Блуждающий

Глеб, на удивление, даже спорить не стал. Только зыркнул с превосходством, будто бы нехотя согласившись с неумелой лестью, запихнул телефон в карман шорт и неспеша направился к выходу. Я наблюдал за ним, затаив дыхание.

Он прошел мимо стеллажа с конфетами, обогнул холодильники и стойку с журналами и распахнул стеклянную дверь. Улица дышала жарой. Обстриженные волосы Глеба всколыхнулись от дуновения горячего ветра, пропахшего асфальтом и сеном. Мой напарник подошел к машине и костяшками пальцев постучал в окно. Скорее всего, он уже успел увидеть водителя. Жаль, что без очков я не мог похвастаться тем же. Окно медленно опускалось, а лицо Глеба следовало следом. Он наклонился, что-то сказал, учтиво кивнул и направился назад. Следом распахнулась дверь, из машины высунулась нога, а я уже юркнул под стойку. Отчего-то мне, юному воображале, было страшно. Хотя, что с меня взять: я был всего лишь подростком, соскучившимся по приключениям или вовсе их не знавшим. Или же я просто люблю оправдываться.

Сейчас я думаю, что, не спрячься тогда, может, и не записывал все произошедшее со мной в дневник, не научился хорошо собирать слова в предложения и вообще жизнь бы моя сложилась иначе.

Может быть, женился на Кате, моей бывшей девушке. Купили бы домик в соседней деревне или вообще бы уехали в далекую, но богатую станицу, где у Катьки жила тетка, и строили бы свой быт. А какие там виды! Солнце словно ночует на полях, совсем их не покидает, и тепло-тепло там, даже зимой.

Или через год я бы поступил в университет на направление, считавшееся более престижным и учился бы там, не думая о будущем. Кто вообще переживает о старости, когда так хочется впервые попробовать взрослую жизнь на вкус? Для этого университет и нужен: нарадоваться перед работой.

Мог бы купить земли и сделаться фермером, продавал бы овощи и мясо. Многие знакомые родителей так и делали и казались вполне довольными, даже на отдых летом умудрялись ездить.

А может я бы купил мотоцикл и унесся прочь, в неизвестность, где меня бы обязательно ждало что-то хорошее.

Во всех предположениях и мечтах было слишком много «бы», но я верил – в будущем меня точно ожидало что-то замечательное, обязательно вознаградившее меня за восемнадцать лет обыкновенности.

Идеальные варианты моей жизни, один другого краше возникали в голове, и на каждый из них я был согласен.

Я пытался не поддаваться откуда-то взявшемуся страху. Но шаги, почти беззвучные, приближались к стойке. Я слышал позвякивание металла. Задержал дыхание на несколько секунд, закрыл глаза. Что-то внутри меня, что-то всегда дремавшее, и лишь в тот день наконец пробудившееся, вопило о приближении особенного.

Шаги незнакомца и стук моего сердца в унисон отбивали чечетку. Я пытался вспомнить что-то дурацкое, рассмеяться и забыть о страхе.

Но ничего не помогло.

И все перевернулось с ног на голову в тот жаркий день, пропахший плавившимся асфальтом, десятого августа, когда я, прячась за стойкой, впервые услышал бесцветный голос, который до сих пор преследует меня во снах.

Глава II: Явление каменного изваяния

Понять, что же такого странного было в ее голосе, я смог только спустя время, но тогда главной странностью казалось само ее присутствие на заправке: дорога, на которой стояло наше цыплячьего цвета пристанище, в августе была почти пустой. До моря от нас километров двести, а до ближайшего приморского города – еще больше. Все машины, направлявшиеся туда, ехали по трассе, спрятавшейся за бесконечным полем сухой травы под скос. А на нашу дорогу попадали либо местные, которым просто-напросто нужно проехать в соседнюю деревню, либо те путешественники, которых навигатор повел обходным, более длинным, путем. С каждым годом их было все меньше.

Так что появление одинокой девушки на черной машине очень меня удивило. Но до главных странностей было далеко.

Когда она уехала в первый день, я осознал наконец, что девушка, может, проезжала мимо и захотела попить, а на ближайшие километров десять ни одной заправки не нашлось. Может, незнакомка приехала к родственникам или направлялась к морю. Да кто знает, куда она держала путь. Дело в том, что в появлении черной машины тем жарким утром, запах которого все еще горчит ароматом сухих трав тонкой пленкой на небе, не было ничего мистического.

Странности начались на второй день, когда машина опять подъехала к заправке и припарковалась у входа.

Я взглянул на часы и ужаснулся. Девушка приехала в то же время, даже передача на радио, кажется, не поменялась. Я быстро отошел к служебному помещению, юркнул за дверь.

– Я тут посижу, хорошо? Примешь заказ? – спросил я, высовываясь из-за двери.

Глеб хмыкнул:

– Ты ж вроде не ссыкло, а ведешь себя как ссыкло.

