Бывший на Новый год

– Эм, нисколько. Я не на машине, – продавщица вопросительно вскинула черные брови, сделанные с помощью перманентного макияжа, и девушка поторопилась продолжить. – Понимаете… – Марина смущённо заправила волосы за уши. – Я оказалась в такой щекотливой ситуации, что…

…что теперь совершенно не знала как об этой ситуации рассказать постороннему человеку и при этом не сгореть со стыда. Хотя ей-то как раз стыдиться было нечего. Это Артур её с Левиком выгнал. И это именно ему нужно было стыдиться своего поведения. Но почему-то всё равно было ужасно неловко, неприятно и страшно. Страшно опять оказаться на улице, в мороз и темноте.

– В общем, мы с сыном оказались на улице одни, – она кивнула на Леву. – У меня нет с собой ни денег, ни телефона, ни знакомых поблизости, к кому бы мы могли пойти. Не могли бы вы, пожалуйста, одолжить мне на минутку свой телефон? Я сделаю один звонок и обещаю, что как только у меня будет возможность, сразу возмещу вам все расходы и…

– Милая, – прервала её продавщица, оперевшись рукой о прилавок. – Знаешь, сколько таких, как ты, я вижу за день, стоя на этом самом месте? На такое количество бродяжек с жалобными глазами телефонов не наберёшься, а я за этот ещё кредит не выплатила.

У Степановой мгновенно защипало в носу от обиды. За всю свою жизнь она ни разу ничего не украла и даже мысли такой не допускала и будь сейчас ситуация не такой плачевной, то Марина оскорбилась бы от подобного сравнения не на шутку, но в эту секунду ей пришлось наступить себе на горло и заткнуть гордость. От неё зависела безопасность сына и она пойдёт на всё ради того, чтобы с ним всё было хорошо. И если нужно будет, то выслушает ещё кучу несправедливых обвинений и подозрений и умолять будет, и в ногах валяться. И, вообще, всё ради него сделает!

– Я не воровка, правда-правда, – девушка улыбнулась ещё шире и невинно взмахнула ресницами. – Разве я похожа на воровку?

– Все вы так говорите, а потом ни денег на телефоне, ни самого телефона.

– Послушайте, ну, как вы себе это представляете? У меня сын. Не убегу же я с вашим телефоном, бросив его здесь!

– На моей практике и не такое бывало, – невозмутимо пожала плечами продавщица. – Так что, извиняй, красотка, но телефон не дам.

Марина мысленно ругнулась и чуть ссутулилась. Мама бы её за это, наверняка, отругала. Вот только какой толк в прямой спине, когда, кажется, весь мир обернулся против? У неё даже нечего было отдать в качестве залога – ни часов, ни документов, ни драгоценностей. Обручальное кольцо она уже давно не носила, а остальные украшения лежали дома, в шкатулке. Из одежды тоже предложить было нечего. Вряд ли работнице автозаправки, обладающей достаточно пышными формами, понадобятся её дублёнка размера XS и угги. Хотя…

– А если я вам дам свою дублёнку? Без неё я точно далеко не убегу. На улице мороз.

– Милая, да куда ж она мне? – расхохоталась женщина. – Я её даже на руку себе не натяну.

– А если… – Степанова принялась лихорадочно перебирать все варианты, которые в эту секунду пришли ей в голову. – Если… А если вы мне не будете давать телефон в руке? Наберёте номер сами и включите на громкую связь?

Продавщица, которую, если верить бейджику, звали Людмилой, взглянула на неё с нескрываемым подозрением и недоверием, но всё же после нескольких секунд размышлений нехотя кивнула.

– Ладно, как-никак Новый год на носу. Пора чудес, чтоб их. Диктуй номер, красотка, но учти, одно лишнее движение и…

– Хорошо-хорошо, я поняла. Держу руки на виду и не двигаюсь.

Девушка, едва не запрыгав от радости, вскинула ладони вверх и показательно отступила на шаг назад от прилавка. От мысли, что она всё-таки смогла добиться помощи и они с Лёвиком спасены, казалось, даже крылья за спиной выросли.

– Давай, диктуй номер.

Номер старшей сестры мужа возник перед глазами так быстро, что она даже мысленно поблагодарила Ольку за то, что та звонила и писала ей по сто раз в день на протяжении всего периода их с Артуром отношений. Марина свой номер не помнила так хорошо, как номер золовки, и ещё никогда не ждала её ответа на звонок с такой надеждой. Но с каждой секундой и длинным гудком, раздававшемся в динамике телефона вместо голоса Ольги, становилось ясно, что рано она обрадовалась. Ой, как рано…

– Вызываемый абонент не отвечает, – подтвердил её опасения равнодушный голос робота. – Пожалуйста, позвоните позднее.

Руки опустились сами собой, а невидимые крылья превратились в такие же невидимые бетонные плиты, что теперь давили на плечи неподъёмным грузом.

– А не могли бы вы набрать этот номер ещё раз, пожалуйста? – чувствуя, как начинают дрожать губы, попросила Степанова. – Вдруг… Вдруг она просто не услышала звонок?

Людмила молча исполнила её просьбу. Повторное "вызываемый абонент не отвечает" прозвучало как смертный приговор, который Марина выслушала со слезами на глазах и громко стучащем в груди сердцем. Паника, дав ей передышку на несколько минут, вновь схватила за горло да с такой силой, что не вдохнуть-не выдохнуть.

– Может… – взгляд продавщицы чуть потеплел. – Может ещё кому-нибудь звякнем?

