Живу от оргазма к оргазму,
а всё, что промеж – между ног.
Названия к жизни-рассказу
я долго придумать не мог.
Но вот, перебравшись за сорок,
разверзлись в молитве уста,
когда в основанье подпорок
лежит, я увидел, пизда.
И так как она в основанье,
то груз всей постройки – на ней.
Общественным голо сованьем —
со света сживать, где темней.
Стращали пизду остракизмом,
устроили сути разнос.
Я понял название жизни
и громко его произнёс.
«Придёт оргазм и всё расскажет…»
Придёт оргазм и всё расскажет,
и ничего не утаит.
Пизды расхлёбывая кашу,
хуй перед ней не устоит.
Ей, необъятной и бездонной,
мечты не удовлетворить.
В другую рвётся хуй бездомный,
с безумной жаждою творить.
Но, отстрелявшись, он свернётся
калачиком и в ней уснёт.
А ей не спится, ей неймётся,
пока она не понесёт.
«Жизнь – де жа ву…»
Жизнь – де жа ву.
Вот одну доживу,
и другая начнётся,
где любовным начёсом
наслажденье стоит,
ничего не таит —
вся душа нараспашку.
Но родилась в рубашке,
и рубашка скрывает,
сдобных пизд караваи —
я их ем. У начинки
аромат нарочитый.
«Я шёл всегда в хвосте у самок…»
Я шёл всегда в хвосте у самок,
вернее, под хвостом,
где романтичнее, чем замок,
пизда горит кустом.
Мне на неё не надышаться,
на ненаглядную,
не насмотреться. Не дождаться,
когда в ней засную,
засунув и заснув с ней вместе,
в кошмаре диком спазм.
Спас на крови не спас невесту,
а хуй кровавый – спас.
«Оргазм как средство от бессонницы…»
Оргазм как средство от бессонницы
я обожал употреблять,
когда мне становилось совестно,
что не уходит утром блядь.
Да, я хотел её бессчётное
количество прекрасных раз,
и место между ног почётное
сверкало ярко, как алмаз.
И член мой, как алмаз по твёрдости,
доказывал свою любовь
к великой женской распростёртости,
где цвет не розов, а лилов
от напряженья перед возгласом
при узнавании толчка,
что сотрясает даже волосы
вокруг победного очка.
«Мужчина после семяизверженья…»
Мужчина после семяизверженья
для женщин интерес не представлял,