(Не) родная. Ты у меня в крови

Ужас, с которым приходится жить после того, как мы с Яриком переспали, преследует меня ежесекундно.

Долго держу руки под холодной водой, а после прижимаю их к пылающим щекам.

Не помогает! Мне ничего не поможет! Прогнила до самого основания!

Раздается стук в дверь.

– Солнышко моё, ты в порядке? – ласково спрашивает мама, и я не выдерживаю.

Если бы она знала, что я творю… Совсем не этому они нас учили.

Влажными ладонями хаотично приглаживаю волосы, выключаю кран и иду открывать.

– Да… Я тут… – стоит появиться Ярику поблизости, как я превращаюсь в не пойми кого. Трех слов связать не могу.

– Ты плакала? – мама обхватывает мои щеки ладонями, хмурится, заглядывая в глаза. – С Давидом что-то?

Отрицательно качаю головой.

– Он трубку не берет. Не могу до него дозвониться. Волнуюсь.

– Большой мальчик. Не переживай. Перезвонит. Может быть, его на работе задержали? Руслану тоже позвонили. Нужно в офисе появиться, какой-то сбой у них произошел. Все приложения разом перестали открываться. Я вас покормлю, и мы папу отпустим, – берет меня за руку, как маленькую, и ведет в сторону кухни-столовой.

Алсуня заканчивает сервировать стол, аккуратно раскладывая на салфетки ножи и вилки.

Папа с кем-то говорит по телефону, стоя у окна. Его напряженная поза не сулит ничего хорошего. Найдет виноватых и спустит на них всех собак. Дома он никогда не отрывается, компенсируя это на подчиненных.

Лишь Ярик сидит за столом, удобно вытянув ноги. Когда я захожу, он отрывает взгляд от телефона и смотрит с легкой ухмылкой. Доволен, что снова смог меня продавить.

Мне нестерпимо хочется ударить его в этот момент. Встряхнуть и узнать, зачем он меня мучит.

– Ну что там твой кавалер, заблудился в трех соснах? Давай ему навигатор подарим? А то он по старинке картой, наверное, пользуется, – язвительно усмехается.

Давиду всего тридцать два, но Ярик его в старики записал. В свои двадцать один он думает, что после тридцати жизни нет.

Мама издает негромкое покашливание.

– Спасибо, родной.

Смотрю на Ярослава с укоризной, слегка приподняв брови.

Мама на несколько лет старше папы. И на тему возраста обычно в нашей семье никто не шутит.

Папа этого не любит. На счастье засранца, Руслан Романович сейчас слишком занят и не слышит шуточек сына.

– Ой, ты ведь знаешь – над тобой возраст не властен, – с весельем в голосе Яр отмахивается от маминого недовольства.

Состроив гримасу, мама смотрит на него, после чего безмолвно качает головой, дескать, пропащий ты.

– Да я серьезно! – не унимается.

– Жду того часа, когда ты повзрослеешь. Не забудь меня позвать, когда тебя с неба на землю спускать будут.

Их легкая перепалка вызывает у меня улыбку. Ярик же напротив, цокнув, негромко произносит:

– Уже.

За ужином я несколько раз звоню Давиду, действительно за него беспокоюсь. За всё то время, пока мы знакомы, он впервые проявляет непунктуальность.

– Позвони своим коллегам, пусть пробьют по номеру его геолокацию,– произносит Ярик с издевкой. – Потерялся. Такая досада.

– Не смешно, – холодно обрубаю.

Такая зима выдалась снежная. Вдруг не справился с управлением, и машину занесло на льду?

По мере того, как возбуждение меня отпускает, противный холодок расползается по коже. Ерзаю на стуле от нетерпения, то и дело поглядывая на экран телефона.

– Ты когда ехал сюда, никого на обочине не заметил? – спрашивает папа.

– Мерс какой-то стоял с пробитыми шинами.

Тон Ярика настолько невозмутим, что у меня вилка из рук выпадает, со звоном ударяясь о тарелку.

Вскидываю голову и смотрю на него. Он серьезно сейчас?! В самом деле молчал столько времени?!

Папа просит его уточнить, после чего смотрит на меня, дескать, та самая тачка?

Киваю.

– Вот не надо на меня так смотреть,– по-прежнему хладнокровно Яр произносит, не отвлекаясь от трапезы. – Благотворительностью я в других местах занимаюсь.

Глава 3

– Наконец-то. Скоро начнется,– с облегчением произносит Васильева.

Настя так не любит свое имя, что все окружающие зовут её по фамилии. Даже в своих мыслях.

– Марьян, ты вообще тут? – толкает меня вбок локтем. – Я с тобой разговариваю.

Машинально киваю.

Не совсем.

События последних дней направляют мои мысли в иное русло, нежели работа.

Сначала я поругалась с Ярославом из-за его ужасной выходки. А после и с Давидом, когда он при мне нелестно высказался о характере моего брата, назвав его скотом.

Борьба с собственными чувствами – непростое занятие.