Развод. Есть только Ты

Заскучал.

– Доедем – я тебе тряпку дам, будешь вытирать, – напоминаю ему, что не люблю грязь в салоне. – Через пятнадцать минут будем на месте.

– Ну, па-а-ап, – тянет засранец, зная, что ему ничего не будет.

Просёк он истину сразу. Даже та же бабушка его только пугает и особо не ругает за шалости.

– Серёжик, я вытру следы.

Маша, в отличие от сына, всё принимает за чистую монету. Сглаживать углы – её основное занятие. Она росла в состоянии постоянного стресса и сейчас пытается изо всех сил создать вокруг себя бесконфликтную среду.

За первые месяцы нашей совместной жизни мне удалось выветрить из неё эту дурь. Сейчас с новой силой начала себя накручивать. Вернулись на исходную.

Прекрасно помню тот день, когда поздно ночью заплаканная Маша появилась на пороге родительской квартиры. Тогда я уже жил в ней сам. Брат съехал, как только понял, что я вполне самостоятельный. Они поругались, когда меня не было в городе. Только вернулся – Маша примчалась.

Она была вымученная, с опухшими от слёз глазами, держала в руках небольшую сумку с вещами. Полноценно собраться ей мать не дала, выставила, в чём есть. Надеялась, что Маша во избежание конфликта пойдёт, как всегда, на уступки и выполнит указания. Но в тот раз Маша впервые проявила характер. Выбрала меня, несмотря на слова матери, что она жизнь испортит и себе, и мне, и ребёнку, которого нам нечем будет даже кормить.

Повзрослеть пришлось резко. Оно того стоило. Не представляю, как жил бы, если бы Маруся согласилась на аборт.

Время было хорошее. Я мог себе позволить проводить много времени с семьёй. Начали делать ремонт, чтобы оборудовать детскую. В процессе я понял, что не хочу особо менять родительскую квартиру. Спальня родителей так и осталась нетронутой после их смерти. За столько лет мы даже косметический ремонт в ней не делали.

Наступив себе на гланды, они же гордость, пришлось занять у Димона денег и купить другую квартиру, в которой мы сейчас живём. Обещал ему отдавать по мере возможности. Понятно же, какие возможности были? Маше двадцать, мне двадцать один было на момент рождения сына. Вышки – и те не окончены. Именно в тот момент я перестал сдерживать свои тёмные стороны.

Азарт. Он был во мне всегда. Зная, что остановиться сил не будет, я старался не злоупотреблять ставками. Боролся со своей тёмной стороной воздержанием. Но когда на шее повис многомиллионный долг, сопротивление стало бессмысленным. Дима вообще не говорил о том, что вернуть надо будет, но самому не хотелось перекладывать на него ответственность. Пришлось вертеться.

Лёгкие деньги легко приходят и уходят тоже легко. Даже сейчас я могу на ставках выиграть миллион за вечер, а могу два развеять по ветру. Содержать семью только на выигрыши нереально. Путь в никуда. Поэтому подкопив денег, мы с другом занялись флиппингом.

Первую убитую хату мы купили за лям. Убогого вида однуха. С дрожью вспоминаю её состояние до ремонта. До ремонта, который мы с ним сами делали, чтобы сэкономить. В итоге всё вышло удачно. Слили её по хорошей цене. Это была одна из самых удачных наших сделок. Денег заработали прилично. Но счастья затея не принесла. Пока я сутками напролет торчал на объекте, пахал в непривычной для себя среде, Маша загрустила и возобновила общение с мамой. А я поначалу не заметил подвоха. Наверное, тогда всё к черту и покатилось.

– Х*р с ними, со следами, – произношу, не отрывая взгляда от дороги.

Маша фыркнув, бьёт меня по бедру, дескать, ты чего язык распускаешь в присутствии сына?! Он же без меня никогда таких слов не узнает. Исключительно в интеллигентной среде будет вращаться.

– Ты полотенца взяла? – обхватываю запястье жены и тяну на себя, так чтоб она немного завалилась набок.

Маша хохочет.

– Да. Много разных. Ты ведь не удосужился сказать, куда мы едем, – произносит тяжело дыша, сквозь смех.

Если ей сказать про аквапарк, она воспротивится. Не знаю, что происходит в её голове, но она стала считать себя толстой. Хотя нет, жирной. Уверяла меня, что у нее на боках появились жировые складки. Тыкая пальчиком в свои кости, утверждала, что я её обманываю и там реально собрался подкожный жир. Не будь она обидчивой, я бы предложил ей показаться врачу.