Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Там, где вызывали огонь на себя. Повести и рассказы

Год написания книги
2016
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля


Так старуха в возрасте за 90 лет высказала своё отношение к колхозу, отождествляя его с Советской властью. Говорят-старый всё равно, что малый.

А устами детяти глаголет истина.

Там, где вызывали огонь на себя

Детство в фашистской оккупации и после. Воспоминания

Ты говоришь – не знаю я войны,

Что лет тогда мне было маловато.

Так почему ж в мои врываясь сны,

Она покой взрывает, как граната?…

    (Неизвестный автор)

Глава 1

Кинофильм «Вызываем огонь на себя», поставленный по одноимённой повести Овидия Горчакова – художественный. Но для пожилых людей тех мест, которые там показаны, эти произведения документальны. Да и художественности там чуть-чуть. А события настолько драматичны, что не изгладились в памяти людей старшего поколения до сих пор.

Не изгладились они и в моей памяти, тогдашнего малолетнего свидетеля…

Не берусь судить о стратегических целях противостоящих сторон, но после долгих воспоминаний и размышлений хочу порассуждать о событиях на местечковом бытовом уровне.

Авиабаза Сеща была построена до Великой Отечественной войны. Расположена в регионе, где сходятся границы Брянской, Смоленской областей и Белоруссии в огромном массиве лесов.

С началом войны и при наших неудачах первого периода войны местное население и власти к приходу немцев готовились. Стада колхозного скота угонялись на Восток. Эту тяжёлую задачу осуществляли молодые девушки под присмотром стариков. Формировались партизанские отряды, намечались базы в лесах.

Но фашисты появились неожиданно быстро. В моём селе на смоленщине фашисты были уже 20 августа 1941 года. И оказались они не такими хилыми, как их представляли…

Первой жертвой в селе оказалась сельский врач – еврейка Рива, которую немцы расстреляли при первой встрече. Затем по селу начался отстрел кур. Охотились немцы на кур по всем дворам- всюду гремели винтовочные выстрелы.

У жителей немцы никакую еду, кроме яиц, не брали. Но «яйки» – подай! «Добрые» немцы иногда яйца меняли на какие-нибудь безделушки – вроде губной гармошки.

Отступая, наши войска двигались пешком, имущество везли на лошадях. Основное оружие – винтовка. За время двухлетней оккупации я не видел ни одного пешего немца. В крайнем случае – на велосипедах.

Пехотной немецкой роте на велосипедах придавалось несколько крытых брезентом конных фур, на резиновом ходу, запряжённых бельгийскими тяжеловозами – очевидно, для ротного имущества, запасных велосипедов и мастерских.

Экипировка личного состава немцев была выше всяких похвал. Уже в 40-е годы 20 века в Германии на высоком уровне была развита химическая промышленность. Обмундирование немецких войск было изготовлено из искусственной шерсти, а бельё – из искусственного трикотажа. Но обувь и амуниция – из высококачественной кожи.

Характерно, что китель, брюки, пилотка, шинель были изготовлены из одного типа сукна. Такая «обмундировка» явилась НИКАКОЙ ЗАЩИТОЙ в суровые русские зимы. А морозы были, как правило – 20, -30, и даже -40 градусов. Это ещё раз подтверждает, что «План Барбаросса» и не предполагал воевать зимой…

Зимой 1941—1942 гг. в деревне было обычное явление: идёт по улице в валенках женщина, немец сажает её на снег, снимает с неё валенки и одевает их на себя.

Отступление. О лаптях жителей.

Но валенки в нашей деревне была обувь «элитная», изготовленная местными умельцами. Основной и повседневной обувью у всех жителей были ЛАПТИ. Изготовление лаптей-процесс долгий и муторный. В лесу из липовых хлыстов длиной 2,5—3 метра надирался ЛЫКОВЫЙ ЛУБ.

Заготовка лыка – целая эпопея.

В Брянском лесу липовых дубрав я не видел. Но липовых зарослей около 3 метров высоты было очень много. Эти заросли и использовали люди для заготовки лыка. Для других целей я не знаю, чтобы эти заросли использовались. В том числе и для посадок дубрав.

Проводились посадки более ценных пород деревьев – сосны и ели. Но тем не менее липовые заросли лесники оберегали. Вылавливали заготовщиков лыка. Отбирали ножи, которыми обрезались липовые хлысты.

Но если за порубку других пород деревьев виновники даже привлекались к суду, то за липовые дела судов не было. Полагаю, что липовые строгости лесников были придуманы самими лесниками для поднятия своего авторитета перед людьми. На основе этого «авторитета» лесники в лесу отбирали у людей топоры, пилы и даже ружья у охотников, не неся за это никакой ответственности.

Я знал многих лесников в разное время работавших на нашем участкелеса. Так, одного из них, Фомченкова Ивана Евдокимовича, прозвали «фашистом». И что интересно – он с готовностью откликался на это нехорошее прозвище! Гордился своей «принципиальностью» в лесных делах, и тем, что его боялись жители окрестных деревень. Ведь без леса никто из местных жителей обойтись не мог.

Дома луб катался в рулончики, которые как баранки нанизывались на мочальную ленту, и сушились (что б потом не сгнили). Для изготовления лаптей лыковые «баранки» размачивались в воде, раскраивались на лыковые ленты, ширина которых зависела от необходимого размера лаптя. Большие лапти плетутся из шести полос – концов, маленькие детские – из пяти концов. По линейному размеру ноги делаются колодки – копыл. Копыл далёк от понятия обувной колодки, не отражает контур стопы ноги. Это потом компенсируется значительной прослойкой опучи. Для полного комплекта обувки, к лаптю необходима бечёвка – оборка, которая изготовлялась из волокна льна. На ногу с носком или без него наматывается опуча, от качества материала которой зависит комфортность ноги. Зимой от снега опучи промокают. А чтобы ноги были сухими, нужно было стащить у немцев плащ, который одевали мотоциклисты, разрезать его на лоскуты, которые наматывали поверх опучи.

