Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение

– Надеюсь, ты пойдешь в штатском?

– Конечно, милая бабушка!

Свиридов все чаще ласково называл Тоню бабушкой.

Общее построение художников студии имени Грекова несколько отличалось от подобных мероприятий в воинских частях – большим количеством пожилых офицеров с невысокими званиями и большим числом штатских. Но торжественный вынос знамени и фанфары придали этому не очень воинственному строю мужественности и даже воинственности.

Поздравлять прибыл заместитель Министра обороны, и после обязательного, но не очень стройного приветствия и команды «вольно» он произнес короткую приветственную речь.

Похвалив и поздравив присутствующих замминистра перешел к процедуре награждения – многие получали очередные звания или правительственные награды.

Свиридовы в зале напряженно ждали.

– Лейтенант Свиридов!

– Я!

Гриша строевым шагом вышел к столику с наградами. От пожилых и не отличающихся особой выправкой своих коллег его отличала блестящая парадная форма, выправка и награды на кителе – медаль «За охрану государственной границы» и орден «Почета».

– Поздравляю вас с присвоением очередного звания старший лейтенант и награждением орденом «За военные заслуги».

– Служу России!

А в соседнем зале были накрыты столы и все двинулись туда.

Гриша был так плотно захвачен кольцом своих родных, что к нему трудно было пробраться для поздравления – а таких было немало. Знакомились и здоровались с его молодой женой, знакомились с седой матерью и осыпали ее комплиментами.

Доставалось поздравлений и Свиридову.

Стреляли пробки шампанского, звенел хрусталь, говор становился все громче и неразборчивей.

– Пора сбежать? Как, отец, это удобно?

Празднование продолжили дома, куда с помощью вертолета добрались довольно быстро.

И звездочки обмыли в рюмке, и Уля и Верочка не могли наглядеться на новенький орден, и подняли тосты за всех родителей. И Свиридов поднял тост за умершую родную мать Гриши Альбину Георгиевну Клишину …

А потом Грише пришлось в новых погонах и с новым орденом спуститься к Нике и Владику.

А затем на минутку забежать к Скворцовым – но все это вместе с радостно улыбающейся Улей …

СОЮЗ ХУДОЖНИКОВ

Так совпало, что совсем скоро Гриша пригласил своих близких на другое сборище – выставку работ молодых художников, которых принимали в Союз художников.

Кроме своих Гриша пригласил Машу и Дена, и это было не случайно.

В зале было выставлено множество работ.

В основном это были уменьшенные копии, и только самые наилучшие – по мнению жюри – были выставлены в натуральную величину. И среди массы Гришиных рисунков в центре висела картина «Мой друг», на которой он изобразил Даниила Аркадьевича Дубинина, ветерана и орденоносца, мужественное лицо которого проглядывало сквозь взрывы, горящие здания и машины, тела убитых и прочие прелести войны.

Маша плотно обхватила руку Дана и прижалась к нему.

Они долго стояли перед картиной, и многие стали узнавать оригинал.

А потом большая группа маститых художников ходила по залу и авторы отвечали на их вопросы. В этой группе были Борис Жутовский и Генрих Василевский, и они за руку поздоровались с Гришей, и поздравили его с успехом.

Вечером дома Уля хвасталась свежим членским билетом Союза художников РФ, выданным Григорию Анатольевичу Свиридову.

Хвасталась только дома, показывая его маме Тоне и папе Толе, и поздравляя их …

ШАНТАЖ С ЗАХВАТОМ

– Анатолий Иванович? Трофимов беспокоит.

– Здравствуй, Степаныч. Проблемы?

– Откуда знаешь?

– Да по голосу чувствую. Давай, излагай.

– Помнишь, лезли к нам какие-то мафиози в компаньоны? Так вот, захватили наших мужиков на рынке и требуют долю в … в этом, как его … бизнесе.

– Когда звонили? Кто?

– Звонили сейчас. Требовал выписать пропуска на каких-то Чувилина и Прохорова. Немедленно …

– Спокойно, Степаныч. Позвонят – скажи, что пропуска заказаны на завтра, на сегодня уже поздно. Требуй, чтобы твоих мужиков отпустили немедленно. Не удивляйся, телефон сразу испортится. А я приму меры, не волнуйся.

– Я надеюсь на тебя, Иваныч!

Свиридов в виртуальном невидимом коконе завис над рынком, и уловив сигналы связанных колхозников, опустился на складе.

В этой комнате с некоторой претензией на роскошь за длинным столом сидели трое, а четвертый за письменным столом говорил по телефону.

– Слышь, ты, председатель! Мы пока твоих мужиков не трогали, но ежели начнешь тянуть или ментов звать на помощь, то потрогаем! Давай, заказывай пропуска, понял?

– Ничего, ничего, посидят у нас, пока ты ваньку валять не перестанешь! Але, але!

– Чего там?

– Говорит, заказал пропуска и требует своих … и тут телефон накрылся … Длинный гудок …

– Звони еще!

Свиридов не стал дожидаться дальнейших действий и погрузил всех четверых в глубокий гипнотический сон. А потом стал снимать информацию, касаясь ладонью головы каждого.

Оказалось, что связанных держат рядом, а вся эта история придумана кавказцем из Москвы, который сейчас сидит у директора рынка.