Восточный плен. Княгиня

– Ваш евнух не справляется с вами.

– Что дало вам повод сделать такое заключение? – чуть настороженно произнесла Мари.

– Ваши волосы. Они мокрые.

Он приблизился к ней и, накинув ей на голову палантин из золотых нитей, чуть направил к низкому столику из чёрного дерева. Столик был выложен мозаикой из слоновой кости, и Мари невольно восхитилась изысканности этого предмета. В доме Арифа каждый предмет, будь то ванна или гобелены, вазы, ковры, вызывал восторг и восхищение. Каждая вещь была произведением искусства, что многое говорило о хозяине. Мысленно Мари провела параллель между собой и этими вещами, и ей стало больно и противно от вида роскоши и красоты, окружавшей её в это мгновение.

Удивительно, что её собеседник продолжал хранить молчание. Он только взирал на неё с противоположного конца столика, и на лице его появлялись то суровость, то мягкость, будто он вёл внутри себя молчаливый диалог.

– О чём вы задумались? – не выдержав повисшего между ними напряжения, спросила Мари.

– Прежде всего, думаю о вас. И думаю о том, что вам необходимо поесть, – нежно улыбаясь, чарующим голосом произнес Ариф.

После того как она съела немного хлеба и несколько кисловатых долек оранжевого фрукта, называемого апельсином, и выпила бокал вина, она согрелась.

Он продолжил:

– Мои мысли о вас… и о том, что каждая душа в Константинополе служит Великому Султану. От мальчишки, который чистит главную улицу от испражнений верблюдов, – он махнул рукой в сторону широкой улицы, – до воинов внизу во дворе, и даже наши с вами жизни – все мы живём и умираем во благо нашего правителя.

Мари удивлённо вскинула брови.

– У меня несколько иное мнение на этот счёт…

Ариф на это её высказывание лишь нежно улыбнулся, и его глаза загадочно блеснули.

– Какое же? – искренне поинтересовался он.

– Ваши обычаи, порядки и законы для русской княгини… они неприемлемы.

– Для большинства людей закон – это перечень запретов. Однако для избранных это список возможностей.

– Что вы имеете в виду?

– Я всего лишь предлагаю вам взглянуть на всё, что с вами происходит, под другим углом… С другой высоты.

Сказав это, он жестом пригласил Мари подняться и проследовать вслед за ним.

Приблизившись к краю крыши, Мари ахнула.

Невысокий белокаменный бордюр служил безопасным ограждением. Но тем не менее Мари неосознанно встала на шаг ближе к Арифу. У неё закружилась голова от того, что предстало её взору. Перед ней простирался величественный вид города.

Константинополь предстал перед восхищённой женщиной во всём своём могуществе и роскошной красоте. Мари открылся изумительный вид на мечеть и далее – на дворцовые силуэты зданий этого старинного города Востока. Он был так грандиозен и велик, что взгляд Мари даже не мог коснуться окраины города, которая была очень плотно заселена жилыми домами и всевозможными постройками, вплоть до береговой линии моря. Мраморного моря, чьи невозмутимые воды, спокойные в своём величии и чинности, слегка могли позволить себе еле заметную рябь, что расходилась от покачивающихся на воде лодок.

Яркое сияние луны в эту ночь преображало всё вокруг, делая необычным и волшебным. Вместо привычного бледно-голубого блеска сияние будто укутало город в дымку красно-оранжевого цвета, которую было привычнее видеть на закате солнца. Картина, представшая перед Мари, казалась творением рук божественного и бесспорно талантливого художника. Он будто нарочно погрузил город в красноватый туман, отчего люди и строения казались нечёткими, немного размытыми, что придавало виду ощущение зыбкой сказочности.

Картину «одной ночи из тысячи» завершали мирно плывущие по золотистому небу редкие воздушные облака. На водной глади Босфора в отчётливом ярко-красном свечении пролегла лунная дорожка, словно дразня и подмигивая.

От внимания Мари не укрылся и великолепный дворец, что расположился на той же стороне пролива, но чуть поодаль.