У немцев же позже стали появляться соломенные боты. Но это была постовая обувь. Боты находились на посту, и их немцы-постовые одевали по – очереди.

Потом у немцев появились вязаные толстые наколенники типа футбольных гетр, только длинные, из искусственной шерсти. На уши офицеров одевались тёплые наушники, а у солдат на пилотку одевались матерчатые «кольца» с «макушки под бороду». Но всё равно мерзли они страшно.

Но за лето 1942 года Германия сумела изготовить своим войскам зимнюю одежду в большом количестве – очень продуманную и удобную. Широкие брюки на лямках, в которые солдат ЗАЛЕЗАЛ ПРЯМО В ШИНЕЛИ. Поверх брюк – куртка без воротника на шнурках у шеи и пояса. На голову – шлем с раскрылками внизу как у нашего сварщика. Раскрылки заправлялись под верхний шнурок куртки. Одна сторона одежды была серого цвета, другая – белого, для полевых условий. Обувь – войлочные бурки на кожаной подошве.

Позже я долго удивлялся, как можно было за такой короткий срок изготовить миллионы комплектов обмундирования, пока, уже будучи офицером, не побывал в Германии, в небольшом городке Бернау под Берлином. Оказывается, в Бернау была огромная фабрика по пошиву обмундирования для всего Вермахта.

Эта фабрика, как военный объект, была конфискована нашими оккупационными властями по плану демилитаризации фашистской Германии. Фабрика была настолько огромна, что там расположилась советская танковая дивизия.

Кстати, на окраине Бернау в сосновом бору, был конфискован ещё один «военный объект». Красивый большой дом в готическом стиле функционировал вначале под красными фонарями. А к концу войны в фашистской армии оказалась масса людей психически «тронутых». В здании был организован военный госпиталь. Он и был конфискован, как военный объект, и был припособлен под Дом офицеров Советской Армии.

Но это было потом. А летом 1941 года фашисты двигались по Белоруссии, Брянщине и Смоленщине во всей красе. И местные силы сопротивления смотрели из кустов на эту мощь с трепетом. А в огромных массивах лесов скапливалось большое количество окруженцев.

Фашисты подошли уже к Москве. Фронт «уплотнялся», и советским подразделениям вырваться из окружения становилось всё труднее. Сеща оказалась ближайшей базой тяжёлых бомбардировщиков немцев для бомбёжки Москвы.

Кадровые военные из окруженцев оказались у руководства партизанскими отрядами. С конкретными задачами через линию фронта в леса стали забрасываться хорошо подготовленные для партизанских действий люди, оружие, боеприпасы, радиосредства и т. д.

Очевидно, одной из важнейших задач им ставилась задача парализовать работу аэродрома в Сеще, фашисты берегли его как зеницу ока, что со всей правдивостью и показано в кинофильме «Вызываем огонь на себя».

К лету 1942 года немцы вынуждены были в районе брянских лесов держать значительное количество войск. Они, чтобы уничтожить питательную среду партизан, выжгли все хутора и почти все сёла. На границе Брянской и Смоленской областей были сожжены так же такие населённые пункты, как Барковичи, Прища, Малаховка, Алексеевка, Тросна, Деньгубовка и многие др. Но оставили целыми крупные сёла для собственного базирования, такие как Корсики, Сукромля, Сергеевка и др. Зима – то суровая.

В сжигаемых населённых пунктах местных жителей или расстреливали, или угоняли. А на хуторе Лузганки более 50 человек загнали в колхозный сарай и сожгли заживо. На этом месте сейчас стоит обелиск в память погибшим.

Если в районе какого – нибудь населённого пункта был убит хоть один фашист, село сжигалось, и первые попавшиеся десять жителей превращались в заложников и расстреливались.

…Нагрянувший в село Сукромля карательный отряд застал в селе двоих партизан. В лес они уходили через усадьбу колхозницы Елены Бруевой – матери двоих девочек. Немцы заметили… Елену Ефимовну подвели к колодцу, расстреляли, и труп бросили в колодец.

Выход в лес из населённого пункта за определённую черту был запрещён. А как крестьянин мог существовать без леса? Там дрова, грибы, ягоды, лыко для лаптей и верёвок, веники для бани и пр.

Каждый застигнутый в лесу мужчина или подросток расстреливался на месте. Женщину приводили в комендатуру. Её оцепляли дети, староста доказывал, что это жительница села. Чаще прощали. Но давали 25—30 ударов шомполом, при детях.

Если узнавали, что кто – то из семьи в партизанском отряде, дом сжигали, а всю семью, включая детей, расстреливали. Такая участь постигла и семью моего учителя Ковалёва Александва Харитоновича. Перед войной он окончил 10 классов. В армию по молодости призван не был. Оказался в партизанском отряде. Родителей расстреляли. Дом сожгли. Маленькая сестра Нина играла с соседскими детьми. Её спрятали женщины. Осталась жива. Сейчас Нина – доктор физико – математических наук.

У села Сосновка стояла колхозная ветряная мельница, принадлежащая когда —то «кулаку». В селе во время оккупации появилась дочь этого «кулака». Очевидно, она донесла немцам, что старик – мельник молол зерно партизанам, а его жена пекла им хлеб. Мельника с женой немцы повесили на крыле ветряной мельницы.

<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13