Золото Хравна

– Сегодня в «Красном Лосе» он показывал эту расписку сюсломану Маркусу и всем, кто там был. Сюсломан пообещал, что в среду на тинге Грош получит подтверждение своих прав. Он уже все равно что хозяин Острова. Говорит, что возьмет тебя под свою опеку и выделит тебе хорошее приданое, а себе оставит только то имущество, что пойдет в счет долга Стурлы.

– Отец никогда не берет денег в долг! – покачала головой Вильгельмина. – Я не могу этому поверить!

– Я видел расписку своими глазами. Она составлена по всем правилам. Это подтвердил сюсломан, а он в таких делах знает толк. Там печать Стурлы и его подпись. И документ заверен печатью королевского исполнителя – Нилуса из Гиске.

– Печать Стурлы? – ахнула Вильгельмина и внезапно побледнела так, что Торлейв испугался за нее. – Почему ты не сказал им?

– Что мог я сказать, Мина? Они говорят, что документ был составлен полгода назад. Это похоже на правду: края пергамена потерты и печати не новы.

– Ты мог просто сказать, что это не Стурла там, в часовне!

– Вильгельмина, милая, не мог я им этого сказать! Я-то верю тебе. Верю, что ты и впрямь что-то чувствуешь и знаешь. Но чтобы они поверили, нужны очень серьезные доказательства, понимаешь? Ворожба Йорейд их не убедит. Даже отец Магнус не хочет прислушаться к моим словам – все они считают, что ты не в себе от горя.

– Ты тоже так считаешь?

– Нет. Но ты ведь можешь ошибаться, – осторожно сказал Торлейв, глядя прямо в ее светлые глаза.

– В этом я не ошибаюсь, Торлейв! Вспомни, что говорила вчера Йорейд.

– Я помню, – кивнул Торлейв. – Надевай лыжи, бери Буски, и пойдем на Таволговое Болото, пока не поздно. Стюрмир сказал, что он хочет уже сегодня поселиться на Еловом Острове. И, похоже, всех, кроме отца Магнуса, это устроило. Мне кажется, будет лучше, если он не застанет тебя дома.

– А Оддню и Кальв? Они придут завтра, и что они увидят? Стюрмира и его людей, которые распоряжаются здесь всем, как хозяева? И они даже не будут знать, где я и что со мной?

– Я схожу с утра предупредить их.

– А как же скотина, Торве?

– Если ты так беспокоишься о скотине, я сам вернусь рано утром, чтобы ее покормить.

– Пожалуй, ты прав, Торве, надо идти.

– Поторопись же. Я видел этих охотников. С ними Нилус Ягнятник из Гиске.

– Кто это? – спросила Вильгельмина.

– Позже объясню.

Торлейв пошел в горницу – забрать Задиру. Сумеречный свет проникал через мутные зеленоватые ячейки оконных стекол. Круглое навершие меча отразило этот свет, блеснуло, точно глаз. И вновь Торлейву почудилось, будто Задира хочет что-то ему сказать. Он привязал ножны к поясу и тронул пальцами рукоять.

«Словно я вступаю с ним в сговор», – подумал Торлейв.

Тем временем Вильгельмина собрала маленькую торбу, взяла несколько лепешек, флягу с водой и потрепанный молитвенник. Надела красный лапландский колпачок и свистнула Буски.

Они заперли дом и дворовые постройки, спешили – но все равно провозились слишком долго. Не успели дойти до ельника, как заметили охотников вдалеке, у самых северных ворот. Стюрмир шел впереди, за ним все остальные.

– Однако они не медлили.

– Что нам делать, Торве?

– Бежим через южные ворота, – предложил Торлейв.

– Они уже видят нас! – возразила Вильгельмина. – От южных ворот до берега гораздо дальше. Если захотят, они успеют нас перехватить. Но Торве, я ведь просто иду навестить свою бабушку, едва ли они захотят мне помешать.

– Кто их знает, – с сомнением проговорил Торлейв.

Вереница лыжников приближалась. Морозный пар легкой дымкой окутывал их лица.

– Племянница! – крикнул Стюрмир еще издали. – Будь добра, придержи своего зверя, ибо я пришел к тебе по важному делу!

Не отвечая, Вильгельмина крепко ухватила Буски за ремень шлеи.

Вид у Стюрмира был уверенный. Приблизившись, он растянул губы в сладкой улыбке, снял с головы маленькую суконную шапочку и поклонился.

– Привет вам, Стюрмир, сын Борда, – строго сказала Вильгельмина.

– Глубоко скорблю и сострадаю! – отвечал Стюрмир. Голос его неожиданно приобрел плаксивый тон, но приторная улыбка прочно прилипла к устам. Взгляд маленьких ржавых глазок будто сверлил Вильгельмину. – Понимаю, что ты сейчас испытываешь. Сам пережил нечто подобное, когда хоронил своих стариков.

– Благодарю вас за ваше сочувствие, Стюрмир, сын Борда.

Стюрмир с усмешкой взглянул на Торлейва:

– Полагаю, я уже не должен объяснять свою роль в этом деле? Доблестный рыцарь опередил меня, дабы предупредить свою королевну?

Вильгельмина промолчала.

– Что за глумливые речи, Стюрмир, – нахмурился Торлейв. – Не место и не время так шутить.

– Ты прав, парень с Пригорков, нынче не до шуток! Соболезную тебе, племянница. Я и сам в великом горе, я ведь знал Стурлу, батюшку твоего, еще в ту пору, когда мы были детьми.

А теперь вот он погиб такой страшной смертью, и мне его хоронить… А вы, я вижу, собрались в дальний путь? – Стюрмир кивнул на Вильгельминину торбу.

– Я собираюсь навестить свою родственницу и намерена заночевать у нее, – сухо произнесла Вильгельмина. – Простите, не знала, что вы пожалуете ко мне так скоро.

– Боюсь, дорогая племянница, что теперь прогулку придется отложить, – сокрушенно вздохнул Стюрмир. – Ибо мое дело не терпит отлагательств.

– Да что вам до меня, Стюрмир, сын Борда? – спросила Вильгельмина, светлые глаза ее сузились, и она внезапно сделалась похожа на маленькую злую кошку. – Вы же теперь хозяин Елового Острова, насколько мне известно? Ну и располагайтесь тут. А я пойду по своим делам!

Тем временем подоспели остальные охотники. Финн держался за спиной Стюрмира, с опаской посматривал на Вильгельмину. Та сразу же почуяла его страх.

– По каким еще делам? – спросил он хрипло. – К старухе, что ли, собралась?

Вильгельмина молча подняла взгляд. Финн отшатнулся, бормоча что-то себе под нос, точно боялся, что она наведет на него порчу.

– Что тут происходит? – громко проговорил за спиной Вильгельмины Нилус Ягнятник. Она обернулась на звук его голоса и вздрогнула. С неподвижного лица на нее смотрели пустые, мертвые, как почудилось ей, глаза, лишенные всякого выражения. Ухмылка, приоткрывшая желтые лошадиные зубы Нилуса, показалась ей пугающим оскалом мертвеца, а подол алой рубахи – потоком крови, стекающим по его ногам. Вильгельмина закусила губу и схватилась за руку Торлейва, чтобы придать себе храбрости. Буски глухо заворчал. Ему велели молчать, он был послушной собакой, но эти гости пришлись ему не по нраву.

Нилус Ягнятник перевел взгляд на Торлейва и усмехнулся еще шире.

– Сдается мне, эти голубки собрались сбежать вместе! А известно ли тебе, парень, что похищение девицы – преступление, которое по закону не облагается вирой[93 - Преступление, которое не облагается вирой, – то есть настолько серьезное, что от него нельзя откупиться деньгами, более тяжкое, чем убийство, например.]. Если Стюрмир Грош, сын Борда, подаст жалобу, тебе в лучшем случае отрубят правую руку, а в худшем – голову. Могут и повесить. Хотя нет, ты же из тех, кто носит оружие, – значит, подлежишь казни мечом.