– Что это за великолепие? – спросила она у переполненного гордостью за свой город Арифа.

– Думаю, ваше внимание привлёк дворец Долмабахче. Иначе и быть не может.

– Верно, – подтвердила его уверенную догадку Мари.

Резные ворота из золота ярко горели в лучах красной луны. По побережью тянулось ещё пять створчатых ворот, поменьше и поскромнее, видимо для тех, кто прибывал во дворец по воде.

Дворцовые стены тянулись по берегу залива метров на шестьсот, не меньше, а перед центральным фасадом был разбит шикарный парк. Мари и прежде слышала о чуде света – Насыпном саде, легенды о богатстве дворца ходили далеко за пределами Османского государства!

– Всё тихо и безмятежно, Istanbul[10 - Истанбул (тур.).] в эти часы – простой тихий столичный город со своими правилами, которые незыблемы и вечны. – Ариф сосредоточенно нахмурился и перевёл взгляд с Мари на прекрасную картину города. – А сколько тут прошло сражений, что на земле, что на воде! Сколько жизней погублено. Эта земля и эта вода помнят многое. Но сейчас всё спокойно. И это спокойствие и уверенность в дне сегодняшнем и днях грядущих дарованы нам нашим Великим Султаном Абдул-Меджидом.

– Абдул-Меджид… – повторила Мари, чтобы лучше запомнить.

– Абдул Великий! – Произнеся это, Ариф фанатично вскинул руки к небу, образно возвышая имя повелителя. – Наш город – единственный в мире, который расположен сразу в двух частях света. Он является столицей трех империй – Римской, Византийской и Османской. Пролив Bogaziv[11 - Босфор (тур.).], соединяющий Чёрное и Мраморное моря. Он – сердце Константинополя. Чтобы править этой империей, нужно быть не только выдающимся человеком. Требуется сочетать в себе все лучшие качества и быть сверхчеловеком, быть великим. Таков и есть наш правитель – Абдул-Меджид. Вступив на царствование в шестнадцатилетнем возрасте… Вы можете себе представить мальчишку правящим самой могущественной империей?.. Конечно, многие сравнивали правителя с его отцом – Махмудом Вторым, но нынешний правитель всем доказал, что действительно достоин стоять во главе Османской империи.

– Как же ему это удалось? – поинтересовалась Мари.

Ариф хитро улыбнулся и с энтузиазмом продолжил:

– Молодой султан заручился поддержкой сподвижников его отца. Вместе они совершили ряд преобразований и значительных реформ в стране. Были улучшены дороги, построено множество мостов, властелин всё делал для народа, он даже отменил старинный закон о смертной казни, если человек переходит из ислама в другую религию.

– А за что в вашей империи не казнят? – не удержалась от едкого замечания Мари.

– Нынешний правитель – образованный и добрый по своему характеру человек. Жестокость и невежество в нашей стране исчезли благодаря его правильному правлению, если так возможно выразиться.

– Я ещё не слышала о таких «правильных правителях», разве что только в сказках.

Ариф загадочно улыбнулся:

– А вы в сказке, моя драгоценная.

На это его высказывание она лишь скептически подняла брови.

– Всё это время вы рассказывали мне о достоинствах вашего правителя не случайно, так что вы можете завершить свой рассказ, я слушаю.

Ариф посмотрел с отцовской нежностью на Мари, вновь мудро и загадочно улыбнулся.

– Давайте пройдём в сад, – предложил он. – Ветер поднимается, я боюсь, что вы простудитесь.

Взяв Мари под руку, он повёл её вглубь своего чудесного сада.

– Очарование женщины кроется в её способности быть желанной, оставаясь при этом недостижимой, – издалека начал он. – Абдул-Меджид – властитель, наделённый сокрушительной силой. Он видит глубоко и далеко. И ему необходима женщина, способная внести гармонию в его жизнь, способная его покорить.

– Покорить султана?!

– Вы слышали о первой Хасеки-султан?..

Мари отрицательно покачала головой.