Угонщики

Нелегко пришлось тогда Вике

Вика и Тимофей были знакомы уже два года, и все это время он активно растрачивал отцовское наследство. Мать Тимы вышла замуж за итальянца и уехала на Аппенины, когда сыну было всего четырнадцать лет, а отец, периодически страдая хандрой и запоями, умер от инфаркта несколько лет спустя. Выражаясь сухим языком завещания, наследство составила: а) двухкомнатная квартира на Ленинском проспекте; б) раритетный автомобиль «Чайка» черного цвета; в) кирпичный гараж; г) художественная мастерсая, недалеко от Зубовской площади; д) скромная одноэтажная дача по Калужскому шоссе в районе поселка Вороново.

Никто не знал, не догадывался, что Тима прячет в сердце недетскую обиду, даже боль, причиненную родной матерью, бросившей его – своего единственного сына безо всяких объяснений, ради своей очередной «любви». Спустя время из Италии стали приходить письма на его имя, но Тимофей безжалостно рвал их, не читая. Душа парня корчилась острыми приступами тоски – он запирался в ванной, включал громко душ и рыдал под ним часами… Но, для всех остальных он всегда оставался веселым парнем рубахой, готовым поддержать любую компанию и прийти любому на выручку.

Благодаря помощи родственников и друзей, Тимофей пошел по стопам отца, то есть закончил художественное училище памяти 1905 года и начал творить, обзаведясь знакомствами среди столичной богемы. Именно в ресторане Центрального Дома художников он и познакомился с красавицей Викой, пленившей его с первой же минуты.

Никогда в жизни Тимофей не встречал более совершенного существа, а потому, используя выражение героя одного культового телефильма, «влюбился как малолеток». Как ни странно, но эта писаная красавица оказалась не слишком неприступной, так что очень скоро они стали жить вместе. Пребывая в непреходящем восторге от их фантастического секса, Тимофей окончательно и бесповоротно сделался классическим «подкаблучником» – причем именно таким, каким его и хотела видеть Вика. Кстати сказать, она относилась к своему избраннику достаточно холодно, искренне полагая, что он должен быть счастлив уже тем, что ему разрешается ее обожать и удовлетворять всевозможные прихоти.

Когда ей захотелось американское манто из голубой норки, сапожки из кожи анаконды и золотые часики от «Longines», Тимофей, не задумываясь, продал отцовскую «Чайку» вместе с кирпичным гаражом. Дальше – больше. За машиной последовала и квартира на Ленинском проспекте, предоставленная деду Тимофея, как заслуженному скульптору и художнику СССР.

После продажи квартиры вместе со всей мебелью, Тимофею пришлось выписаться из Москвы и прописаться у себя на даче в Вороново. Затем он снял двухкомнатную квартиру во Всеволожском переулке за полторы тысячи долларов в месяц, купил навороченный «Jaguar» и брильянтовый гарнитур, состоявший из сережек, кольца, брошки и колье, за шестьдесят ТЫСЯЧ евро.

Естественно, что все это богатство надо было демонстрировать, поэтому начались бесконечные посещения ресторанов, казино, ночных клубов, не говоря уже о туристических поездках в комфортные и ухоженные европейские страны. При таком образе жизни доллары разлетались с невероятной скоростью, и вскоре их осталось всего-навсего три жалких тысячи.

Узнав об этом, Вика ужасно расстроилась. Она ведь уже собралась было выйти замуж за Тимофея и отправится в кругосветное свадебное путешествие, но разумно ли связывать свою судьбу с подобным голодранцем? Да уж, нелегко пришлось тогда Вике. Она даже проплакала минут двадцать или тридцать подряд, не в силах принять судьбоносного решения. То ли сразу бросить Тимофея и приступить к поискам нового спонсора, то ли подождать, пока этот спонсор не «нарисуется» сам собой? А вдруг этот жалкий лепила и мазила, который мнил себя Моне и Модильяни «в одном флаконе», сумеет прославиться и разбогатеть?

Тимофей, действительно, усердно работал у себя в мастерской, не брезгуя никакими заказами. Рисовал, лепил, выжигал и делал гравюры известных политических деятелей. Особенно удачно у него получались Ленин и Жириновский – вероятно потому, что оба были юристами, болтунами и авантюристами…

Не выдержав вида заплаканных глаз Вики, Тимофей решил всеми способами отсрочить надвигающуюся катастрофу и продать

«Jaguar». При этом он решил про себя, что потом, если потребуется, пойдет даже на преступление, лишь бы сохранить любимую девушку!

Глава 9

А теперь, объясни мне, пожалуйста… ГДЕ ДЕНЬГИ?!

Полицейские зажали головы друзей между коленами и усатый сержант, бубня себе что-то под нос, присел на корточки.

– Вот это продал машину… – не сдержался Тима, злобно косясь на Ромика, голова которого торчала сбоку от него.

– Всё будет чики-чики. – Прошептал он, затем скривил лицо и продолжил. – Только бы это достойно пережить. Ой, мама!

