Бокал сангрии и паэлья

«Как поработить бедных латвийских переводчиц»? «Как смастерить из синей табуретки зеленую»?

– Я назову ее «Путь к спокойствию души». Это будет некий сборник советов, как познать себя и обрести спокойствие.

– Очень познавательно.

На месте моего гниловатого собеседника я бы не слишком стремилась познать себя. Лучше уж тешиться иллюзиями.

– Как ты думаешь, почему я тебе все это рассказываю? – придвигается ко мне философ, обдавая меня сомнительным ароматом своей несвежей ротовой полости.

Думаю, что для того, чтобы поддержать некоторое подобие светской беседы. И ошибаюсь, не дооценив глубину потребительского ко мне отношения этого заграничного капиталиста.

– Дело в том, что мне нужны некоторые материалы для книги, – Майкл выуживает из мятого коричневого кармана безымянный диск, – Здесь аудио-запись выступления Дипака Чопры. К послезаврашнему дню мне нужна печатная расшифровка.

Еще один подарочек ко дню рождения. Я избалована как никогда.

– Постараюсь сделать, – безрадостно бубню я.

– Постарайся. Вилли сказал, что я во всем могу на тебя полагаться. Вилли в детстве мало били. Как можно обращаться так бесцеремонно с живыми людьми. У меня, между прочим, рабочий день нормированный. И я не собираюсь всю ночь расшифровывать этого Касамутру.

– А у меня сегодня День Рождения, – признаюсь я в надежде растопить бетонное британское сердце.

Мой клиент морщит свою и без того не гладкую кожу лица.

– Такое случается, – однотонно бубнит он, допивая свой кофе, – Но мы во всем должны быть умеренны, и в горе и в радости.

А в занудстве и безразличии?

– Пора ехать, – решает умеренный, взглянув на часы, – Вызывай такси.

А, может, вас на плечах понести? Со стульями в придачу? А вы будете сидеть сверху, свесив ножки, и рассуждать о щедрости и доброте душевной. У меня так и чешутся кулачки садануть этому гниляку по черепушке. Правда, есть риск, что тогда он рассыпется на труху как проеденное жуками дерево. И слабенькая конторка Стоуна лешится своего единственного клиента. Таксист помогает мне справиться с синими табуретками. Майкл называет свой адрес. На часах без десяти пять. Мой рабочий день целеноправленно катится к своему завершению. Я тайком залезаю в сумку и достаю телефон, который целый день промаялся там с выключенным звуком. За время изгнания аппарат разжился десятком пропущенных звонков от Константина, несколькими от друзей и кучкой поздравительных сообщений. Мой романтик в одном из них обещает заехать за мной после работы и преподнести обещанный сюрприз. Что ж гидромассаж и соляная сауна мне сейчас совсем не помешают. Я расплачиваюсь с водителем. Он вытаскивает из багажника длинноногие стулья. Майкл смотрит на меня выжидающе, очевидно, рассчитывая, что я потащу эту ношу и дальше.

– Здесь не далеко, – успакаивает он, видя мою нерешительность, – Пятый этаж.

Старый дом без лифта. Табуретки как пауки цепляются за перила своими металлическими лапами. Я пыхчу от напряжения, неуклюже карабкаясь, и мысленно проклиная всех англичан вместе взятых. Не зря все-таки тот алкаш пристал к нам с Верой в баре. Это было знамением. Этаким предупреждением – дальше больше.

– Вот сюда поставь, – показывает достойный правнук Оливера Кромвелла, когда мы, наконец, оказываемся в квартире.

Я выстраиваю стулья-мучители в коридоре. На сегодня ишак может быть свободен?

– Ах, да, чуть не забыл, – оборачивается маломасштабный тиран, – До отъезда мне нужен африканский барабан и лук со стрелами.

А святого Грааля вам не подать на блюдечке с голубой коемочкой? Моему настрадавшемуся за день терпению приходит конец.

– Возможно, я вас разочарую, но выпуск африканских барабанов в Латвии в связи с инфляцией временно приостановлен. И со стрелами тоже напряженка. Зато лук есть. В любом продуктовом магазине. Вам какой репчатый или пырей?

Моя язвительность оставляет клиента равнодушным.

– Наведи справки. Если захотеть, можно найти все что угодно, – напирает он.

Если захотеть, можно в космос улететь. Приплатить только двадцать миллионов и вперед.

– Я попробую.

– До свидания.

Мда, ну, и выродок же мне достался. Мэрил Стрип со своей «Прадой» отдыхает. Я звоню мистеру Камню и сообщаю о капризах Майкла.

– Будем искать барабан, – вздыхает он, – Ты завтра приходи раньше, займешься расшифровкой.

Я уныло дакаю и отключаю связь. Мобильный почти сразу загорается вновь. На связи мой сегодняшний сюрприз.

– Где ты была весь день? – оглушает меня трубка.

– С Днем Рождения! – ворчу в ответ я.

– Да, я сто раз уже тебя поздравил. Ты чего не отвечаешь? – продолжает бесноваться Константин.

– Я работаю.

– А я что делаю, по-твоему?

– По-моему, ты на меня орешь. Если сейчас же не прекратишь, я брошу трубку.

– Ладно, извини, – тушуется мой герой, – Я волновался.

– Ты тоже извини. У нас новый клиент. Ни минутки свободной не было, – в свою очередь смягчаюсь я.

– Молодой и красивый? – ревностно вопрошает он.

– Старый и гнилой. К тому же лицемер и зануда. В общем, хуже не придумаешь.

– Бедный мой котенок!

Ну, вот сразу видно, Костик пришел в себя, вернулся в животный мир.

– А у меня для тебя сюрприз! Где встречаемся?

– Я напротив Национальной Оперы, – оглянувшись, делаю вывод я.

– Давай у Лаймовских часов.

Оригинальности моему кавалеру не занимать. Лаймовские часы – известное место встреч, где в любое время суток и в любую погоду переминаются с ноги на ногу и сжимают в потных ладошках по красной розе соискатели малобюджетной романтики. У меня нет сил возражать и выбирать менее клишейный вариант.

Когда я подхожу ближе, Константин уже ждет меня, проделывая выше описанные пируэты. И о, ужас! В его правой руке щетинится шипами пресловутая красная роза! Я закрываю глаза и щипаю себя за щеку. Открываю. Неутешительная картинка не меняется. И это мой сюрприз? Банальная роза цвета прокисшего «Бордо»? Более продуктивные нейроны советуют мне не впадать в транс, сделав поспешные выводы. В конце концов, может быть, в сердцевине этой розы скрывается от посторонних глаз колечко с увесистым брильянтом. Или новый «Лексус». Или вся Венеция вместе с каналами и гондолами. Уже слышу как мне в затылок бросают обвинения в излишнем материализме. Не оставлю эти упреки без ответа. Будь Константин беден как цирковная мышь, я с благодарностью приняла бы от него кусочек засохшего сыра. Но он ведь, собака, не голодает! Сам весь в шелках, бархате и «Дольче-Каваллях», а на день рождение любимой припер двухлатовый цветок? По истине сюрприз!

– С Днем Рождения, котенок, – тянется между тем ко мне поздравитель, не замечая мою перекособочившуюся физиономию.

– Спасибо, – мямлю я, уперевшись носом в вышитый на его свитере логотип «Живанши». Роза вражески колет мне ладонь. Чувствует наверно, что я ей не рада.