Сидел бы себе утирался,
Ну, может, гундосил чего.
А он, понимаете, дрался,
Во имя святого всего!
Святые с Востоком невместны,
Лишь Папа в грехах не погряз,
Европы намеренья честны,
Нам русский Иван не указ.
Бессмысленны все заклинанья,
Уж если Ивана несёт,
Оставьте любые старанья,
Вас больше ничто не спасёт.
Шансоньет
Есть дороги шелопутные,
И шоссе анизотропные,
В никуда ведут беспутные,
А следы там больше гопные.
Пацана голубоглазого,
Ангелочка, как с картиночки,
Или чёртика чумазого,
Ловят урки в паутиночки.
Мир шансона – мир окалины,
Плач гитары, удаль водочки.
Журавли, в тайге проталины,
Лагеря, несчастья ходочки!
Муза плачет, ветер северный,
О братве печаль глубокая,
Новых урок путь конвеерный,
Дом и зона недалёкая.
И поют певцы российские,
Под шампанское с селёдочкой,
Про глухие тракты бийские,
Да мандраж, закрытый водочкой!
Приблатнённые, всё с жестами,
У певичек пальцы веером,
Вот бы их проверить тестами,
Строгим лагерным конвеером.
Той дорогой Мендельштамовой,
Власти с Бабелем расправою.
Да горбушкой пайки тамовой,
И нарядчика управою.
Ох, и губоньки у Любоньки,
И чего-то ниже талии,
Посчитали бы ей зубоньки,
В мире воровской реалии.
Да с такими вот губищами,
Ей в бараке место ясное.
Ведь желающих там тыщами,
Благо, дело не опасное!
Шафутинский с Макаревичем,
И другие скальды с бардами,
Вовсе не Иван-царевичем,
А босоты авангардами.
На хрена нам те романтики,
«Деловых» на щит поднявшие?
Нет конфеты в этом фантике,
Только судьбы, в жизни павшие!
Беженцы
Ни одной не острой кромки,
Я сухарики сушу.
Рвём Агасфера потомки,
Тормозните, коль брешу!
Тихий мирный городишка,
Весь в цветах, народ простой.
Не от крепкого умишка
Смерть здесь стала на постой.
Артиллерия долбила,
Самолёты нас бомбят.
Прёт ебительская сила,
Ну, не ведая преград!
Не расскажешь ты без мата,
Отчего и почему
Бьёт солдат из автомата
По народу своему!
Почему грохочут танки,
Мостовые нам коля,
А на кладбище останки
Принимает мать-земля?