Анемия

Пока Анника приходила в себя, Виктор вышел. Он был предельно спокоен, словно привык к подобным процедурам. Отдав факел в дрожащие руки Анники, Барнс закинул два тела на плечо. Несмотря на то, что окоченевшие тела должны были быть тяжёлыми, констебль с прежней лёгкостью понёс их дальше по улице.

Виктор иногда смотрел за Аникой. Он не горел желанием тащить ещё и её. Хватало на сегодня физических нагрузок. Видя мрачное лицо Шефер, Виктор попытался успокоить её:

– Хорошо, что мы были заранее предупреждены об этом. Ричард успел приготовить сыворотки. Хотя бы часть. Трупы сожжём. И от чумы ничего не останется.

Анника попыталась посмотреть на Виктора, но висящие на его плечах трупы отбили желание. Чем дольше она шла рядом, тем сильнее становился запах гниющей плоти.

– Мне доложили, что это вы убили отца Иоанна.

– Я.

– Что ж, – он тяжело вздохнул и ткань маски дёрнулась, – У вас не было выбора. Он смог ранить даже Ричарда. Только у меня есть один вопрос. Как вы убили его?

– Что вы имеете в виду?

– Ричард сказал, что вы сделали это садовыми ножницами. Но откуда вы нашли их в церкви?

К такому допросу Анника была не готова. Почему Хендерсон решил не говорить о пистолете?

«О том, что произошло в церкви вы должны умолчать. Обо всех подробностях расскажу я».

Ричард повторил это не единожды перед тем, как Анника покинула больницу. Она бы и не стала распространяться об этом на каждом углу. Но что ей надо было ответить сейчас? Вдруг констебль что-то подозревает и в его вопросе заранее заготовлена ловушка.

– Мистер Барнс! Вас я как раз и ищу.

К ним быстрыми шагами направлялся Адонай Гиббор. По испарине на лбу было ясно, что бежал он долго.

– Что опять? – недовольно захрипел констебль, поправляя трупы. – Я занят.

– Я понимаю, но мистер Хендерсон просил передать, что в доме напротив Ридов тоже следует убрать трупы.

– Неужели и они?

Адонай печально кивнул.

– Чёрт…

– И ещё, миссис Шефер, вас просили прийти в больницу. Сказали, что с вами борьба с чумой пойдёт быстрее.

– Поняла.

Анника не стала показывать радость, что покидает Виктора. Ей не нравились ни трупы, ни разговоры, какие ведёт констебль. Поэтому она убежала сразу, вручив факел Адонаю.

В холле больницы она столкнулась с Конрадом. Он выглядел потерянным. Для него нигде не было места, и теперь он мог лишь печально бродить по пропахшим спиртом коридорам больницы. Увидев Аннику, Конрад на мгновенье просиял, но понимая, что дальше его ждут такие же заботы с больными, поник.

– Как вы себя чувствуете, миссис Шефер? – поинтересовался он, унося использованные медицинские инструменты.

– Не жалуюсь, спасибо.

Она обратила внимание на то, как много было ткани с кровью и гнилью. Даже на перчатках Конрада сверкали свежие пятна этих неприятных жидкостей.

– Иди отдохни, – Анника забрала инструменты. – Я тебя заменю.

– Приятно, что вы заботитесь, но… я должен помогать людям, если хочу стать врачом.

– Если ты не будешь отдыхать, то врач из тебя будет никудышный, – тут Шефер улыбнулась. – И давай на «ты». Меня смущает, что ты обращаешься ко мне так официально.

– Простите, но воспитание не позволяет мне обращаться к вам подобным образом. – лицо Барнса-младшего растянулось в усталой улыбке. – Мистер Хендерсон в приёмной. Людей полные комнаты. Уже не знаем где их расположить.

– Разберёмся.

Анника промыла инструменты и продезинфицировала их спиртом. На большее рассчитывать не приходилось, ведь время совсем не то, чтобы надеется на высокие технологии. Анника только сейчас обратила внимание, что отсутствие развитой цивилизации никак не повлияло на неё. Словно она всегда жила в таких условиях. Может даже на это повлияла сущность? Ведь английский язык Шефер никогда толком не знала, а тут могла спокойно говорить с носителями.

От рассуждений её отвлёк громкий кашель. Сначала он принадлежал взрослому мужчине, затем его поддержала женщина. В кульминации кто-то закричал так пронзительно, что у Анники отпало желание идти в ту комнату. Она боялась, что не выдержит напряжения. Ей вспомнились дни, когда во времена Анны, эпидемия поразила мир. Анна работала медсестрой в больнице и наслушалась столько разнообразных звуков боли и страданий, что должна была привыкнуть. Но к такому не привыкают. Просто учатся сдерживать эмоции.

Больные лежали на койках, между которыми почти не было свободного места. Анника шла аккуратно, стараясь как можно меньше беспокоить больных. Некоторые из них спали, некоторые ворочались, пытаясь таким способом спастись от боли. Кто-то смотрел на Аннику с безразличием, а в чьих-то взглядах она видела мольбу о помощи. Рядом с детьми в большинстве случаев сидел один из родителей. Они тоже были больны, но предпочитали находиться в сложную секунду с ребёнком.

Анника ускорила шаг. Ричард оказался в самом конце комнаты рядом с теми заражёнными, которым не хватило места на кроватях. Выглядели они намного хуже остальных. Хендерсон будто уже готовил их к похоронам.

– Я слышала, что вы сделали сыворотку, – начала сразу Анника, наклонившись рядом с врачом. – Она помогает?

– Кому-то да, кому-то нет.

Ричард ввёл лекарство больному и выбросил шприц в отдельную ёмкость с уже использованными инструментами. Анника удивилась, что он беспокоится о стерильности хотя бы немного.

– Я избавился от гноя, но жар у многих ещё держится. Сделайте им холодные компрессы и дайте попить. Заварите травы, которые стоят в кабинете на столе.

– Поняла.

Шефер сделала всё, как и просил Хендерсон. Пациенты были изнеможены и кружка тёплого питья из рук Анники воспринималась, как дар с небес. Те, кто мог благодарил её. Кто не мог, с облегчением вздыхали.

– Благодарю вас, миссис, – сказала юная девочка, рядом с которой сидела мать. – Мой папа тоже работает с заражёнными, и говорит мне, что его не возьмёт ни одна болезнь! А вы не боитесь заразиться?

– Кэтрин, – одёрнула её женщина. – Не вежливо задавать такие вопросы.

– Всё в порядке. Я боюсь, что люди начнут погибать. А заразиться не так страшно по сравнению с этим.

– Но ведь, – надула губки Кэтрин, – вы же тоже можете погибнуть.

«Действительно ли могу?» – подумала Анника, ставя на поднос опустошённую чашку.

– Врачи – это посланники Бога! – засмеялся рядом пожилой мужчина и закашлял. – Они охраняют наш покой вопреки собственному. Мой сын тоже был врачом. Себастьян Рид! Запомни это имя!

Шефер подала ему напиток, и он с жадностью впился в края кружки. Его руки тряслись, не то от болезни, не то от старости. А ведь Анника тоже могла дожить до такого возраста. Как бы она выглядела?

«Как старая мымра!» – вновь вскрикнул голос мужа.

Крик был громкий и пронзающий. От него Анника схватилась за голову. Её будто огрели чем-то тяжёлым. В ушах запищало, и голос девочки едва можно было различить.