Чудотворцы

Вечером караван выступил сопровождаемый набатеями, Йохананом и еще шестью всадниками, которые должны были стать загонщиками огромной отары овец. С караваном ушли почти все женщины и все дети. Осталась только Шуламит, наотрез отказавшаяся покинуть мужа. А следующим вечером прискакал окровавленный набатей. Из его бессвязного рассказа с трудом удалось понять, что на караван напали некие сыны Ямври. Кто это такие, никто из иудеев не знал, из слов раненого ничего понять не удалось, но следы показали, что караван увели в местность, называемую набатеями Мидава. Очевидно, там обитало племя кочевников, промышляющих разбоем. На месте налета нашли следы крови и тела всех пастухов и набатеев. Женщин и детей увели вместе с обозом. Йоханана тоже нашли там. Он сидел прислонившись к камню, со стрелой в горле и другой – в груди, судорожно сжимая в правой руке сломанный меч. Его мертвые глаза были открыты и взгляд направлен куда-то вдаль, на закат. Даже сейчас, после смерти, самый старший из братьев был так же спокоен, как и при жизни.

– Он смотрит на Иудею – прошептал Симон.

Йонатан его не слышал, он стоял на коленях перед телом Гаддиса и смотрел на мертвого брата, не решаясь коснуться его.

– Вот нас и осталось только двое – сказал Симон – Теперь и Гаддиса нет.

– Мы должны отомстить – вскричал Йонатан, вскакивая – Кровь требует крови!

– Мы должны освободить наших женщин и детей – строго поправил его брат – Это будет поважнее мести.

– Ты прав, как всегда – угрюмо подтвердил Йонатан – Мы можем пойти по следам, но найдем ли мы их?

Он посмотрел на нестройные ряды войска. Множество пар настойчивых глаз смотрели на него и на лицах читалось нетерпеливое ожидание: у многих в захваченном караване были жены и дети.

– Найдем, не можем не найти – крикнул он, и это было именно то, чего от него ожидали.

Натанэля и Сефи снова пригласили в шатер, но теперь на медвежьей шкуре сидели только двое маккавеев.

– Лазутчики сообщили, что Вакхид стоит на том берегу Иордана – начал Йонатан – В любую минуту он может перейти реку и развернуться на этой стороне. Тогда с ним уже не справиться и придется уходить дальше в пустыню.

– Мало нас Моисей по пустыне водил, так теперь нас снова туда теснят – теперь это был Симон.

– Придется разделиться – требовательно сказал Йонатана – Кто возглавит нападение на Мидаву?

– Давай, мы с Натанэлем пойдем? – настойчиво предложил, скорее даже потребовал, Сефи.

Натанэлю хорошо была понятна его настойчивость, его друг даже изменился в лице узнав, что Диклу захватили кочевники. Впрочем, мы и сами теперь кочевники, подумал он. Их захватило племя Ямври, кто бы это ни был, и он готов был молиться на Шуламит за то что она настояла на своем вопреки его воле и теперь с ним, а не в плену у этих, как их там....

– Хорошо – согласился Йонатан – Возьми сотню конных. Натанэль, ты на коне-то удержишься?

Натанэль только кивнул. Наездник он был не бог весть какой, но ездить верхом ему приходилось, хоть и не на боевом коне. И в этот раз он получил не коня, а довольно резвую кобылу. Месяц уже перевалил на вторую половину, но ночь была еще светлой и всю ночь они шли по следам сандалий, босых ног и странных, размашистых следов, не похожих на следы лошадиных копыт.

– Верблюды – пояснил Сефи – Они были верхом на верблюдах.

