Воложанин помогал Даше и Любе прибраться в группе, разобрать игрушки, пропылесосить ковер. Иногда его заменял кто-нибудь из пришедших за детьми пап или мам.
Нередко кроме своего Феди с Дашей и Воложаниным к ним домой отправлялись то Гена Долгополов, то Витя Скворцов, то Сережа и Тима Вознюковы – вариантов было много.
Многие мамы предпочитали работать во второй половине дня, и поэтому в квартире Воложаниных очень часто образовывался филиал яслей и сада.
И это было привычно и нормально, и никто не считал подвигом, если Даша или Люба шли домой с целым выводком ребятишек.
Конечно, Даша уставала от таких нашествий, но как она расцвела здесь, в Москве.
Воложанин даже удивлялся.
– Дашута, ты стала такая … такая …
– Ну, какая я стала? Ну, говори?
– Такая красивая, такая статная, такая … соблазнительная …
– Юрочка, милый … Это все ты … Что ты делаешь … Федя смотрит …
А Федя с удовольствием смотрел на целующихся родителей и улыбался.
Первое слово, которое он начал уверенно говорить, было слово «папа».
Даша была рада, что Федя уверенно говорит это слово, никогда не путает отца с другими знакомыми мужчинами, но все-таки немного ревновала – а почему не «мама»?
А затем Федя, сидя на руках у отца, посмотрел на нее, потянулся и сказал «мама».
Как Даша была рада, и Воложанин тоже.
Кстати, несмотря на то, что Даша стала Воложаниной, многие продолжали называть ее Огородниковой, особенно «девочки» – названные сестры Свиридова.
И их тоже несмотря на смену фамилии чаще всего именовали девичьими фамилиями, и они охотно откликались – а мужья притворно хмурились …
– Юрочка … Я еще хочу …
– И много хочешь? …
– Хочу … Еще мальчика … или девочку … А ты?
– Милая моя Дашута! Конечно, хочу!
– Только подождем маленько … Федя подрастет …
– Ладно … Подождем … Да спи ты, неугомонная! Вон, светает уже!
ИВАНИЩЕВА
Когда Умаров вошел в кабинет Иванищевой, то все находившиеся там сотрудницы заторопились к выходу. Но Умар Эрнестович не обращая на них внимания обнял Ангелину и крепко поцеловал.
А потом еще и еще.
В тот вечер их не беспокоили и они полностью принадлежали друг другу.
А Галя Суковицина осторожно открыла дверь в их с сестрой «двушку», но дверь в комнату Валентины была плотно закрыта, а на полу валялась куртка Аркадия.
Галя повесила ее на вешалку и взгрустнула.
– Командир, я сегодня еще нужна вам? Мне хочется поехать к летчикам.
– Поезжай, Галя. Как дела у … молодых?
– Заперлись …
Но утром, когда Свиридов пришел в свой кабинет, Глина сидела за своим столом и встретила его улыбкой.
– Доброе утро, Галя! Я пройдусь по установкам, потом навещу Иванищеву. А вы с сестрой подумайте – может быть вам обоим стоит перебраться в Москву? Я жду вас в шестнадцать часов здесь.
СЕСТРЫ СУКОВИЦИНЫ
Ровно в четыре часа Свиридов вернулся в кабинет и нашел там обеих сестер Суковициных – старшую Валентину и младшую Галину.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович!
Валентина нерешительно подошла к Свиридову, но уловив его движение ей навстречу обняла его.
– Толя, спасибо … Спасибо за все!
– Ну, вот, и ладненько. Вопрос – готовы ли вы обе переехать в Москву, то есть в наш подмосковный город? Валентина?
– Мы с Аркадием … Да и Лев Вонифатьевич меня не забыл, наверное …
– Галя?
– Я тут без вас, командир, с ума сходила … Я понимаю, что там мне такая же работа не светит, но все равно лучше, чем тут. Да и потом экипаж самолета там поближе, а я к ним так привыкла …
– Тогда Галя, пишите по старой памяти приказ.
«Перевести старшего лейтенанта Суковицину В.К. в подразделение главного конструктора Потаповича П.П.
«Перевести старшего лейтенанта Суковицину Г.К. в распоряжение начальника общего отдела полковника Виноградова А.А.
«Срок – немедленно.
Генеральный директор
генерал-майор Свиридов А.И.»
– Сумки с личными вещами приготовьте к завтрашнему дню. Вопросы?