Будничные жизни Вильгельма Почитателя

Вильгельм не помнил, как бежал домой. Дыхание его сбилось, а в горле появился привкус плазмы.

Ванрав сразу понял, что что-то случилось – по ошалелым глазам Вильгельма трудно не заметить его испуг. Ванрав напоил Эльгендорфа успокоительным, пытался расспросить, что случилось, но в ответ получил лишь невнятное «Крысы, золото, кровь, крысы».

–Так, езжай-ка домой, хватит с тебя жизни на сегодня, – понимающе вздохнул Ванрав и через какое-то время, когда Эльгендорф успокоился, начал с помощью пульта открывать портал.

Вильгельм шагнул в него без раздумий, даже ничего не сказав на прощание.

Дом встретил его холодом и пылью, осевшей на Связисторе. Он упал лицом в пуховую перину, но что-то больно врезалось ему в бок, когда он попытался повернуться. Вильгельм сунул руку в карман и достал сапожок, который почему-то показался ему золотым и обагренным кровью.

Глава восьмая

– И это ты называешь важным воспоминанием, Горх?! – прорычал Эльгендорф, когда воспоминание, всплывшее в голове, закончилось.

– Господин, но мы…

– Да вы понимаете, что они уничтожат нас раньше, чем я им это продемонстрирую? – кричал Почитатель, борясь с желанием чем-то бросить в подчиненного. – Если им даже сейчас человечество не нравится! Сейчас, с машинами, с компьютерами, до которых люди только недавно додумались, с такими разработками научными, которые даже на наши похожи, то что о Средневековье? Чему они обрадуются, музыке? Танцам? Может, им запись рыцарского турнира отправить? Или слепок с ноги висельника?

– Господин, но мы отбирали самые запоминающиеся! – пропищал Горх, ассистент из Академии. Он отдаленно напоминал изуродованного в пожаре одноногого человека, кожа которого свисала по-бульдожьи. Вторая его нога из переработанного экстракта урбания почти обросла мышцами и уже походила на настоящую, но все еще была слишком коротка.

– Запоминающиеся?! А геноцид – тоже запоминающийся? Давайте еще военные отчеты им отправим за все годы, а то они не обо всех бедах знают! Давайте напишем им о том, как завоеватели с завоеванными народами обходились! Давайте человеческие жертвоприношения покажем! – крикнул Вильгельм и бросил в Горха пластмассовым стаканчиком. Приспешники разбежались по углам и дрожали от страха. Все кроме Нуда, который сидел недалеко от Почитателя и перебирал недельные отчеты.

В подвале был хаос – вокруг аппарата воспоминаний, напоминавшего огромное яйцо, разбросаны бумаги, стаканчики из-под кофе и ботинки. Приспешники вбегали и выбегали из дырок туннелей, проходивших через весь город. Помещение погружено в полутьму. Пахло гнилыми грибами.

– Успокойся, Вил, дыши. Ты только пять штук пересмотрел, а уже злой. Это никуда не годится! – сказал стоявший поодаль Жак, который даже в подвале офиса Вильгельма не снимал яркой рубашки в цветочек. – Ты на Земле живешь дольше всех. Уж что-нибудь найдешь.

Вильгельм вздохнул и обхватил руками голову. Все шло не по плану: пролетела неделя, а у них  нет материала, который можно послать в Академию, чтобы открыть слушание по делу. Один беспросветный мрак, кое-где мелькающий свет, но его мало – слишком мало, чтобы образумить тех, кого образумить по определению невозможно.

– Слушай, Жак, я, безусловно, признателен, что ты добрался до меня спустя три сотни лет нашего необщения.

– Вообще-то! – фыркнул Жак и взлохматил и кудрявые волосы. В полумраке подвала его кожа была совсем черной, даже чернильной.

Вильгельм же продолжил тираду.

– Пока ты нежился в Оазисе, я здесь крутился, словно белка в огненном колесе, а особенно – последнюю сотню, за которую мой мир постоянно сходил с ума! Да будто бы он когда-то с ума не сходил…

– Крутился? – переспросил Жак.

– Ну, выкручивался…

Жак улыбнулся, стянул с носа круглые солнцезащитные очки. Яркие глаза сверкнули во тьме. В темноте и сырости подвала он казался лишним.

– Я понял. – Жак подошел к креслу товарища и сел на подлокотник. – Раз ты ничего не знаешь, надо подходить к делу иначе.  Тебе нужно попытаться абстрагироваться и самому вспомнить что-то приятное!