Пришлось ехать рысью еще до полудня следующего дня, пока наконец передовые не наткнулись на кочевье между двумя холмами. Это были разноцветные примитивные шатры, укрывающие от солнца, но не защищающие от сухой жары. Рядом пощипывали травку привязанные к колышкам козы, а безмятежные верблюды свободно щипали свои колючки между холмами, где оставалась еще кое-какая трава. Людей почти не было видно, лишь время от времени появлялась бесформенная фигура, с ног до головы завернутая в темную ткань, делала свое дело, либо по-мужски либо по-женски, прямо у подпорки шатра и снова скрывалась внутри.Здесь, в виду кочевья они и залегли до темноты. Тут ли пленные и где их держат так и не удалось понять; ни пленников, ни мулов видно не было. Когда легла тьма, Сефи взял с собой еще одного воина и они поползли к кочевью. Натанэль порывался присоединиться к ним, но Сефи так на него посмотрел, что возражать стало невозможно. Их не было несколько часов и Натанэль так напряженно вглядывался в ночь, что в глазах поплыли красные круги. Наконец, появились двое, волокущие третье тело. Это был голый, полузадушенный кочевник, которого немедленно оттащили за холм и начали допрашивать. Пленник молчал, не отвечал на вопросы и не реагировал на угрозы, пока Сефи, быстрым и точным движением ножа не выколол ему левый глаз. После этого неистово извивающемуся пленному пришлось заткнуть рот, чтобы его истошный вопль не разбудил кочевье. Блеск ножа, приставленный ко второму глазу заставил его наконец разговориться. Размазывая кровь по лицу связанными руками и бешено вращая уцелевшим глазом, он поведал многое.

Оказывается, налет был приурочен к свадьбе сына шейха и добыча стала выкупом за невесту. И жених и пленники находились сейчас в соседнем кочевье, которое пленник называл Дибон, а завтра должны были направиться сюда, к Мидаве, и встретить кортеж невесты строго посередине, как и полагалось правилами вежливости.

Вскоре пленника тихо прирезали, дав ему прожить до середины ночи, а к рассвету отряд уже сидел в засаде. Они угадали удачно и обе процессии появились почти одновременно с обеих сторон. Для встречи жениха и невесты было выбрано узкое ущелье, где была тень и можно было разбить шатры для брачной церемонии. В хвосте второй процессии вели обозных мулов и пленников, поэтому Сефи приказал первым делом напасть на охрану и освободить их. Когда хвост эскорта жениха с захваченной добычей и пленными начал втягиваться в проход между скалами, два десятка спешившихся бойцов, притаившихся на скале над тропой, не дожидаясь команды забросали охрану дротиками и отсекли женщин, детей и мулов. Четверо всадников охраны с истошными криками повалились со своих верблюдов и тогда в ущелье началась бойня. Но Натанэль и Сефи в ней не участвовали, они были заняты, отыскивая Диклу. Осторожно расталкивая восторженно бросающихся к ним женщин со связанными руками и истошно вопящих от радости детей, они увидели наконец отставшую от всех Диклу, тяжело идущую к ним со свертком на прижатых к груди руках. Было похоже, что она бредет из последних сил, закрыв глаза пошатываясь, спотыкаясь и судорожно прижимая к себе свой драгоценный сверток. Сефи неистово бросился к ней, пытаясь подхватить ее, но женщину подхватить ему не удалось и она упала на руки Натанэлю, а Сефи. застыв, так и остался стоять неподвижно, выронив свою секиру и бережно держа на вытянутых руках тонко пищащий сверток.

Свадьба вышла не слишком веселой… Иудеи прикончили всех, кто был в обеих процессиях: жениха, невесту, родителей и родственников. Только два десятка верблюдов потерянно бродили по склону холмов, пощипывая редкую колючку. В живых, по настоянию Сефи оставили только по одному юноше из двух кланов сынов Ямври.

– Они все равно будут искать нашей смерти – объяснил он – Так пусть сделают это сейчас, пока мы готовы. Выпускайте первого.

Верблюд с безвольно повисшим на нем всадником скрылся за холмом и они стали ждать. Солнце еще высоко висело на небе и отбитых, обессиленных пленников спрятали в тени ущелья. Диклы не было видно, но она была где-то там. Сефи долго пропадал рядом с ней. Натанэль не слышал о чем они говорили, но Сефи вернулся с совершенно иным лицом и долго смотрел куда-то вдаль, прежде чем сказать, в ответ на незаданный вопрос:

– С ней все будет хорошо. Клянусь!

