Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение

Изъять этого кавказца из кабинета директора было делом минуты, а директор впал в глубокую задумчивость по поводу старых сапог, которые забыл убрать в сарай на даче, и вообще ему захотелось пойти в церковь и поставить свечку во здравие …

Связанные и двое сторожей сидели очень тесно, и избирательно вогнать их в гипнотический сон было долго. Поэтому они повалились без сознания от невидимых ударов, и только тогда Свиридов стал видимым.

– Тихо, мужики, тихо. Сейчас я вас развяжу, рты вам отомкну … Только без шума!

Свиридова узнали, мужики оживились, стали разминать затекшие руки и ноги, шепотом матерились.

– Где ваш трейлер?

– Где-то тут, у складов. А делать-то чего, Анатолий Иванович?

– Нервы выдержат? Разгружать и торговать. Если боитесь, что не выдержите, то поезжайте домой. Но тронуть вас никто не тронет, можно торговать спокойно.

– Ну, дела!? Как, ребята? Выдюжим?

Теперь Свиридов мог заняться охранниками и кавказцем. Погрузив всех троих в гипнотический сон, он занялся изучением информационного поля кавказца. Оказалось, что приехал он один на «Мерседесе», и оставил его на стоянке перед рынком.

И все остальное, что было нужно, Свиридов узнал.

Мужики тем временем уже разгружали свой трейлер на свои привычные торговые места, никто на них особого внимания не обращал, знакомые здоровались и спрашивали, почему припозднились …

«Что же делать с этой братией? Соблазнились деньгами … Чем наказать их?»

Свиридов вышел в кабинет, где мирно храпели четверо в форме охранников, перетащил туда двоих из склада..

Обхватывая ладонями виски у каждого Свиридов старательно менял коренные установки и внушал новые. Это заняло у него минут двадцать.

Окружив себя коконом Свиридов прихватил туда тело кавказца и невидимо завис над торговыми рядами. Освобожденные им колхозники оправились и спокойно торговали.

Свиридов переместился на площадку перед рынком, нашел там машину кавказца. Взяв ключи от машины и все документы он оставил тело кавказца за мусорными контейнерами, а сам вышел на площадку.

«Мерседес» мирно завелся и Свиридов через полчаса остановился у своего КПП.

– Загоните машину в гараж и пробейте ее по базе данных. А мне машину.

Он включил телефон.

– Степаныч, все в порядке. Мужики уже торгуют, а звонить тебе никто не будет.

– Как ты это?… Спасибо, Иваныч, большое тебе спасибо! За мной …

А выйдя из церкви шестеро странных заторможенных мужчин в форме охранников задумчиво разбрелись в разные стороны, и старательно отворачиваясь от пивных и винных магазинов побрели по домам, и насмерть перепугали своих домашних.

Но изменения в их облике и поведении оказались столь устойчивыми, что данное чудо обрастало слухами и суевериями …

О захвате заложников никто из них не помнил, и знать не знал. А произошедшие с ними изменения все дружно сваливали на какую-то женщину в белом …

«Мерседес» оказался в угоне и его вскоре передали в областное ГАИ, а о кавказце никто не вспоминал …

В ГОСТИ

ФЕДЯ ЛЕТИТ В ГОСТИ

В этот раз в самолете был маленький пассажир – Федя Воложанин.

Он с мамой и папой летел к деду с бабкой.

Кроме Свиридова в салоне расположились Умаров и Аскадский.

Федя очень внимательно оглядел салон, поздоровался с летчиками

Особенно его заинтересовал «набор пассажира» – он хозяйственно разобрался с маской для сна, мягкими тапочками, хозяйственными мелочами в виде «берушей» и зубочистки, влажных салфеток, но больше всего ему понравился клетчатый плед.

Он завернулся в него и мирно заснул.

А на аэродроме их встретили Галина Суковицина и Дашины сестры. Сестры быстро познакомились с племянником, одели его соответственно погоде, а Суковицина обнималась с летчиками, отрываясь, чтобы сообщить Свиридову разные новости.

Все семейство с заснувшим Федей забросили в усадьбу Огородниковых, а сами отправились на фирму.

Там Умаров сразу отправился к Иванищевой, а Аркадий – к Валентине Суковициной.

– Как думаешь, Галя, есть у него шанс? – спросил Свиридов.

– Разве Валентину поймешь? Мне кажется, что она скучает, а как там на самом деле …

Федя с достоинством знакомился с родней – с бабушкой, дедушкой, тетками и дядями. Он очень серьезно слушал все, что ему говорили, охотно пошел на руки к бабушке, разглядывал все вокруг. Очень он понравился всем своей серьезностью и некапризностью, но все же отца и мать из виду он не упускал. И уснул на руках отца, который сперва переправил его матери, а уж Даша уложила его в приготовленную плетеную корзину.

Дашу нельзя было оторвать от Олены Ксенофонтовны, а Федор Антипович вел разговор с зятем – и выпили они за встречу, за здоровье внука и за всех присутствующих.

Ночью Федя всего лишь раз подал голос и Даша встала поменять ему подгузник, а утром Федя улыбался деду и бабке – они млели и вовсю тискали внука.

И тот терпел, как будто понимал чувства этих стариков, которых увидел только вчера.

Если к Дашиным сестрам Федя шел на руки спокойно, то к братьям с некоторой настороженностью, а Вальку-соседку признавать отказался вовсе, не пошел к ней на руки.

– Дашута, а ты похорошела, – сказала Олена Ксенофонтовна, – Неужто еще одного стряпаете?

– Так пока молодые, мама …

А Воложанин любовался женой, и вспоминал Москву.

– Дашенька, за вами зайти?

Такой вопрос подполковник Воложанин задавал часто – всегда, когда он освобождался в конце дня и не находился в командировке.

Ребятишки его хорошо знали и встречали криками.

– Дядя Юра пришел! Привет, дядя Юра!