Лиловые глаза, уже залитые красным от напряжения, зыркнули так сурово, что Жак не решился продолжать монолог. А вот Нуд, который до этого беспорядочно шерстил листочками в своей огромной тетрадке, что-то пискнул и со всех  ног поспешил залезть хозяину на колени.

– Смотрите, Господин, смотрите, я вывел формулу, по которой нужно выбирать воспоминание! – Он подпрыгнул на тонких коленях Вильгельма, а Жак даже испугался, что жирненькое тельце Нуда могло переломать Почитателю кости. – Нужно просто отсчитать определенное число от месяца, а потом умножить его на год. После чего посмотреть на цифры и прочитать их в обратном порядке!

Вильгельм нахмурился, посмотрел на огромную формулу, в которой не было никакого смысла, будто пытаясь его отыскать. А потом рассмеялся.

– И как ты до этого додумался, дурья башка? – спросил Вильгельм, потрепав карлика по макушке. – Почему ты так уверен, что это сработает?

– Не уверен, но больше ж и так ничего не работает! – Развел руками Нуд, а три его клетчатые рубашки расстегнулись и явили всем собравшимся футболку с кислотным блесточным котиком. – Да и вообще, Вам нужно передохнуть. Можно поесть чего-нибудь заказать или в кино сходить…

– В кино? – не веря своим ушам, прошептал Жак, а Вильгельм криво улыбнулся.

– Никаких кино и ресторанов, пока я не найду хотя бы одну зацепку, Нуд.

– А может там чего поглядите и вспомните!

– Нуд, напомни, сколько тебе лет было, когда я твой возраст заморозил?

– Мне? – Карлик закусил щеки изнутри, задумался. Думал так долго, что даже приспешники Вильгельма начали высовываться, проверить, не наладилось ли чего. – Ой, да не помню. Мало, наверное.

– У тебя хоть паспорт был?

– Паспорт?

– Проехали.

– Куда проехали?

– Забей, Нуд, – вздохнул Вильгельм и поднял голову к покрытому паутиной потолку.

Карлик насупился, но спорить не решился. Он не стал слезать с коленей Почитателя – лишь уселся поудобнее и достал из кармана пакетик семечек. Жак глядел молча.

– Может, Вам компанию найти? Не будет так скучно… – предложил Нуд и сплюнул очистки прямо на ботинки Вильгельма.

– Не думаю,что на это кому-то понравится смотреть, – протянул Вильгельм, а потом взглянул на хитрую мордаху подчиненного и воскликнул. – Я тебя не возьму, даже не думай! Мне ко всем проблемам только тебя не хватает!

Нуд оторвался от лузганья семечек и задумался. Вильгельм будто видел, как шестеренки крутятся в маленьком мозгу карлика. Кривые пальчики вертели упаковочку, а оттопыренные уши, кажется, шевелились.

– Вы чего? – вдруг совершенно серьезно начал он будто и не думал вовсе. – Решили, что я на себя намекаю? Я хотел предложить Вам взять кого-то из Вашего воспоминания! Ну, чтобы он слетал с Вами. Может, он чего посоветует…

Над головой Вильгельма будто лампочка зажглась.

– Нуд… Да ты умница! – воскликнул Почитатель и вскочил на ноги, а Нуд, явно не ожидавший такого, еле успел схватиться за свитер Хозяина и повис на нем, почти разрывая дорогую ткань. Семечки рассыпались. – Нужно не просто посмотреть на воспоминание, а попасть в него. Быть там, посмотреть и взаимодействовать!

– Господин, но у нас нет такой машины… – пропищал Горх, высунувшийся из-за круглой двери наполовину, а Вильгельм вновь посмотрел на него с ненавистью.

– А на кой черт нам тогда Ванрава подсунули? Раз уж он шлялся везде со мной раньше, пусть и за машиной слетает. Ему все равно, чем заниматься. Слетает в Академию, я дам ему код от двери, зайдет, когда никого не будет, засунет в мешок и притащит на время! Она все равно там никому уже не нужна.

– А она разве не…

– Жак, не надо сейчас вспоминать Закон!

– Доиграешься, Эльгендорф, вот ведь доиграешься же до тюремной скамьи, – прошептал Жак и прижался спиной к стене.

– А ты наслаждайся зрелищем, не тебе же отвечать, – ответил Вильгельм и неприятно улыбнулся. Такая же страшная и не предвещающая ничего хорошего улыбка, какую видели жители Единого Космического Государства в новостях до того, как Эльгендорф улетел заселять Землю. Этот репортаж они до сих пор не забыли и никогда, наверное, не забудут.