– Мальчик? – спросил Натанэль про пищащий сверток.

– Сын – твердо ответил Сефи – Мой сын. Мы назовем его Ариэль.

У него снова налились красным шрамы на лице, почему-то совсем его не портя. Натанэль так и не смог понять откуда взялась спокойная уверенность хиллиарха, голос которого начинал обычно дрожать при одном только упоминании о Дикле, но порадовался за друга. Закричал дозорный и они поднялись на гребень холма. С юга приближалось облако пыли.

– По коням! – закричал Натанэль.

Они налетят всей мощью конного удара, подумал Натанэль. Впрочем, у них же верблюды. Неважно. Их удар надо упредить и разогнать коней так, чтобы пики сами сбросили их с верблюдов.

– Друзья, ударим по разом по этим ворам и разбойникам! Не щадить никого! – крикнул Натанэль, горяча своего коня.

Он уже собирался махнуть рукой и сжав коленями бока скакуна, направил свою пику вперед, как перед ним выскочил еще один всадник, преградив ему путь.

– Стойте, так нельзя! Спешиться, всем надо спешится! – вопил Сефи, размахивая своим копьем.

Натанэль недовольно натянул удила и, подумав с секунду, слез с коня. Хиллиарху верили и недоумевающие иудеи тоже начали слезать с коней, захватив с собой оружие.

– Быстро всем спешиться и отвести лошадей за холм – приказал Натанэль.

– Ты уверен, что знаешь, что делаешь? – спросил он Сефи, украдкой поглядывая на приближающееся облако пыли.

– Придурки! – злобно захохотал Сефи – Это же тупые, неопытные придурки!

Иудеи недоуменно смотрели на него и хиллиарх пояснил:

– Верблюд не конь, он никогда не пойдет на человека. Эти мерзавцы привыкли биться с конными, а кони боятся верблюдов. Против пеших у них ничего не выйдет. Стойте смело друзья, нам нечего бояться.

Лавина всадников накатывалась… Их оказалось не так много, слабо вооруженных и вскочивших на своих верблюдов в порыве слепой ярости, который предвидел Сефи. Самые храбрые пали первыми, так и не успев понять, что случилось с их обычно послушными верблюдами. Лучники за холмом добили тех, кто предпочел жизнь мести. но сделал это слишком поздно. Тогда они выпустили второго из пленников и опять стали ждать. Солнце уже садилось за холмы, когда всадников второго кочевья постигла та же участь…

Возвращались два дня, давая отдых уставшим женщинам, детям и мулам. Сефи сам вез ребенка, не доверяя его никому, позволяя лишь Дикле кормить его. Натанэлю всю ночь подрезавшему поводья и шившему упряжь, удалось пристроить ее, совершенно обессилевшую, на мула и теперь она тихо дремала в такт размеренным движениям животного, просыпаясь лишь для того, чтобы дать грудь сыну. Натанэль вспоминал Шуламит, гадал, как бы он поступил с теми, кто поступил бы с ней так же и не испытывал жалости к двум уничтоженным племенам бедуинов.

На третий день они достигли стана иудеев и Сефи с Натанэлем сразу были призваны на совет.

– Мы перешли Иордан… – начал Йонатан.

– Снова – вставил Симон, усмехнувшись.

– .. и сразу наткнулись на врагов. Их было не слишком много, может раза в два больше нас, не больше. Но сам Вакхид был с ними.

– И нашему Апфусу удалось скрестить с ним мечи – снова вмешался Симон.

– Ненадолго – подтвердил Йонатан – Но он уклонился от схватки и увел свое войско. Правда несколько сот селевкидов так и остались на поле.

– Вы погнались за ними? – спросил Натанэль.

Это замечание вызвало смех маккавеев и насмешливую улыбку Сефи.

– Вакхид не трус и очень умен. Нет, мы не пошли в ловушку, которую он нам приготовил. Пришлось вернуться за Иордан.