– Ладно, mon coeur, я побежал, – говорит предмет моих умственных
мучений, когда официант уносит оплаченный им счет, – Я за тобой заеду в
полдесятого. Надень чтонибудь посексуальнее.
Он целует меня в висок и скрывается из виду. Я допиваю вино в
одиночестве.
Спустя час я приближаюсь к утопающей в солнечных лучах главной
площади города. Катя, прибывшая одновременно со мной, шагает мне на
встречу. Она сильно выделяется из толпы низкорослых французов своим
метром семьдесят восемь, водруженным на дисятисантиметровый каблук, и
копной выбеленных краской волос. У нее большие зеленые глаза, аккуратный носик и капризноизогнутые пухлые губы. Катя красива, и явно
отдает себе в этом отчет.
– Привет! – улыбается она, завидев меня, – Целоваться не будем. Терпеть
не могу эту французскую привычку. Представляешь, когда я только сюда
приехала, меня знакомили с какимто жирным негром. И что ты думаешь, я
должна была с ним целоваться! Думала, умру.
Но судя по всему не умерла, и даже выглядет вполне цветущей.
– Кошмар, – вяло сочувствую я.
– Куда пойдем? Я тут пришла раньше и успела уже забежать в Galleries Lafayetes. Была там? Сейчас сольды начались. Люди носятся как ошалелые, кабины забиты. Полный бордель.
«Скидки. Примерочные. Бардак», мысленно поправляю я. Похоже, передо
мной еще один пример хорошенько интегрированной иммигрантки.
– А, пошлика в японский, – озаряет Катю, – Тут рядом один есть.
Недавно открыли. Я вообще когда в Москве жила, только сушами питалась.
А здесь не получается. Филипп их не любит. И считает, что дорого.
Французы вообще страшные скупердяи.
– Пошли в японский. Хотя я недавно поела.
– Ничего страшного. Возьмешь порцию поменьше. Так вот, представляешь, я тут на днях покупала солнечные очки. И черт меня дернул взять с собой
Филиппа. Там было две пары почти одинаковые, но одна стоила 190 евро, а
вторая 400. Согласись, 190 для очков это просто неприлично дешево.
Конечно, я выбрала за 400. И этот зануда целый вечер зудел, что можно
было взять подешевле.
Мне вспоминается старый анекдот про нового нового русского с
галстуком. Конечно, как можно купить за 190, когда рядом такие же за
400!
– Ужас, – поддерживаю я праведный гнев бывшей москвички.
– А твой как? Тоже зажимается? – проявляет интерес Катя.
Она видела меня с Лораном, значит, подразумевается этот экземпляр.
– Ну, рестораны.., – неуверенно начинаю я.
– Рестораны!! Это не показатель! – решительно отбивает подачу
искушенная барышня, противореча своему предыдущему высказыванию –
Они готовы всю зарплату прожрать. На еду денег никогда не жалко. Буфф
это святое. Мой может часами возиться с двумя листьями базилика и
куском помидора. Лучше бы проявлял такое терпение, когда мы по
магазинам ходим. Можешь себе представить, здесь два мужика между
собой разговаривают о том, как лучше приготовить ризотто! Чтобы наши
мужики когдато о таком говорили!
– Ну, не самая хучшая, на мой взгляд, тема для разговора, – робко встаю я
на защиту мужской половины местного населения.
– Для двух домохозяек не хучшая, но для мужиков! – негодует Катя.
Интересно, каков этот с предыханием произносимый «мужик» в Катином
восприятии? Этакий лысый череп на «Хаммере»?