Жара

Жара
Мария Владимировна Славкина

Владимир Семенович Славкин

Любимый детектив
Старший следователь по особо важным делам Анна Захарьина по просьбе отца расследует двойное исчезновение. Пропали без вести вдова известного питерского нейрохирурга, блокадница Эмма Розенфельд и ее старший сын Владимир, глава московского представительства американской компании, поставляющей в Россию нефтяное оборудование. Чем больше Анна вникает в дела оборотистого дельца, тем больше понимает: его смерти желали слишком многие…

Владимир Славкин, Мария Славкина

Жара

© Славкин В.С., 2019

© Славкина М.В., 2019

© ООО «Издательство «Вече», 2019

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019

Сайт издательства www.veche.ru

Четверг, 5 августа 2010 года

Никогда еще Анна Германовна Захарьина так не восхищалась достижениями научно-технического прогресса, как в вагоне первого класса скоростного поезда «Сапсан», уносившего ее с семейством из Москвы в Северную столицу. У входа в вагон было устроено электронное табло, на котором высвечивались значения мгновенной скорости поезда. 203 км/ч, 212 км/ч и так далее. Поезд летел ровно и мощно. Просторные кресла с удобными столиками. Мощный кондиционер. Молодые симпатичные девушки-проводницы. Не поезд, а мечта! Конечно, Анна знала, что в Западной Европе или Японии комфорт на железной дороге давно стал обычным явлением. А вот теперь прогресс дошел и до нас. Совсем недавно на Николаевской железной дороге запустили быстрые и удобные «Сапсаны». Красота! «Во всем этом техническом великолепии есть какая-то особая прелесть», – думала Анна.

– Будьте добры, стакан воды, – не без удовольствия попросила она изящно дефилирующую по вагону проводницу. Девушка была очень привлекательна и знала об этом, а стильная униформа выгодно подчеркивала все изгибы ее отличной фигуры. Проводница одарила Анну лучезарной улыбкой:

– Одну минуточку. – И уточнив, какую воду, с газом или без, желает пассажирка, фея «Сапсана» упорхнула за «водичкой для мамочки из бизнес-класса», как она объяснила своей напарнице. Та лишь со знанием дела кивнула:

– Ага, симпатичная такая.

Милые бортпроводницы и подумать не могли, что «симпатичная мамочка из бизнес-класса», ласково обнимающая маленькую дочку, – ни много ни мало государственный советник юстиции третьего класса, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации. За плечами, казалось бы, беззаботно смотрящей в окошко женщины были десятки опасных расследований, а ее незаурядные аналитические способности уже давно стали «притчей во языцех» в невеселых коридорах «органов». Служительницы РЖД очень сильно удивились, если бы узнали и возраст Анны. На вид – не больше 30, хотя недавно ей исполнилось 43 года. Ни морщинки, прекрасная кожа, стройная и подтянутая фигура. Как ей удавалось сохранять внешность при таких «делах», не понимал никто. «Ведьма, наверное», – шептались коллеги. Правда, сейчас работа для нее, казалось, была где-то в далеком прошлом. У Захарьиной шел последний месяц трехлетнего отпуска по уходу за ребенком. Три года абсолютного счастья, радости, спокойствия.

Утопая в удобном кресле новенького «Сапсана», Анна наслаждалась комфортом и дорогой. «Как хорошо!» – думала она, совсем позабыв о причине поездки, а она была совсем невеселой. Анна с семьей фактически бежали из Москвы. Из любимой Москвы. Из любимого Подмосковья. А виной всему стала чудовищная жара, обрушившаяся на центр европейской части России и приведшая к страшным лесным пожарам, плотным кольцом, окружившим столицу. Обычно скучающие и мающиеся от безделья журналисты соревновались в устрашающих заголовках: «Москва в дыму», «Выжить в мегаполисе», «Горящее лето». Смог стал главным героем дня. Особо въедливые журналисты рассказывали, что сам термин возник в начале XX столетия, когда некий доктор Генри Антуан восоединил два слова Fog and Smoke для обозначения «дымового тумана» Лондона. Но то, что творилось в Москве, это был не лондонский смог. Все было гораздо хуже. Гарь и копоть висели в воздухе плотной завесой. Видимость не превышала расстояния вытянутой руки. Дышать было невозможно. Легкие не справлялись. Находиться на улице и в некондиционированных помещениях было небезопасно.

