. Две. Три. Пять. И он кубарем покатился по каменным плитам, а потом еще и по ступенькам. Девчонка, что спряталась за спиной Всеволода, ловко метнула кинжал, попавший эльфу в ногу. Куда-то в тыльную сторону бедра.

Упав, ушастик рефлекторно выдернул кинжал и попробовал ползти. Но без особых успехов. Рана уж очень нехорошей оказалась. Ударившая из нее пульсирующая струя крови лишила эльфа сил быстрее, чем наш герой до него дошел. Даже добивать не потребовалось – он стремительно истекал кровью из перебитой артерии и уже практически бился в агонии.

Вынужденные компаньоны выбрались из развалин какого-то старого здания и оказались в слегка разгромленном лагере. Девять трупов, полторы дюжины всхрапывающих и дергающихся от запаха крови лошадей и костер с еще пока несильно подгоревшей животинкой на вертеле.

Девчонка в капюшоне метнулась к готовящейся еде, ловко перепрыгнув через двух убитых, и начала спешно приводить в порядок мясо. Было хорошо видно, что ей все эти мертвяки малоинтересны и привычны. На спине одного из них она и примостилась, словно на лавочке.

– И как все это понимать? Что у вас здесь произошло? – спросил Всеволод, расположив свою задницу с куда бо?льшим комфортом, чем спутница, для чего ему пришлось оттащить труп в сторонку, освобождая скатку из пары одеял. А потом добавил: – Ты же, я надеюсь, не считаешь меня нежитью?

– Нет, конечно, – смешливо фыркнула девчонка и откинула капюшон, открывая довольно странные на вид ушки, торчащие из волос. Не по бокам, как положено, а сверху. И не обычные для гуманоидов, а кошачьи, что ли. – Я услышала стук твоего сердца. Оно бывает у сытых вампиров, но крови у давно истлевших трупов не найти.

– Логично. Как тебя зовут?

– Шани, – произнесла она. Повернулась. Внимательно посмотрела на Всеволода, откинувшего забрало шлема. И с легким раздражением спросила: – Что? Жалеешь, что помог мне?

– К какому народу ты относишься?

– Ом’нари… – неуверенно произнесла она. – Я знаю, вы, люди, нас презираете. – А потом повторила вопрос: – Жалеешь, что спас?

Всеволод усмехнулся и снял шлем.

– О боги! Меня спас альдар!

– Синдар, – поправил ее Всеволод.

– Синдар… – проговорила она с каким-то придыханием. – Боже! Но вы же вымерли!

– Так и есть. Но мне стало скучно лежать в могиле, и я решил немного побродить, подышать свежим воздухом.

– Хорошая шутка. Но в той гробнице были похоронены только люди, – с укоризной в глазах произнесла она. – Причем умершие всего несколько сотен лет назад. А вы вымерли… – Она нахмурила лобик.

– Около четырех тысяч лет, да?

– Да, примерно так, – сказала она и пустилась в пояснения. Поболтать, как видно, она любила. Вот и дорвалась.

Альдар были разновидностью эльфов, называвших себя высокими. Они считались самой высокородной разновидностью эльфов после падения синдар. Чрезвычайно гордой и заносчивой. Говорят, что они даже проводили особую селекцию, стремясь изменить свою внешность так, чтобы она походила на древних синдар. И Всеволод выглядел как ну ОЧЕНЬ породистый альдар…. Никто не смог бы сравниться с ним в близости к древним… Ведь он им и был.

Одно это делало его завидным женихом на эльфийских островах. С первого взгляда. Когда же узнали бы, что он чистокровный синдар, то там вообще, как считала Шани, началась бы коллективная истерика матримониального толка. Скорее всего, даже супружество не избавило бы его от «общественного долга» по «улучшению крови». Иными словами, катался бы он как сыр в масле среди самых красивых и эффектных альдарских аристократок без каких-либо претензий со стороны жены.