Некому. Ей просто некому больше звонить. И как же, чёрт возьми, это было горько и страшно осознавать. В какой момент она, у которой всегда было куча друзей, приятелей и просто знакомых, осталась совершенно одна? В день, когда сказала "да" на предложение Артура? Или позже, когда согласилась уехать с ним?

– А вас не затруднит написать смс с просьбой перезвонить и отправить на этот номер, а я с сыном подожду здесь, за столиком, можно? Мы не помешаем, обещаю…

– Можно-можно. Всё равно клиентов, кроме дальнобоев, нет. Лучше скажи что писать-то?

– Оля, это Марина, – начала диктовать девушка, наблюдая за тем, как продавщица набирает текст. – Срочно перезвони. Артур нас выг… – запнулась, когда женщина вскинула на неё одновременно любопытный и жалостливый взгляд. – Артур нас выгнал из дома. Всё.

Сообщение улетело с коротким звонким звуком и Степанова шмыгнула носом. Может, хотя бы это поможет… Может, Олька увидит смс и… И… И что дальше? Всё сначала? Снова начнутся непрозрачные намёки на то, что она сама виновата в сложившейся ситуации, за ними последуют уговоры не разводиться и обещания, что Артурик бросит пить. Марина предвидела поведение золовки заранее.

– Спасибо вам. Как только у меня появится возможность, я возмещу все ваши расходы и…

– Ой, да какие расходы? Забудь, – отмахнулась от неё Людмила. – Сама в такой ситуации побывала один раз.

Девушка кивнула и, не став расспрашивать у продавщицы подробности, несмотря на её явное желание обсудить эту тему, вернулась к сыну. Лев сидел на том же самом месте, где она его оставила, и наблюдал за сменой многочисленной рекламы на телевизоре, висящем на противоположной стене. Такой же румяный и уставший, как сама Марина, но уже успевший отогреться и снять варежки. Сев напротив него, Степанова тепло и ободряюще улыбнулась.

– Лёвик, я отправила тёте Оле сообщение и, думаю, что совсем скоро она нас зеберёт.

Ну, или хотя бы вызовет такси и позволит остаться у себя, пока Артур не проспится и у неё не появится возможность забрать из дома их вещи.

– Холосо.

– Тебе не жарко?

– Немного, – признался мальчик и вытянул подбородок вперёд, давая понять, что хочет снять шапку.

Разобравшись с завязками, Марина вдобавок к шапке стянула с сына ещё и шарф и, не удержавшись, потрогала лоб. Не то, чтобы Лёва отличался слабым здоровьем, скорее наоборот он рос очень крепким мальчиком, но она всё равно боялась, что прогулка в мороз скажется на его самочувствии.

– Зайка, ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит?

– Неть.

– Ни голова, ни горлышко?

– Неть.

Девушка кивнула и невольно посмотрела в сторону прилавка. Сейчас им не помешало бы выпить что-нибудь горячее, а также съесть хоть что-нибудь, чтобы восстановить силы, так как ночь, судя по всему, предстояла быть долгой, а в последний раз они ели ещё в кафе, куда направились пообедать после новогоднего спектакля. Ей театральная постановка, в которой главными героями были отнюдь не Дед Мороз со Снегурочкой, а чудо и доброта, понравилась не меньше, чем сыну. Казалось, что, если действительно верить в чудеса и быть добрым человеком, то все горести и несчастья пройдут стороной, а счастья наоборот будет в избытке, но, увы, в реальной жизни это было невозможно. Слишком много было посторонних факторов, из-за которых что-то могло пойти не так, и в итоге такая хрупкая конструкция, как счастье, может рухнуть в один момент. К тому же в реальной жизни не было только белых и чёрных тонов, а у добра не всегда хватало сил победить зло. И ситуация, в которой они сегодня оказалась, была прямым тому доказательством.

– Мам, смотли папины баночки показывают.

Марина вздрогнула, вновь посмотрела на сына, указывающего ей на тот самый телевизор с рекламой, и обернулась назад. На экране красочные картинки, демонстрирующие появление новых вкусов безалкогольного пива известной марки, сменялись одна за одной и Степанова не удержалась от горькой улыбки. Артур любил не эти баночки, как выразился Лев, а другие, где градус алкоголя был значительно выше, а цвет напитка темнее. Но не поправлять же сына, который уже и так при виде банок с алкоголем сразу вспоминал родного отца, правильно? А муж ещё отмахивался от неё, когда она ему об этом говорила. Считал, что сын ничего не замечает и не видит. Хотя на самом деле он видел и чувствовал даже больше, чем они, взрослые. Видел, что она Артура не любит, а сам Артур никогда не изменится. Чувствовал, что им по отдельности лучше, чем рядом друг с другом. И девушка корила себя, что не подала на развод раньше и позволила Льву наблюдать за их ссорами, её слезами и прогрессирующим алкоголизмом отца. Может, прояви она характер чуть раньше, то им не пришлось бы сейчас сидеть здесь и надеяться на лучшее.

– Эй, красотка, – продавщица Людмила подошла к их столику с двумя кружками чего-то горячего у вас. – Возьми.

– Но у меня нечем с вами расплатиться, – краснея от неловкости, напомнила девушка.

Почему-то признаваться в своей временной денежной несостоятельности было гораздо неприятнее и сложнее, чем в лишении мужем крыши над головой.

– И не надо, – отмахнулась новая знакомая, ставя свою ношу на стол. – За счёт заведения. Выпейте, согрейтесь.

– Я… Я даже не знаю как вас благодарить. Вы – замечательный человек, Людмила!