Обычно семья Захарьиных проводила лето на даче в старом академическом поселке Можженка недалеко от Звенигорода. Но и здесь воздух был ужасен. Гордость западного Подмосковья – Москва-река – не приносила прохлады и свежести. Смог окутывал всё. Люди постарше припоминали, что даже в тревожные дни лесных пожаров 1972 года было все-таки легче. Сейчас же никакого ветра, никаких дождей. Непрерывная мучительная жара. Чудовищная погода создавала звенящую в воздухе напряженность. Люди становились раздражительными, конфликтными или, наоборот, подавленными. Особенно плохо было тем, у кого были проблемы со здоровьем. Женщины и дети держались из последних сил. Так и в семье Захарьиных ситуация была крайне тревожной. Когда смог окутал столицу, Верочка, которой вот-вот должно было исполниться три года, стала кашлять, хрипеть, сипеть. По ночам девочку мучили приступы удушья. Маленький организм не принимал отравленный воздух. Нужно было что-то делать.

На семейном совете было принято решение срочно увозить девочку из Москвы. «Еще немного – и хронику ребенку устроим, это я вам как врач говорю», – била тревогу бабушка. Но вот мнения, куда увозить Веру, разделились. Сама Лидия Николаевна была убеждена, что нужно бежать в ее любимую Прибалтику. «В Паланге сейчас хорошо, – мечтательно говорила она. – Надо срочно пробиваться в какой-нибудь пансионат или через агентство снять домик в частном секторе. Наверное, все стоящее уже забронировано. Ну да ничего. Уж как-нибудь. Продукты там прекрасные. Я буду готовить, кормить вас».

Однако вариант с Прибалтикой был отвергнут. Максимум, что мог позволить себе Федор, супруг Анны, занимавший пост начальника службы безопасности российско-швейцарской нефтяной компании Юнгфрау, – это отвезти и устроить семью на месте. Уйти в отпуск в столь тревожной ситуации, когда объекты нескольких европейских «дочек» Юнгфрау буквально были окружены полыхающими пожарами, он не мог. «Не имею морального права, – говорил Федор. – К тому же, Лидия Николаевна, вы совсем забыли о визах. Вере и Анне нужно оформлять Шенген, а это время, даже с учетом всех связей и знакомств».

– Бросьте вы, – успокоил всех Герман Владимирович, – не надо ничего выдумывать. Надо ехать на Карельский перешеек, на берег Финского залива. И жары не будет, и воздухом чистым подышим. У меня есть одна знакомая – она уже много лет в турбизнесе. Я с ней созвонюсь, она устроит нас в хороший отель где-нибудь в Репино или Зеленограде. Анюта, ты не забыла, как в детстве отдыхала в поселке Солнечное? Все будет в самом лучшем виде, я организую. – Тут, правда, по лицу нейрохирурга пробежала какая-то тень. – Я, конечно, буду мысленно с вами. Но у меня сейчас несколько таких операций, отказаться от которых я не могу. Экстренный случай, как говорится… Но ничего, вы будете близко, и я буду приезжать к вам. Сделаю операцию и приеду. Потом вернусь, опять сделаю операцию и приеду. Так мы с Федей и будем работать вахтовым методом.

Все остальные члены семьи согласно закивали.

– Значит, Федор, ты отвезешь их, а я потом подскочу. Откладывать не будем. Верочку нужно срочно увозить. Так что я связываюсь насчет отеля.

И вот теперь поезд уносил их из задымленной столицы. Они уже проскочили Тверь, а смог только густел и темнел. Захарьина забеспокоилась:

– А что если и в Питере не лучше?

– Не может быть, – сказал Федор. – Я созванивался с нашими ребятами: погода хорошая, ветерок, все протянуто. Кстати, неудобно получилось, что я так и не сказал, что приеду. Но ты же категорически настаивала на своем инкогнито.