– Ну ты же любишь с девушками общаться. Я-то в этом плане тот еще лошара.

Глеб улыбнулся, пригладил волосы. Кивнул. Про свою девушку Галю он забывал, сидел на сайтах знакомств и флиртовал со всеми, кто ему отвечал.

– Смотри и учись, – сказал Глеб, когда на улице хлопнули дверью.

А я не смотрел – спрятался в подсобке и гремел коробками, чтобы создать слышимость деятельности, пока незнакомка не отошла от нашей стойки как можно дальше. И только потом вышел.

На второй день нашей «встречи» она заказала капучино и стакан «Спрайта» в свою посуду, уселась за столик в углу и пила. Она сидела к нам спиной и усердно что-то искала на телефоне. Я глядел на нее издалека, даже надел очки, но толком рассмотреть не смог. Увидел только, что блондинка. Она оставалась, пока часы не пробили час дня, и тогда встала, забрала свои стаканчики и распахнула двери, даже не попрощавшись с нами. Уехала в ту же сторону, откуда и появилась.

Я списывал незнакомки на все, что только мог придумать. И даже во втором появлении ее не было ничего мистического.

Но она приехала и потом.

На третий день черная машина показалась уже призраком. В назначенный час, стоило ей показаться вдали, я ушел в туалет и мыл руки, а когда вышел, у стойки девушки уже не было.

Она заказала по-прежнему и приносила с собой посуду. Мы не отказывали. Кто мы, спрашивается, такие, чтобы отказывать девушке на такой машине, и наливали в ее стаканы. Плюс у этого один: не нужно разрывать упаковку с одноразовой посудой. После незнакомка садилась за столик в самом дальнем углу, где страшных желтых стен не видно из-за больших окон, и ждала заказ. Уже третий день приносил его Глеб, не стеснявшийся своей заинтересованности, но девушку Глебовы сладкие речи, кажется, не впечатляли.

– Завтра возьму номерок. – Гаденько улыбнулся он, когда черная машина скрылась в туче пыли на проселочной дороге.

– А чего сегодня не взял? – спросил я и потянулся к телефону.

Он замялся.

– Телефон на стойке оставил.

«Отшила, значит», – подумал я, но вслух не проговорился.

Костик, в тот день особенно активный в сети, в шутку предложил посыпать порог перед заправкой солью. Я только улыбнулся. А Глеб до вечера остался задумчивый. И, как оказалось, не зря.

На четвертый день он обнаглел настолько, что решил составить незнакомке компанию. Налив себе халявного кофе с порошковым молоком Глеб подошел к ее столику. Девушка же, не чувствовавшая никакой опасности, что-то искала в телефоне и, пока мой напарник не уселся напротив, даже не обращала на происходящее вокруг никакого внимания. Я делал вид, что мыл решетку для хот-догов, усердно протирал ее желтой тряпочкой, а сам наблюдал за горе-любовником.

Наверное, тогда Глеб был похож на общипанного павлина, который из кожи вон лез, чтобы хоть как-то удивить незнакомку. Но в то время, признаюсь честно, им даже немного восхищался, мол, вот какой смелый парень.

До меня доносились его возгласы и топорные восхищения, какие-то скомканные рассказы о вечеринках. Видимо, хотел пригласить на свидание. Может, в кино. Не важно, что у него нет машины: у незнакомки есть. Ей-то и не составит труда подбросить.

Я нацепил очки и пригляделся, но рассмотреть ни лица, ни голоса разобрать не мог – она сидела ко мне спиной молчала. Но понял, наверное, слушала. А потом случилось странное. Она что-то ему сказала, подманив пальцем и наклонившись почти к его уху. Глеб кивнул и полез в карман за телефоном. Глеб, вроде, что-то записал, спросил у девушки, а она кивнула в ответ. На этом их разговор продолжился. Они о чем-то беседовали, но тихо, я мало что слышал. Потом и вовсе перестал пытаться и решил попереписываться с Костиком.

Минут через пятнадцать незнакомка встала, забрала свою посуду, достаточно громко и длинно поблагодарила Глеба за приятную компанию и ушла, вновь скрывшись на машине в пыли дороги.

Одно я понял точно – голос у нее был неприятный.

– Чего она хотела? – спросил я Глеба, когда он подошел к стойке, смурной и взъерошенный как воробей после дождя.

– Не твое дело, – бросил мой напарник.

– Ну, а о чем говорили?

– О чем надо, – буркнул Глеб, плюхнулся на мягкий стул и набрал номер Гали. До вечера он не перекинулся со мной ни словом.

Все самое интересное началось на пятый день, когда незнакомка, самостоятельно забрав свои напитки, не отправилась за свой столик в одиночестве или с Глебом, а поманила меня за собой.

Я сначала даже опешил. В ее зазывающем движении кисти было столько пренебрежения, столько безразличия, будто бы я был дворовой собакой, а не человеком.

– Это вы мне? – пискнул я.