Анемия

Смерть Инанны. Расцвет Эрешкигаль

Здесь отсутствовало всё: стены, полы, двери и окна. Только письменный стол, стоящий посреди пустого пространства, и тусклая лампа создавали иллюзию комнаты. Анника сидела на скрипучем стуле в ожидании сущности. Она была уверенна, что не одна в этом пространстве.

В отличие от прошлого раза, теперь было не так страшно. Даже наоборот, благоговение согревало испуганную душу Шефер. Она уверяла себя в том, что попытка искупления потрачена, и сущность вернёт её обратно в ад. Анника уже поверила себе, но, когда знакомая тень появилась по ту сторону стола, сомнения атаковали разум.

– Странно, – заговорил знакомый голос. – Я думал, что вы решите эту проблему быстрее.

Анника не ответила.

– Неужели вы действительно хотите проживать те дни снова и снова? Вам совсем себя не жаль?

– Я не люблю жалеть себя, – даже Аннике показалось, что её голос звучал неестественно грубо.

Сущность хмыкнула. Её длинные ноги, одетые в классические брюки, оказались на столе. Налакированные туфли сверкали в тёплом свете.

– Верните меня, – шёпотом стала просить Анника. – Я не буду никого убивать.

Когда Анника посмотрела на тень сущности, то увидела сверкающие красные глаза. Если бы у Шефер было тело, то оно бы пульсировало от страха. Анника подскочила с места. Стул с грохотом упал, и звук разлетелся по пустоте.

Она не испытывала такого ужаса никогда. Никогда! От этого чувства первым, что она смогла сделать – упасть на колени. Анника понимала, что находится не в кабинете начальника, который просто грозится уволить, а в зале Суда. Того самого, где душам выносят приговор. И для Шефер он был смертным.

Анника продолжала видеть эти глаза даже, когда упёрлась лбом в несуществующий пол. Они были повсюду. В каждой детали, в каждой частице её души. И эти красные полные нечеловеческого гнева глаза призывали к повиновению и покаянию. Это был тот самый огненный меч, которым должны вершить правосудие. Но было бы лучше, если бы меч закончил мучения быстро, отрубив голову. Но вместо этого красные пронзающие глаза выворачивали душу наизнанку. Мысли Анники путались и приходили к одному выводу: «Ты виновна».

– Договор надо выполнять, Анна Штайн! – произнесла медленно сущность, и красные глаза потухли в темноте.

Она снова сидела на стуле. Сущность приблизилась к лампе, но её лицо всё ещё было плотной тенью.

– Даю тебе последнюю попытку, – грубо процедил голос. – Так как ты мертва, то с этого момента твоё тело будет гнить. Медленно. Но умереть ты не сможешь даже, когда от тебя живого места не останется. Ты станешь прокажённой старухой с вечной мучительной жизнью. До тех пор, пока граф Уилтшир не погибнет.

Имя графа в последний раз прозвучало в мыслях Анники, перед тем, как она проснулась. Подушка промокла от слёз. Мышцы ныли, как после тяжёлой тренировки. В голове роилось столько противоречащих мыслей, что Анника путалась где реальность, а где сон. И что было до того, как она встретилась с сущностью?

Как бы она не пыталась вспомнить прошлый день, красные глаза возникали перед ней, и мысли меняли свой курс. Теперь Анника должна была точно спланировать убийство графа Уилтшира.

Шефер оделась и образ Меты мелькнул в воспоминаниях.

«Да, точно. Мета Охман пригласила к себе. Там был констебль Барнс. Они говорили о графе».

В дверь аккуратно постучали. Анника подумала, что это галлюцинации, но, когда в комнату вошёл Ричард Хендерсон, она поняла, что не настолько сошла с ума.

– Вы проснулись. Прекрасно, – из-за маски было плохо слышно его голос.

Ричард поставил чемоданчик на стул и стал рыться в лекарствах. Анника не понимала, что собирался делать доктор. Она чувствовала себя не прекрасно, но всё-таки хорошо. И когда Хендерсон достал шприц, Шефер спросила:

– Что вы хотите делать?

