Чужая вина

– Да, я суп сварила и макароны по-флотски сделала. Аллочка, а когда ты приедешь? – спросила Ася.

– Мам, скоро, – звонок внезапно оборвался. Ася бросилась перезванивать сначала дочери, потом подруге, но у обеих было занято.

Будучи сильно встревоженной и обеспокоенной, Ася забежала в комнату дочери и начала судорожно собирать мусор, в изобилии валявшийся на полу, столе, подоконнике. Нашла несколько грязных чашек, тарелку и пару ложек, отнесла всё на кухню. Тщательно перемыв посуду, вернулась с ведром воды и тряпкой, решив, что помоет полы, пока дочери нет дома. Взгляд упал на несколько напечатанных листочков, лежавших около её кровати. Женщина прочитала заголовок: «Записки Орхидеи». Затем пробежала глазами первые строчки и углубилась в чтение.

«Записки Орхидеи

Сказка

Автор: Туманный Альбион.

В одной сказочной, окутанной туманом стране жила-была Орхидея.

Жила она там не одна. В этом государстве построили целую фабрику, где, как цыплята из яиц, каждый день «вылуплялись» новые и новые орхидеи – огромное количество дядюшек Орхидеи, тётушек, племянников, двоюродных братьев и сестёр и дальше, и дальше по бесконечному списку родства.

Все они были разных оттенков, размеров и… цены.

Однажды Орхидею – красавицу с раскидистыми листьями – отправили в долгий путь. Сначала, как ей объяснили её соседки-орхидеи, она должна будет плыть на корабле, потом поедет на разных машинах.

Ничего этого сама Орхидея во время путешествия не видела, так как была запакована в огромную коробку, рядом со своими кузинами и кузенами. Но наша Орхидея отличалась неуёмным любопытством. Оно-то и помогало ей замечать всё вокруг, делать выводы и неожиданные для такого хрупкого и неопытного цветка умозаключения. Однако увидеть мир, несмотря на своё жгучее желание, она так и не смогла, как ни трепыхала своими сочными изумрудными листочками. Право, это весьма трудно сделать из коробки, которую невидимые ей люди постоянно переставляют с места на место.

Только спустя длительную череду сменявших друг друга серых будней, изредка подсвечиваемых лучом солнца, который пробивался в маленькие дырочки через картонную темницу, Орхидею наконец принесли… в магазин. (Назначение этого места ей позже объяснили более сведущие соседки-цветы.)

И потекли дни за днями. Они были намного интереснее и гораздо насыщеннее жизни в путешествии, где Орхидея едва не заболела от скуки и усталости, томясь в коробке, как в заточении.

На ближайших к Орхидее полках то и дело появлялись новые растения, сменяя друг друга. Из магазина исчезали одни цветы и появлялись другие.

– Значит, это мои родственники, хоть и дальние. Возможно, вот эта, розовенькая, в центре – внучатая племянница, а та, молочного цвета – четвероюродная тётушка.

Орхидея, с детства имевшая способности к иностранным языкам, выучила новые слова: «праздник» и «покупка». Она даже понимала их значение. После праздника очень много растений и цветов в магазине уносились странными двуногими существами, которые именовались «люди».

Они и совершали это таинство под названием «покупка».

У людей, как поняла наша любопытная Орхидея, было два подвида: первый – женщины: они приходили чаще других, покупая семена, землю, удобрения и пустые горшки для цветов; второй – мужчины: они были разных возрастов, цветов и оттенков. Лепестки людей назывались волосами. Их длина и объём тоже резко отличались.

У слова «праздник» было не вполне понятное для Орхидеи дополнение – «Восьмое марта». Когда у «праздника» появлялась такая приставка, количество мужчин заметно прибавлялось.

Орхидея подружилась (как она считала) с женщинами, которые постоянно находились рядом с растениями, поливали их, опрыскивали и всячески ухаживали. Все их называли продавщицами – это название тоже попало в словарь цветка.

Еще Орхидея узнала, что бывают растения и цветы, у которых совсем нет голоса – у них отсутствуют корни. Они помещаются в большие вазы или вёдра и живут там последние часы. Да, у них есть и стебли, и листья, но голос пропадает в тот момент, когда их лишают корня. Они тоже пытались рассказать свою историю – как их зовут, из какой страны они прибыли, но не могли это сделать. Их никто не слышал. Даже соседи – такие же, как они, цветы.

Чаще других люди произносили слово «роза». Этих безголосых заворачивали в красивую разноцветную бумагу и выносили прочь из магазина, где уже больше года жила наша Орхидея.

Да так и жила бы дальше… Однако спустя некоторое время, не понимая почему, Орхидея начала болеть и увядать. Вероятно, люди забыли о существовании именно этой Орхидеи и – сначала поставили её вглубь, на дальнюю полку, перестав за ней ухаживать, а потом, наоборот, будто спохватившись, налили столько воды, что она чуть не утонула в собственном горшке. Орхидея стала захлёбываться влагой, уже пробивавшаяся к свету цветоножка – сгнила. Потом засохли старые листья, остальные – когда-то изумрудные и блестящие – потускнели, она потеряла всякую надежду и совсем перестала учить новые слова.

– Ещё месяц, и её можно будет выкидывать, – говорили о ней люди.

«Так я и сгнию, как мои не рожденные цветочки, не ставшие даже бутонами», – печально подумала бедняжка Орхидея.