– Ничего, ничего. Как-нибудь обойдемся. Не хочу, чтобы ты на что-нибудь отвлекалась. Папу заверили, что нас будет встречать какой-то замечательный таксист, машина хорошая, так что как-нибудь сами.

Одного за другим членов семейства Захарьиных-Измайловых сморил сон. Уснули все. И хрупкая Анна, и могучий Федор. Маленькая Верочка положила голову на колени бабушки, которая сперва бдительно охраняла сон ребенка от всевозможных шумов и неудобств, но потом все-таки не устояла и сладко задремала. Постепенно уснули и другие пассажиры, счастливым образом вырвавшиеся из Москвы. Лишь несколько командировочных бодрствовали и негромко беседовали между собой. Оживленный вагон бизнес-класса «Сапсана» как-то вдруг притих, погрузившись в невидимую сонную пелену.

* * *

Неправдоподобно быстро поезд подкрался к Московскому вокзалу Санкт-Петербурга. Анна, искренне любившая Северную столицу, каждый раз поражалась гармонии и красоте этого замечательного сооружения, встречавших гостей города. Пережить столько событий, реконструкций, переименований. Да еще и совершенно новый темп жизни. Вокзал начали строить в середине 40-х годов позапрошлого столетия. И вот XXI век – космос, Интернет, гаджеты. А Московский вокзал стоит, работает. Анна обожала венецианские окна, изящные колонны фасада, просторные внутренние залы вокзала. Кстати, его творец архитектор Тон был создателем храма Христа Спасителя, которому, как известно, повезло гораздо меньше. В начале 30-х годов храм взорвали и на его месте начали строить Дворец Советов, который потом бросили и соорудили открытый бассейн «Москва». А вот храм железной дороги выжил, как и его брат-близнец Ленинградский вокзал в Москве.

Уже не первый раз Захарьина отмечала за собой, что в Санкт-Петербурге она почему-то перестает суетиться, куда-то бежать. В Северной столице она как-то сразу начинала замечать красоты архитектуры, вспоминать разные интересные истории, связанные с появлением разных шедевров. В разговорах сами собой появлялись поэты, художники, философы. Ей хотелось наслаждаться любимым городом, никуда не торопиться, впитывать, смотреть, радоваться. «Почему же в Москве так не получается?» – удивлялась Захарьина.

Не сговариваясь, Анна, Федор, Лидия Николаевна и маленькая Вера одними из последних покинули вагон и вышли на оживленный перрон. Прибывшие из Москвы по своему обыкновению сразу куда-то нервозно побежали. Народу была тьма. Но не заметить в этой толпе высокого широкоплечего мужчину с табличкой было невозможно. Как и обещал академик Захарьин, семью встречал надежный человек – проверенный и обязательный таксист.

– Борис Николаевич, – представился он.

– Федор, – ответил Измайлов, – а это наша семья. Моя супруга Анна, теща Лидия Николаевна и наша Вера.

– Сразу едем в Зеленоград или прогон по городу? – поинтересовался таксист, который меньше чем за минуту завоевал восхищение Верочки, усадив ее на тележку с чемоданами.

– Нет, Борис Николаевич, чем быстрее доберемся до места, тем лучше. Пойдемте грузиться.

«Черт возьми, – подумала Захарьина – а ведь Борис Николаевич похож на своего всемирно известного тезку. Что-то общее, только гораздо симпатичнее».

Беглецы из Москвы быстро подошли к красивой шоколадной Volvo ХС70, оборудованной специальным детским креслом, которое позволяло разместиться на заднем сиденье ребенку и двум дамам. Захарьины-Измайловы были счастливы. Как и обещал Федор, воздух был чист, температура не превышала 27 градусов, и московские изгнанники, задышавшие полной грудью, получали истинное удовольствие от короткого путешествия на Карельский перешеек.

Миновав город Зеленоград, машина плавно подкатила к приятному гостиничному комплексу, который своим названием позиционировал себя в духе времени как спа-отель.

