Развод. Есть только Ты

Маша чересчур правильная. Всегда защищает мать. Говорит, что мне не понять. Слово за слово цепляемся. Ругаемся, правда, на лайте.

Когда мы подъезжаем к дому, где выросла Маша, в тачке стоит гробовая тишина, разряжаемая недовольным сопением жены.

Пф. Лучше бы пива выпить с друзьями поехал.

– Здравствуй, Серёжа! – недовольно произносит наша незваная спутница, поджав губы, дескать, бестолочь ты, зятёк. Манеры хромают.

– Здравствуйте, – коротко бросаю, не удосуживаясь повернуть голову или хотя бы посмотреть на неё в зеркало заднего вида.

Хочется добавить ненавистное ей «мама», но, сцепив зубы, держусь. Оставляю жить призрачную надежду на неплохой вечер. Однако она скоропостижно дохнет.

– До чего же неудобная у вас машина. Совсем не семейная. Серёжа, когда ты менять её собираешься? Надо что-то практичнее и безопаснее…

Она продолжает брюзжать.

Считаю до ста двадцати. Но хрен один. Пользы нет. Закипаю, как пустой электрический чайник. Жжёным попахивает.

Мой «Ford Mustang VI» неприятен ей точно также, как и я сам. Хотя он, в отличие от меня, не лишал девственности её восемнадцатилетнюю дочь. Несправедливо, правда?

После авто Наталья Леонидовна переходит к «обсуждению» темы академа Маши. Кто виноват, что жена до сих пор не восстановилась? Конечно же, я! Маша боится признаться, что хочет сменить направление. Мать её не поймёт. Станет ругаться. Она ведь выбрала для доченьки лучшее. Обычно мне пофиг. Я сам жене предложил прикрыться отсутствием свободного времени, то есть мной. Но сейчас слушать нравоучения тёщи желания нет.

Продолжаю молчать, дабы жену не расстраивать. Наталья Леонидовна напротив – сильнее заводится. Ей не нравится не чувствовать отдачи. Зря что ли энергию тратит?

Поняв, что ничего не добьётся, меняет тактику. Теперь мы слушаем о том, как удачно дочка её бывшей подчиненной вышла замуж. Парень удалец-молодец. Инженер-технолог на молочном заводе. Вредных привычек нет. Всё свободное время проводит с женой. Помогает. Дома пол моет. Готовит. А тёщу как любит…

Обблеваться и не жить!

Естественно, ни о каком интересе к фильму и речи для меня не идёт. Гаснет свет – ставлю яркость экрана на минимум и открываю приложение букмекерской конторы. Надо успокоиться и переключиться.

Маша касается моего предплечья, поглаживает. Не одёргиваю, но и не поощряю. Я слишком взбешён. Испоганили вечер…

Любовь к Маше притупляет ту ярую злость, что течёт по венам вместо крови. Старая грымза спецом это делает! Пользуется своим влиянием на дочку!

– Передай Сергею, что он ведёт себя некрасиво, – «этично» громко изрекает родственница.

Можно её отсадить подальше от нас? Я готов заплатить.

К сожалению, глубокому и безудержному, зал полон людей.

Сегодня день большого хоккея, но я играть не собирался. Мы ведь с Машей планировали отдохнуть и развеяться. Она нарядилась, собралась. Выглядит дивно прекрасно. Но есть одно «но» в виде недовольной всем миром женщины. Все два с половиной часа не отвожу взгляда от экрана телефона. Корректирую ставки. Добавляю новые. Захожу сразу с нескольких учёток, чтобы продублировать, как мне кажется, выигрышную комбинацию. Привычный азарт захватывает, притупляя вспышки раздражения.

– Экран твоего телефона мешал всем окружающим смотреть фильм, – поджав губы, изрекает родительница моей супружницы после сеанса. – Зачем вообще идти в кино, если смотреть его не собираешься?

Вскидываю голову и смотрю ей в глаза.

– Аналогичный вопрос, – произношу вслух, хотя изначально не собирался вступать с ней в диалог, но не жалею. Ей реально не было никакого дела до фильма. Она здесь для того, чтобы мне досадить.

– Ты о чём? – строго интересуется, включая режим повелительницы.

Неудивительно, что муж её бросил. Задолбала бедолагу.

– А то вы не знаете, – холодно обрубаю и, ускоряя шаг, направляюсь к выходу из торгового центра.

Уже на обратном пути к дому в машине её прорывает. Нет сил молчать и держать обиду в себе.

– Как тебе только не стыдно?! Мы тебя приняли в нашу семью. Обогрели. Почему ты такой неблагодарный, Серёжа? Я просто хотела как лучше… – следует театральный вздох.

– Мам, Серёжа делом был занят, – неуверенно, но всё же вступает Маша. Она до жути боится обидеть родительницу. – Он так работает…

– Чушь это всё, а не работа! Ребячество и грязные деньги! Нормальные люди работают на нормальных, понятных работах. А не эти ваши шарашки! Обман да и только.

Руками сжимаю руль так крепко, что костяшки белеют.

Надо бы промолчать, но…

– Скажите, пожалуйста, уважаемая Наталья Леонидовна, ваши «нормальные парни» к двадцати трём покупают для своих семей трёхкомнатные квартиры? Машины? Обеспечивают полностью жён и детей всем необходимым? – на светофоре разворачиваюсь вполоборота, смотрю на неё с вызовом.

Мы оба знаем ответ. Но она продолжает играть на публику.

– Лавочку прикроют, и с чем ты останешься? На шею к брату себя и Машу потянешь? А Коленьку мне?

Абсурд такой силы, что хочется рассмеяться и одномоментно открутить ей бошку.

Маша шепчет, что загорелся зелёный. Смотрю на жену – чуть не плачет.

Сжимаю челюсти до скрипа зубов. Через нос выдох медленный. Вышвырнул бы Леонидовну посреди магистрали. Но она мама моей любимой женщины, бабушка сына. Надо терпеть и быть благодарным за чистое чудо с именем Маша?!

Глава 1

Спустя 4 месяца

Сергей

Сжимаю челюсти до хруста зубов. Надо сдержать поток гнева. Сболтну лишнего – буду жалеть.

Маша поспешно отворачивается, пряча глаза от меня. Снова плачет.

Пздц. Вот и поговорили.

Когда всё успело настолько испортиться? Когда мы перестали слушать и слышать друг друга? Когда мы начали терять друг друга, отдаляясь?

– Маш, я не собираюсь ругаться с тобой, – до примирительного моему тону, как до Аляски пешком, но уже не рычу. – Не хочешь мириться – ладно. Подождём ещё, но сына от меня прятать не надо. Ты же знаешь – хорошим это дело не закончится.

– Серёж…

Её голос потрескивает. Мне жаль, но делать из себя дурака не желаю. Не успокаиваю её.

– Я его не прячу! Как ты мог о таком подумать! Он просто у бабушки…