Но однажды… Нет, к ней не прискакал принц на белом коне, как бывает в других сказочных историях. Ее просто купили. И, как пояснили обстоятельства этой покупки, с уценкой. Да притом значительной.

– Какого она цвета? – поинтересовалась женщина – новая хозяйка Орхидеи.

– Ой, даже и не знаю, она так давно у нас стоит. Люба, ты не помнишь, кого она цвета? – спросила одна продавщица у другой.

– Нет, не припомню.

– Ну что же вы?! Спросите у меня, уж я-то знаю, какого я цвета, – изо всех сил пыталась прокричать Орхидея. У неё был голос, но, к сожалению, люди не могли его слышать.

«Теперь у меня начнется совсем другая жизнь», – подумала Орхидея.

Её горшок завернули в газету, и она даже немного испугалась: «А вдруг меня опять засунут в коробку?»

Орхидею принесли домой, распаковали. Заботливые руки женщины пересадили её в новый удобный горшок с приятным грунтом.

Настал торжественный момент: умытую Орхидею в красивом прозрачном горшке поставили на подоконник. О чудо! Справа от себя Орхидея увидела свою прапрабабушку, а слева стояла четвероюродная тётушка. Они цвели дивными цветами. «И почему люди говорили о своей красоте, – Орхидея подслушала разговор в магазине, – как о лебединой шее? Нет, правильно говорить “осанка, как у орхидеи” – с гордо поднятой головой и лепестками, точно корона», – подумал цветок, искренне радуясь такому неожиданному соседству.

Бабушка была нежно-сиреневого цвета в мелкую полоску – словно меридианы сходились в центре цветка, где оттенок становился темнее и по форме напоминал бабочку с жёлтым выразительным глазом в виде тычинки. Тетушка стояла с несчётным количеством цветов и несколькими цветоножками; бежевые по краям лепестки-бабочки переходили в нежно-салатовый цвет с мелкими лимонными тычинками. Стоило хозяйке дотронуться до любого из растений, как десятки цветков на стебле оживали, трепеща плотными цветами, готовые полететь в голубое небо, превратившись в царственных мотыльков.

«Ох, как же мне повезло с такими соседями!» – не уставала восхищаться своей новой жизнью Орхидея. Она старалась как могла: тянулась за своими родственниками и активно вела невидимую работу по формированию цветоножки, на которой расположились первые, ещё не распустившиеся бутоны.

– Какая ты у меня умница, берёшь пример со своих соседок, – приговаривала хозяйка, обильно, но в меру поливая её водой с удобрениями и наполняя влагу своей любовью.

Распустился первый цветок, он был молочного цвета.

Хозяйка немного разочарованно вздохнула: «Ну вот, ещё одна белая орхидея. Ничего, главное, что зацвела, а то полгода стояла, одни только листья».

В один из прекрасных дней женщина решила сделать перестановку на подоконнике, чтобы дать больше пространства соседкам-орхидеям: количество их цветов-бабочек уже перевалило за несколько десятков, а они всё выпускали и выпускали новые бутоны; тяжесть цветов перевешивала, и горшки готовы были вот-вот упасть. В этом процессе хозяйка потеряла бдительность и случайно обломала три недавно распустившихся цветка Орхидеи.

О, какое же это было горе для цветка! Совершенно беззвучное для других. И слез её никто не заметил, даже соседки – они были в своих делах и заботах, ведь почти каждый день у них распускались новые бутоны.

Шли недели. Орхидея продолжала расти, но её цветы мельчали, а потом и вовсе перестали появляться новые. Хозяйка озабоченно качала головой, но продолжала поливать хорошими удобрениями, не теряя надежду.

Оторванную веточку поставили в красивый бокал на кухне: «Пусть все получат эстетическое удовольствие от красивого цветка», – решила хозяйка.

Жалоб цветка никто не замечал: «За что она меня сломала? Я же хотела цвести, и ничего больше! Я даже не пыталась затмить своих соседок. Я только-только начала приносить радость, как вдруг взяли и безжалостно оборвали почти все мои цветы! Оставшиеся так испугались, что не смогли дальше расти. Хозяйка не слышит меня… Я бы сказала ей, что нужно просто немного подождать, и я наберусь сил. Меня нужно просто любить, не ожидая ничего в ответ. Пусть сейчас у меня всего несколько листочков и я не цвету, но кто знает?.. Даже я сама не могу сказать, сколько бутонов может быть у меня на ветке! Очень хочу верить, что я буду цвести. У меня же есть мои корни. И надежда, что однажды я снова зацвету и подарю миру много-много цветов-бабочек, порхающих на тугой и сильной ветке».

Ася положила листы себе на колени и произнесла вслух:

– Кто же это написал? Не бывает такого имени – Туманный Альбион.

Глава 4. Как я делаю, что дочка снова маленькая?

«Почему так бывает, что иногда несколько лет пролетают незаметно, а один день может тянуться целую вечность? Похоже, у меня сегодня будет именно такой день», – грустно подумала Ася и направилась в комнату дочери, которая секунду назад позвала её громогласным криком на всю квартиру.

«Время точно пошло вспять. Аллочке снова шесть лет, и она нуждается в моей помощи», – мысленно женщина пыталась настроить себя на позитивный лад. Тяжело вздохнув, она открыла дверь в комнату, но не успела что-либо сказать, как дочь уже поторопила её:

– Мама, ну где ты ходишь? Мне же врач сказал, чтобы я в восемь утра уже была в больнице, а ты всё копаешься!