Фрунзик Мкртчян. «Я так думаю…»

Джабраил: А ты не путай свою личную шерсть с государственной!

Саахов: А я, между прочим, товарищ Джабраил, поставлен сюда, чтобы блюсти государственные интересы. Садитесь… пока.

Саахов: В общем так… 20 баранов, Холодильник «Розенлев»…

Джабраил: Финский?

Саахов: Финский… Хороший… И почетная грамота.

Джабраил: И бесплатная путевка?..

Саахов: …В Сибирь…

Джабраил: Ну, хорошо! (Бьют по рукам.) Значит, так: жених согласен, родственники тоже, а вот невеста…

Саахов: Ах, плохо… плохо мы воспитываем молодежь, нет серьезного отношения к браку.

Джабраил: А кто вообще спрашивает невесту? Мешок на голову и… фьюить!

«Кавказская пленница»

Эта сцена торга (а ее назубок выучил, просто разобрал на фразы советский зритель) получилась благодаря высшему актерскому пилотажу партнеров – «свободному полету» в стихии импровизации, умению интуитивно угадывать каждый последующий ход и создавать эмоциональное поле для ответной реакции… Вот он, дар актерского мастерства!

Фрунзик Мкртчян и Владимир Этуш, герои которых так отчаянно соревнуются в плутовстве, составили на редкость слаженную актерскую пару. Они играют на одной волне и на одном уровне актерского мастерства и при этом умудряются не скатываться на комикование, на подыгрывание зрителю, несмотря на уморительно смешной текст. А зал в это время взрывается гомерическим хохотом.

Фрунзик с легкостью воссоздал в этой своей главной сцене неповторимую атмосферу восточного рынка. С таким самозабвенным взрывным темпераментом, с такими ехидными подколками и подначками и с изысканным лукавством торгуются на рынке жители славного города Гюмри. Это искусство в крови у каждого гюмрийца. Купить не поспорив, не схватившись в острословии? Да такого там просто не может быть! Бьют по рукам только после отчаянного темпераментного спора – великолепно по-актерски сыгранной сцены.

Нина Гребешкова[14 - Актриса, супруга Леонида Гайдая.]:

Леонид Иович говорил: «Если у человека нет чувства юмора, если он не обладает самоиронией, если он к себе относится чересчур серьезно, надувает щеки – значит он просто дурак». К людям, не восприимчивым к шутке, не способным подмечать комическое в разных жизненных ситуациях, он как-то сразу терял интерес. Он ведь был комедиографом по призванию и воспринимал жизнь через призму своего дарования.

В «Кавказской пленнице» в роли «кунаков» (Трус, Балбес и Бывалый) Гайдай снимал уже хорошо сработавшуюся с ним троицу опытных комедийных актеров Вицина, Никулина и Моргунова («Пес Барбос и необыкновенный кросс», «Самогонщики», «Операция Ы и другие приключения Шурика»). На роль Джабраила Фрунзика настоятельно рекомендовали попробовать Гия Данелия и Ролан Быков, у которых он в том же 1966 году сыграл небольшие, но очень яркие эпизодические роли. Уже после первых дней пробных съемок Леня принял и оценил Фрунзика!

Тогда он мне сказал: «Это мой актер. Фрунзик – это просто подарок судьбы. Именно то, что мне нужно. Ему ничего не надо показывать, ничего не надо разжевывать, не надо изобретать детали. Он сам фонтанирует идеями. А какой пластичный, с какой самоотдачей работает! Как органично входит в образ… Живет своим персонажем, как дышит. Работать с таким актером – счастье. Ему нельзя мешать показами, указаниями. Объясни задачу, а потом стой и смотри, какие варианты он сам предлагает. И отбирай лучшие». Помните, когда обрадованный успешно проведенной операцией Джабраил докладывает Саахову о похищении невесты? Я наблюдала, как снимался этот эпизод. Он ведь крошечный… В сценарии была только одна реплика Джабраила. Он по телефону сообщает Саахову: «Всё в порядке, можно приезжать!» И кладет трубку. (В смысле – можешь забирать свою невесту.) Затем Джабраил подымает бокал вина, радостно хохочет и выпивает за свою победу. Такая, можно сказать, короткая информация по телефону. Вот, мол, невеста уже в доме жениха («а бараны в стойле, холодильник в доме»). Уже в процессе съемки Фрунзик придумал, а Леня одобрил решение этой короткой сцены. В фильме она выглядит так: Фрунзик произносит свою реплику, кладет телефонную трубку, подымает бокал, оглядывается (с кем бы тут чокнуться?) и удивленно замечает себя в большом зеркале. Он пытается на радостях пожать руку собственному отображению и натыкается на стекло… Снова подымает бокал, звонко чокается сам с собой в зеркале и торжествующе хохочет. Вот, мол, всех провел и остался в прибыли. И всё это – молниеносно. Эпизод укладывается в несколько секунд! Умение работать с окружающими предметами, комедийно обыгрывать их – великий актерский дар. Леня не любил экранного многословия, жестко ограничивал актеров в тексте. Считал, что в кинокомедии лишние слова только мешают зрительскому восприятию, как бы тормозят комедийный эффект. Всегда просил сценаристов поджать диалоги. Его режиссерская манера – острый ритм, быстрый темп, резкий монтаж – исключает всякое многословие. Реплики у него как репризы в цирке. Резкие и точные…