Пока Верочка с бабушкой гуляли близ монументального крыльца главного корпуса, а Анна наслаждалась свежим воздухом и легким ветерком, Федор с помощью Бориса Николаевича быстро уладил организационные вопросы. Все дружно поднялись на пятый этаж, где были приготовлены два прекрасных двухкомнатных номера какой-то поражающей воображение площадью. «Каждый метров 100, наверное, – подумала Анна. – Не слабо».

– Ну а Верочку я беру к себе в номер, даже не спорьте, – твердо заявила Лидия Николаевна. Спорить с ней никто не стал. Анна и Федор знали, что любимая бабушка не поймет, если Вера будет жить не с ней. – А тебе, Аня, нужно отдохнуть. Декрет-то заканчивается. А что будет потом?

Вопрос был сложный, и Федор поспешил на помощь жене и сменил тему разговора:

– До чего же все-таки питерцы не любят нашу столицу и москвичей! Это просто цирк какой-то. Меня уже три человека неискренне грустными голосами спросили: «Ну как, плохо в Москве?» И когда я давал утвердительный ответ, глядя мне в глаза, уточняли: «Очень плохо?» Кстати, весь наш отель почти целиком забит «беженцами» из Москвы. Это хорошо, что мы еще вовремя спохватились с бронью.

Лидия Николаевна блаженствовала. Мысль о том, что обожаемая внучка дышит наконец чистым воздухом, наполняла сердце почтенной дамы чувством глубокого удовлетворения. Беспокоила только мысль: «Как там Герман в этом задымленном аду? Скорей бы он приехал к нам сюда».

После заселения и быстрой раскладки вещей семья Захарьиных-Измайловых двинулась на пляж. Короткая дорога была чудесной. Верочка удобно устроилась на плечах гиганта отца и чувствовала себя кем-то вроде поводыря слона. Было видно, что она получала огромное удовольствие от всей этой новой незнакомой обстановки. Это было первое ее путешествие. Прежде все дальние поездки сводились к маршруту Москва – дача, дача – Москва. А здесь такая прелесть!

Когда вся компания вышла на пляж, государственный советник юстиции третьего класса Анна Захарьина совершенно неприлично взвизгнула, не заморачиваясь никакими кабинками, сбросила легкое платье на руки матери и в чудесном бирюзовом купальнике бросилась в воду. «До чего же хороша», – подумал Федор. После рождения дочки Анна сильно изменилась. Она перестала злоупотреблять косметикой, ее красивое лицо с правильными чертами сияло естественной радостью материнства и счастья. Налаченные прически были отброшены и прекрасные русые волосы красивыми волнами лежали на плечах. Больше всего в новой внешности Захарьиной поражали серые глаза, неоттененные и неиспорченные столь любимыми ранее боевыми подводками, яркими тенями, обильной тушью. О фигуре нечего было и говорить. Анюта не растолстела и носила все те же платья и брюки, что и до беременности.

Ее купание выглядело достаточно комично. Неизбалованная побережьем Карельского перешейка, Анна совершенно забыла, что, пройдя по воде метров тридцать, можно только замочить колени. Именно поэтому у многих купальщиков не хватало терпения, и они начинали плыть, задевая животом дно. Так несколько раз пробовала и Анна. Но наконец она забралась хоть на какую-то глубину и поплыла в чудесной прохладной воде.

Пребывание на пляже перезагрузило несчастных беглецов из столицы. Море стало идеальным релаксантом, принявшим и растворившим усталость и нервозность последних дней. Лидия Николаевна заботливо водила Верочку по берегу и, как выражалась почтенная матрона, учила внучку мочить ножки в море. Оказавшись на берегу моря, девочка как по волшебству перестала хрипеть и кашлять, щечки зарделись здоровым румянцем, глаза заблестели. Даже с виду суровый Федор радовался как 15-летний парень, кувыркался, нырял, дурачился, махал огромными ногами и руками и раскатисто хохотал.

Так они провели на пляже часа два, после чего отправились на обед в отель. Кормежка оказалась более чем достойной: разнообразные супы, овощи, мясные блюда, соки и фрукты по системе «шведский стол». Отдых начинался прекрасно, о чем было во всех подробностях доложено академику Захарьину, который звонил уже два раза. Купание Верочки было заснято на видео и отправлено дедушке в Москву для просмотра.