Ромик почувствовал, как мощные лапы сержанта раздвинули его ягодицы и что-то твердое, не очень толстое в диаметре и не очень длинное, зашло к нему в анальное отверстие. Это «что-то» покрутилось внутри прямой кишки по ходу часовой стрелки и вылезло наружу.

– У этого пусто.

Услышали друзья голос сержанта, после чего лицо исказилось у Тимы. Он молча перенес незапланированное обследование его анального отверстия, и после фразы усатого сержанта: «У этого тоже пусто», почувствовал, как колени полицейского разжались, а его голова обрела свободу. Сержант пренебрежительно стянул презерватив с указательного пальца, чванливо отбросив его в сторону. Затем вопросительно посмотрел на старшего опера и услышал в ответ,

– Хрен с ним, поехали отсюда.

Наконец, донельзя разочарованные менты, на прощание «повоспитывав» обоих друзей прикладами автоматов, укатили восвояси. Тимофей только этого и ждал, чтобы задать Ромику мучивший его вопрос:

– А теперь, объясни мне, пожалуйста… ГДЕ ДЕНЬГИ?!

– Козлы! Я вам этого не забуду! – крикнул вслед полицейским Ромик, поднимаясь с коленок. Затем успокоил друга, – Не волнуйся, в надежном месте.

– Это в каком же?

– Я успел сунуть пакет под водительское сиденье.

– Ты имеешь в виду «Москвич»?

– Разумеется. Так что теперь они нашему пенсионеру жопу греют. И это еще ничего – иначе бы их сейчас все ментовское отделение между собой делило.

Тимофей молчал, то краснея, то бледнея, и лишь судорожно сглатывал обильно выделявшуюся слюну.

– Да не переживай ты так, – успокоил Ромик, – номер я запомнил, бывший муж моей сестры гаишником работаем, так что адрес пробьем без труда.

– А как деньги заберем? Здрасьте, дедушка, мы у вас в машине кое-что забыли?

– Придумаем что-нибудь, а теперь давай по домам… Хватит нам на сегодня впечатлений!

– Всё из-за тебя.

– Ну-ну… – буркнул обиженный Ромик и первым отправился на выход из мрачного тупика. Пройдя несколько метров, он неожиданно остановился, повернулся и минорно пропел,

Новость дня была печальна,
в N-ском переулке, среди бела дня
два друга попали под анальный шмон…

Глава 10

Лучше помой мне ноги…

Услышав звук ключа, вставляемого в замочную скважину, Вика и бровью не повела, продолжая подравнивать ногти пилочкой. В комнате появился Тимофей. Он молча опустился на пол рядом с креслом, в котором восседала его возлюбленная, и преданно, по-собачьи, положил голову на подлокотник.

– Ну и? – надменно поинтересовалась Вика

Тимофей принялся рассказывать, стараясь не обращать внимания то на презрительное фырканье, то на пренебрежительно вскинутую бровь, а то и на откровенные оскорбления типа: «Ну и охламоны!»

– Вот собственно и всё, – закончил он. – Завтра Ромик узнает адрес этого чертового деда, мы сгоняем к нему и по-любасу заберем деньги, пусть даже для этого нам придется вскрыть его тачку консервным ножом!

– Считай, Бородин, что я тебе верю, – медленно, не глядя на него произнесла Вика, – но учти одно обстоятельство…

– Какое?

– Если завтра не будет денег, то не будет и меня – вот и всё.

– Клянусь, что…

Хватит, заткнись! Я устала тебя слушать тебя. Лучше помой мне ноги и сделай массаж.

– С удовольствием!

И, обрадованный столь пикантным поручением Тимофей, побежал в ванную. Вернувшись оттуда с тазиком теплой воды, он поставил его рядом с креслом и бережно опустил туда хорошенькие ножки своей возлюбленной. Затем уселся прямо на пол и принялся плавными движениями рук нежно водить намыленной губкой сначала по одной ступне, потом по другой. Покончив с этим, принес кувшин, ополоснул обе ножки и вытер полотенцем. После этого настала очередь массажа, для чего Тимофей намазал ладони ароматным кремом. Когда он перебирал ее розовые пальчики и почесывал пятки, Вика даже закрыла глаза, замурлыкав от удовольствия.

– Хочу, чтобы ты отвез меня куда-нибудь в Латинскую Америку, – принялась мечтать она. – Там мы возьмем напрокат «Кадиллак» розового цвета и поедем в горы. Остановимся в лесу, рядом с небольшим озером, из которого берут свое начало маленькие ручьи, сбегая с гор к океану. Я разденусь догола, войду в озеро и буду лежать на воде в окружении белых лотосов, глядя на порхающих надо мной стрекоз. Ты разложишь на поляне покрывало и раскроешь плетеную корзинку для пикников. Потом нальешь шампанское и подойдешь ко мне. Мы выпьем, а затем ты на руках вынесешь меня на берег. Сидя на горячих камнях, мы будем сохнуть в лучах уходящего солнца. Это ли не настоящий рай?