– У вас два дня была лихорадка. Я закончил сыворотку и вколол вам несколько доз. Если резко прекратить приём, то будут неприятные последствия.

– Лихорадка?

– Да, вы бредили. Я услышал много чего интересного, – глаза Ричарда улыбались.

– Даже спрашивать не хочу, – Анника схватила плащ и заметила лежащий под ним пистолет.

«Чёрт».

Закутав оружие в ткань, Анника собралась уходить. Но Хендерсон загородил собой проход. Он не стал ждать, пока Анника поймёт в чём дело, и поднял её. Шефер стала вырываться, но хватка у врача была железной. Как у тех, кто работает с психически больными.

– Отпустите!

– Нет, пока не буду уверен, что вы не заразились чумой.

– Что?!

Ричард положил Аннику на кровать и попытался забрать плащ. Но тут она смогла ему противостоять, и сама положила закутанный пистолет обратно.

– Я разве похожа на заражённую? На мне даже гнойников нет!

– Это мы сейчас и выясним.

Хендерсон долго смотрел на Аннику. И когда она осознала, чего ждёт от неё доктор, то разозлилась ещё больше.

– Выметайтесь!

– Миссис Шефер, я делаю это не из личных побуждений, – он засмеялся. – Я врач. И у меня нет интереса к пациентам.

После такого высказывания Анника должна была обрадоваться. Или хотя бы успокоиться. Но она почему-то почувствовала обиду. Это отразилось на её лице, пусть и не явно, но Ричард сразу исправился:

– То есть… вы привлекательны, но, как доктор я должен…

– Да замолчите вы! – крикнула Анника, вскочив с места. – Отвернитесь!

Хендерсон повиновался и, чтобы пациентка была уверена, что её не видят, закрыл глаза руками. Когда он услышал скрип полов, было уже поздно. Анника сбежала, обведя его, как ребёнка, вокруг пальца.

Шефер увидела в окне хмурое лицо Хендерсона без маски. Она не смогла не позлорадствовать над ним, поэтому игриво помахала рукой и скрылась за домами Лавенхема.

Если бы не поменявшиеся правила в договоре с сущностью, то Анника может и дала себя обследовать. Но гниющее тело ей уже обеспечено, а если об этом узнает Хендерсон, то она будет сидеть на карантине. Стоило быстрее найти графа, чтобы это закончилось.

Детская выходка, которую провернула Анника, почему-то так раззадорила её, что весь путь до церкви, она улыбалась. Вспоминая лицо Ричарда, она едва сдерживала смех.

В церкви никого не было. Возможно, отец Иоанн занят своими делами вне храма. Анника не сильно расстроилась этому. Она могла отдохнуть после небольшой пробежки и привести мысли в порядок. Погода была пасмурная. Вот-вот пойдёт дождь, и священник вернётся в свой дом. Он должен был вернуться.

Анника хотела спросить его о борьбе с тварями. Если он хранил пистолет и лично убил одного из обращённых, то он мог помочь ей. Хотя бы советом.

Но солнце было всё ближе к горизонту. Дождь уже успел начаться и закончиться. Но отца Иоанна не было. Анника была готова провести ночь в храме. Главное было найти укромное место, где в случае чего, её не найдёт заблудившийся обращённый.

Сон быстро настиг Шефер. Но совсем не в том месте, где она хотела. Холодный воздух подул из открытой двери. Анника сквозь сон слышала, как чьи-то шаги доносятся с разных сторон. Из-за эха нельзя было точно определить местоположение гостя. В сонном состоянии Анника не беспокоилась за себя, потому как подумала, что это вернулся отец Иоанн. Теплый воздух от неровного дыхания уже касался её лица. И тогда инстинкт самосохранения сработал. Но поздно.

Наставив пистолет на обращённого, Анника надеялась на быстрый выстрел. Но сильная рука твари ударила по оружию, и оно вылетело из рук Шефер. Не успела Анника одуматься, как тварь схватила её за горло и швырнула в дальнюю стену. Статуя Христа, которую совсем недавно разглядывала Анника, теперь была разломана на мелкие кусочки. Боль пронеслась по позвоночнику, и от шока потемнело в глазах.