Будничные жизни Вильгельма Почитателя

– Или это три братца, которые решили защитить честь своей сестрицы, – хмыкнул Вильгельм. – Нет, Егор, мы не в восемнадцатом веке. Все очевидно.

Егор потупил взгляд и ничего не сказал. Молча закончил обрабатывать ладони Вильгельма, завязал вторую руку и тихо сказал: «Готово».

– Ты проходил медицинскую подготовку? – спросил Вильгельм, когда увидел повязки. Такие он в последний раз видел на войне, в одном госпитале, где он пересидел бомбардировку, ожидая, пока залатают ногу его попутчика.

– Нет, у меня сестра в больнице работает, она меня учила. Вам бы домой, Валерий Константинович, это ж больно.

– Чепуха, царапины. Знаешь, посиди-ка пока дома.

– Но я ведь не могу не появляться на рабочем месте из-за какого-то пустяка.

– Удивительно. Ты считаешь попытку отравления пустяком? – хмыкнул Эльгендорф и, порывшись в карманах, вытащил флешку и протянул секретарю. – На вот, будешь вести дела из дома. Лучше не светить нашими координатами.

Егор вздрогнул, но решил не перечить. Пусть руки начальника были перебинтованы, но никакой уверенности в том, что кулаки не могли ударить, нет.

– Но это же ваша.

– Не раздражай меня. Себе оставь. Будет лучше, если с этими документами будут делать хоть что-то, а мне некогда.

Егор, все еще находившийся под впечатлением от прожитого дня, предложил начальнику проводить его до машины. Вильгельм удивился, но согласился.

Когда они вышли на улицу, уже погрузившуюся в сумрак, Егор, изумленный картиной поднимавшегося по стремянке Вильгельма, засунувшего руки в карманы, испуганно обвел пустую стоянку местами.

– Что-то не так? – спросил Почитатель, уже открывший водительскую дверь.

– Я, ну…

– Да говори уже, хватит мямлить! – прикрикнул Вильгельм, но сделал это так устало, что даже удивился своему тону. И когда успел утомиться?

– Меня обещали подвезти до дома, но уже уехали! – на одном дыхании выпалил Егор.

– Так тебя подвезти надо или что? – С каждым словом сил у Вильгельма было словно меньше, и голос становился тише.

– Я… Я и сам дойду, наверное, – прошептал Егор и вновь оглянулся на пустырь. По темневшему небу проплывали тучи, тянуло холодом.

– Садись уже, подвезу. Давай, без разговоров.

Егор попытался отказаться, но сдался и сел на переднее сидение. Вильгельм пару минут подышал прохладой и ароматом приближавшегося дождя, сел и завел машину. Егор, никогда не ездивший в подобных автомобилях, хотел было сказать какой-то комплимент. Пару минут он думал, а потом ляпнул, что внутри до сих пор пахнет кожей, а Эльгендорф хмыкнул.

– Чем же тут должно пахнуть?

Егор промолчал.

Вильгельм включил климат-контроль закрыл окна и отгородился от города затонированными стеклами. Егору стало не по себе. Начальник был странным, про него всякое говорили. А находиться в закрытом помещении с тем, у кого, как говорил Олег, «не все дома», страшновато.

Это было неправдой – дома у Вильгельма нет, поэтому и никого там тоже, соответственно, быть не могло. А отсутствовать – тем более.

Они выехали на дорогу, Вильгельм включил музыку. Егор вздрогнул от неожиданности – он такую музыку не слушал, всегда пугался и переключал.

– Где живешь? – поинтересовался Вильгельм. Вокруг желтели фонари, а улицы были темно-серыми. Люди стояли на остановках и старались поскорее оказаться дома. Тучи надвигались.

– На улице Сентябрьской, дом тринадцать, – тихо ответил парень и вцепился в рюкзак. – Но вы меня просто на углу остановите. Во двор не заезжайте, если можно.

До дома доехали быстро, всего за три песни, попав лишь под два светофора. Улица находилась в районе на противоположной стороне реки, а дом стоял неказистым малиновым особняком в семь этажей с небольшими окошками и цветочным магазином на первом этаже. Его окружали стройки.

Егор, вцепившись в рюкзак сильнее, растекся в благодарностях, но, когда понял, что Вильгельму от его слов ни холодно, ни жарко, поблагодарил еще раз и убежал во двор. Эльгендорф проводил его взглядом.

«Странный он все-таки, этот Егор. И чего он так испугался?»

Когда Вильгельм приехал, уже разошелся дождь, похолодало. Дома пахло блинами, мылом и освежителем воздуха «морской бриз». Почитатель повесил пальто на крючок, оставил мокрые от дождя ботинки на коврике в прихожей. На кухне было чисто, на плите кипел чайник, а Шура сидела на столе и жевал арахис. Вильгельм обрадовался уюту.

