Побереги силы

Чувство вины заставило плечи Морган слегка поникнуть.

– Может быть, выпьете чаю или кофе, миссис Оландер?

– Нет, спасибо, – гостья стиснула обеими руками маленькую коричневую сумочку. На ней были темные джинсы и светло-голубой свитер. На плечи падали тусклые прямые волосы, и четкая линия в трех дюймах от их корней молчаливо указывала на то, что она внезапно перестала закрашивать свою седину в светло-русый цвет. – Мне нужно вернуться на ферму до обеда. Кеннет не знает, что я здесь. Он бы этого не одобрил.

– Кеннет – ваш муж? – спросила Морган.

Голова миссис Оландер с усилием качнулась в кивке.

– Он любит есть строго по расписанию.

– У вас ведь молочная ферма, не так ли? – задала Морган новый вопрос.

Она навела справки об Оландерах в Гугле. «Оландер Дейри» была семейной коммерческой фермой средней руки.

– Так, – взгляд миссис Оландер скользнул по кабинету Дейн, ни на чем не фокусируясь.

Морган прикрыла дверь и жестом указала на два стула для посетителей, повернутых к ее рабочему столу:

– Садитесь, пожалуйста.

Миссис Оландер опустилась на один из стульев так, словно у нее болели все кости и мышцы тела. Несмотря на то, что гостья была рослой, широкоплечей и на вид в хорошей физической форме для своих пятидесяти с лишним лет, держалась она довольно неуверенно, даже боязливо. Верхняя часть тела женщины клонилась вперед, словно желая защитить ее жизненно важные органы от возможной атаки.

Морган обошла свой стол и присела:

– Что вас привело ко мне, миссис Оландер?

– Я хочу вас нанять, – женщина положила сумочку себе на колени, и ее пальцы погрузились в коричневую кожу, как когти хищника. Открыв сумочку, миссис Оландер достала из нее салфетку и промокнула глаза, слегка поморщившись – как будто они у нее болели. – Извините.

– Вам не за что извиняться, – поспешила заверить ее Морган, чья работа заключалась в том, чтобы помогать другим людям пережить самые тяжелые времена в их жизни.

Миссис Оландер шмыгнула носом:

– Вы знакомы с делом Эрика?

– Мне известны основные детали, – Морган уже просмотрела несколько газетных статей.

За несколько недель до этой встречи Эрик Оландер был осужден по обвинению в убийстве своей жены Натали. Судебный процесс удерживал внимание прессы в течение целой недели.

– Мой сын невиновен. Эрик никогда бы не убил Натали. Он любил ее.

– Его обвинили в ее удушении с помощью шнура от подвеса лампы.

– Он этого не делал. Это какой-то другой человек проник в их дом и убил Натали. Это все, как в том фильме с Харрисоном Фордом, – миссис Оландер описала рукой круг в воздухе. – Ну, в том, где он играет хирурга, которого ошибочно обвинили в убийстве собственной жены.

– «Беглеце»? – предположила Морган.

– Да-да, в нем, – кивнула миссис Оландер.

– В тот день, незадолго до своей смерти, Натали изучала в библиотеке приюты для жертв домашнего насилия.

Тот факт, что Натали пользовалась библиотечным компьютером, наводил на мысль, что муж отслеживал ее поиски в сети.

– Она была психически больна, – ответ миссис Оландер показался Морган отрепетированным.

– У Натали никогда в жизни не диагностировали никакого психического заболевания, – сказала Дейн.

– Нет, но она всегда была беспокойной… нервной, как олень. Как будто ее мучали тревога или страх.

– Прокурор заявил, что Эрик обращался с Натали очень жестоко и грубо. И несколько свидетелей подтвердили, что она боялась вашего сына.

– Я никогда не видела на ее теле никаких синяков, – миссис Оландер уперлась взглядом в пол и мрачно покачала головой. Может, она хотела убедить в этом саму себя? – Натали была параноиком.

Морган доводилось заниматься случаями домашнего насилия. И она отлично знала, что некоторые мужчины были чрезвычайно искусны в нанесении побоев и не оставляли на телах своих жертв никаких видимых следов. Но спорить с гостьей Морган не стала.

– Эрик заслужил справедливого суда, – острые скулы миссис Оландер расцвели красными пятнами. – Но его адвокат даже не пытался его защищать. Он хотел, чтобы Эрик признал свою вину. А теперь он говорит, что у него есть какой-то человек, готовый пересмотреть его дело. Но мне кажется, что он потерял к нему интерес. Он не отвечает на мои звонки.

В тех статьях, что Морган прочитала в газетах, она не увидела ничего, что указывало бы на противоречивость этого дела. Присяжные обсуждали его всего пару часов, прежде чем вынести обвинительный вердикт.

– А почему вы считаете, что суд над Эриком был несправедливым? – спросила Морган.

Она, скорее всего, тоже посоветовала бы Эрику признать себя виновным. Улики против него были вполне убедительными. И тюремный срок в двадцать пять лет все же был лучше пожизненного заключения. Эрику было всего тридцать два. После отбытия наказания у него останется еще сколько-то лет. А не признай он своей вины – получил бы пожизненный срок без всякого права на условно-досрочное освобождение.

Губы миссис Оландер сморщились:

– Потому что старшина присяжных утаила тот факты, что сама была жертвой домашнего насилия.

– Почему вы так решили? – Морган сделала пометку в своем блокноте.

– На прошлой неделе у нее брали интервью, – подбородок миссис Оландер вздернулся. – Ведущий телешоу изучил ее подноготную лучше, чем суд.

Судья не изучал прошлое каждого присяжного заседателя. Предполагаемые присяжные заполняли короткую анкету и проходили собеседование при отборе присяжных с целью определения его компетентности. И ничего более.

– То, что заседатель оказалась жертвой домашнего насилия не означает ее автоматического отстранения от работы в жюри присяжных, – пояснила Морган.

Губы миссис Оландер скривились в мрачной, отчаянной безнадежности:

– А зря. Разве она могла быть объективной по отношению к моему Эрику? – глаза матери увлажнились.

Вряд ли присяжная заседатель, пережившая в своей жизни домашнее насилие, могла отождествить себя с Натали. Ситуация не была такой однозначной, как думала миссис Оландер. Похоже, она насмотрелась сериала «Закон и порядок». В реальной жизни в залах судебных заседаний было гораздо меньше драматизма.

– У присяжной должны были спросить, не случалось ли в ее прошлом чего-либо такого, что могло повлиять на ее беспристрастность.

– Ну, ясно же, что она солгала, – миссис Оландер снова промокнула свои глаза салфеткой. – Приговор моему сыну должен быть отменен.

– Не все так просто. Даже если прошлое присяжного заседателя может послужить основанием для апелляции, наилучшим возможным исходом для Эрика станет новый судебный процесс. Суд не освободит его просто так.

Плечи миссис Оландер поникли: