Лекарство от колдовства

– Обязательно!

«Депрессия», – подумал Филипп. Но вспомнил, что Светлана не его пациентка, ее не надо лечить. Или надо?

– Странная, – заметила, проходя мимо, тетя Рая, – целый день сидит в палате.

– Возможно, после хирургии еще в себя не пришла, после наркоза. Но гулять все же надо.

– Вы прочли «Друзья»?

– Когда? Не успел, – вздохнул Филипп.

«Все же она оторвана от реальности. Не чувствует время? У нее свои отношения со временем».

– Как вам моя мама? – Агния настороженно смотрела на доктора.

– Хорошая мама, – улыбнулся Филипп, – вы очень похожи.

– Только внешне, к сожалению. Мама всегда плыла по воле волн. Я бы тоже так хотела, но не получается. Или вам кажется, что я покорная?

– Покорная? Нет.

Агния рассмеялась:

– Ну, да. Буйная же.

– Теперь уже нет. Вам же легче.

– Сейчас – да. Но вы же знаете – это до поры до времени.

– Вы опасаетесь повторения приступов, – сказал Воздвиженский и осекся.

– Это не приступы, доктор. К сожалению.

– Опишите, что вы чувствуете во время… в то время, когда вас волнуют предчувствия.

Агния помолчала немного, взгляд ее остановился на одной точке. Прохорова словно рассматривала что-то вдали, пытаясь распознать детали.

– Прежде всего – это бессилие. Отчаяние. Мне хочется быть там, но я не могу быть там.

– Где?

– Ну что вы, доктор, – с укором посмотрела Агния на Филиппа, – там, где это все происходит. Я это вижу, чувствую даже запахи – а прорваться сквозь время не могу.

– Сквозь время никто не может прорваться. Это невозможно.

– Тогда почему я это вижу?

Проще всего было бы сказать: это ваши фантазии. Но Филипп уже знал, что это не так. Не совсем так. Ведь были же и пожар, и гибель детей, и убийство Стаса Завьялова – все это было.

– Мы измеряем время по часовой стрелке, – сказала Агния, – и по движению солнца. Но время вообще – изменяемо. Оно в принципе изменяется. Это его свойство. Время – условная категория. Мыслительная. Если мы можем представить прошлое – почему нельзя представить будущее?

«Чистый бред», – подумал Филипп.

– Ну, вот, вы опять, доктор, – с обидой укорила Агния. – Если прошлое существует в нашем воображении, почему будущее не может существовать таким же образом?

– Потому что будущее мы не пережили, – просто ответил Филипп.

– А если пережили?

– Как? Если оно еще не случилось?

– А если случилось? В голове? – Агния потрепала себя по волосам. – Это как-то связано – прошлое и будущее в моей голосе. Я это чувствую. Считаете, что я брежу?

– Нет, нет, говорите, – спохватился Воздвиженский.

– Порой часы обманывают нас,
Чтоб нам жилось на свете безмятежней.
Они опять покажут тот же час,
И верится, что час вернулся прежний.
Обманчив дней и лет круговорот:
Опять приходит тот же день недели,
И тот же месяц снова настает —
Как будто он вернулся в самом деле.
Известно нам, что час невозвратим,
Что нет ни дням, ни месяцам возврата.
Но круг календаря и циферблата
Мешает нам понять, что мы летим[5 - С. Маршак.], —

прочла Агния.

Помолчала, внимательно глядя на Филиппа.

– Прочтите что-нибудь еще, – попросил доктор.

– Все вещи разрушает время,
И мрачной скукой нас томит;
Оно как тягостное бремя
У смертных на плечах лежит.
Нам, право, согласиться должно
Ему таким же злом платить
И делать все, чем только можно
Его скорее погубить[6 - Н. Карамзин.].

– Спасибо. Вы замечательно читаете стихи.

– Спасибо. Время ведь непознанная категория, правда, доктор? Или вы считаете, что мир познаваем? – улыбнулась Агния.

– Мы стараемся, – кивнул Филипп.