Почитатель сходил к себе в спальню, переоделся в домашнее. На кровати сидела Лилиан и дрыхла. И даже она в тот вечер перестала раздражать.

Когда Вильгельм вернулся на кухню, за столом уже сидел Нуд, который, стоило завидеть перебинтованные ладони Почитателя, подлетел к нему и начал расспрашивать, все ли хорошо и не нужно ли было вызвать помощь. Вильгельм улыбнулся и сказал, что беспокоиться не стоило и что он все равно не чувствовал боли от царапин.

Ужинали блинами и горячим шоколадом, варить который пришлось Вильгельму, потому что Нуд не доставал до тумбочки. Однако карлик тоже не стоял без дела – он сумел вскипятить чайник. От Джуди новостей не было, а голова Вильгельма сплошь забита мыслями о людях. До глубокой ночи они, в компании Лилиан и Шуры, смотрели фильм про Космос. Вильгельм объяснял Нуду, что все это – полнейшая выдумка, а карлик радостно болтал ногами и жевал попкорн.

Спали крепко, на диване, накрывшись одним огромным пледом. Лилиан подползла к Вильгельму и, мечась между желанием задушить его хвостом и получить на следующий день на обед сверчков, в который раз выбрала второе и тоже засопела.

Глава шестая

Класс белый, полный белых стульев, парт и обклеенный белыми обоями. Воздух пах стерильной чистотой. Профессор Грохнворт монотонно диктовала лекцию, а с тридцать учеников чертили конспекты на экранах в столах. Они даже не поднимали голов, которых оказалось больше, чем тел, старались успеть запечатлеть все в планшетах. Оно и понятно – этот предмет был одним из самых важных на курсе. На последней парте занимались другим.

Вильгельм, прикрывшись учебниками, усердно вырисовывал звездную карту в альбоме, подсчитывая расстояние между Планетами на калькуляторе, припрятанном в кармане хламиды. Волосы скрывали лицо, руки покрыты тонкими полосками лечебных наклеек, приноровились рисовать так, чтобы от письма не отличить. Рядом Норрис, прикрыв глаза рукой, дрых.

– А сейчас кто-то расскажет нам о Почитателях, вернее, об их главной задаче в нашем мирозданье, – бубнила Грохнворт, существо настолько отвратительного вида, что даже классифицировать ее невозможно. Напоминала она жабу из кабинета биологии на желейной подстилке, заменявшей ноги. По следу слизи всегда можно было отыскать ее в университетском блоке Академии. Под монотонный голос, напоминавший тихое бульканье газов под водой, Вильгельма и Норриса, которые ее предмет знали «на зубок», всегда клонило в сон, и если Херц не боялся захрапеть прямо на уроке, то Эльгендорф всячески старался развеселить себя. Хорошие оценки ему важны.

Но он был настолько погружен в рисование, пытаясь как можно точнее вырисовать кольцо на Сатурне, что никого не слышал. Планету хотели назвать как-то иначе, но Вильгельм думал о ней только так. Наверное, вдохновился Норрисом, который так назвал цепь на кармане.

Когда оставалось подрисовать пару метеоритов, Норрис, вдруг проснувшийся, с силой долбанул его по коленке, будто пытаясь выдернуть из мечт и вернуть в реальность.

Вильгельм, будто сквозь пелену, услышал свое имя.

– … Вильгельм Эльгендорф, расскажи нам о главной роли Почитателя. – Она кивала головой и придурковато улыбалась, как делала всегда, когда звала младшего из группы по имени.

Вильгельм тихо вздохнул, улыбнулся вымученно. Но Норрис услышал и увидел, еле сдержавшись, прыснул в кулак.

– Давай, скажи что-нибудь. А то же не отвалит! – прошептал он и вновь тихо захихикал. Его темные глаза смеялись даже громче рта.

Вильгельм прокашлялся в кулачок, сжал лазерную ручку в шарик и сунул за ухо. В глазах каждого одногруппника сияла насмешка.

«Ну же, шмакодявка, сказани что-нибудь», – будто говорили они.

– Почитатели создают Планету или целые Галактики, изобретают и выводят вид, который становится первопроходцем на данной местности, а затем, если Планета оказывается пригодной для жизни, превращают ее в продолжение Шаттла, – отчеканил Вильгельм давным-давно выученный текст.

Класс смотрел на него так, что выходить из класса не последним Вильгельму расхотелось. Заучек не любят.

– Он рот открывать умеет! – фыркнули Луи и Дуи, занимавшие одно тело при двух головах. Ни одна из них умом не отличалась.