Семя Зла

– Когда же ты избавишь нас от своего присутствия? – нагло произнес юноша. – Тебе давно пора уже убраться отсюда.

Виктор угрюмо молчал, но чувствовал, как его сердце наливается дикой злобой.

– Не надоело быть всеобщим посмешищем, или тебя это забавляет? – продолжал Дэниэл. – А ты оказывается еще и позволяешь себе дикие выходки!

Виктор вздрогнул от этих слов, а Дэниэл, воспользовавшись его замешательством, неожиданно и сильно толкнул его. Он не думал, что Виктор посмеет ответить ему. Но юноша, вдруг резко ударив, отшвырнул от себя парня с такой силой, что Дэниэл отлетел к противоположной стене. От невероятного удара он опешил, а Виктор двинулся на него. Дэниэл ощущал себя абсолютно беспомощным, он отчаянно смотрел вперед, ему казалось, что он видит что-то непонятное в облике Виктора, что-то новое и страшное, чего не мог уловить. Дэниэл уже ждал очередного удара, как вдруг Виктор опустил голову, вперяясь взглядом в пол, и неподвижно застыл на месте. Вскочив, Дэниэл одним махом свалил Виктора на пол и нанес несколько жестоких ударов. На этот раз Виктор даже не попробовал защититься, он только глухо стонал.

– Дэниэл, прекрати сейчас же! – побежавший Макс схватил парня и попытался его утихомирить.

– Что ты наделал! – воскликнул он. – Ты думаешь, это тебе сойдет с рук?!

– Отстань! – Дэниэл вырвался, но бить больше не стал.

Он, видно, сам не ожидал от себя подобного поведения.

Макс обеспокоенно взглянул на Виктора, а тот, прислонившись к стене, беспомощно смотрел в сторону подоконника с цветами и тяжело дышал, пытаясь заслониться рукой, словно от видения.

– Что это с ним? – еще не остыв от драки, недоуменно спросил Дэниэл.

– Цветы? Ничего не пойму, – удивленно пробормотал Макс. – Похоже, они действует на него как сильный аллерген.

– Ах вот оно что! – вновь злобно взвился Дэниэл.

Он бросился к горшку и, выдрав с корнем цветок, зачем-то ударил им Виктора по обнаженному запястью.

Тот сжался от невероятной боли и стал задыхаться еще сильнее. По запястью пурпурной краской разлилась ожоговая рана.

– Не смей! – заорал Макс. – Ты ведь убьешь его!

– Ничего, очнется, – злобно произнес Дэниэл, отшвырнув цветок в угол.

– Идем отсюда. Нам сейчас влетит за такое! – Макс упорно тащил приятеля прочь, с беспокойством оглядываясь на Виктора, который еле-еле начал двигаться.

Парни быстро прошли по улице и резко остановились на перекрестке.

– Что сегодня с тобой творится, Дэниэл? – взволнованно заговорил Макс, глядя на друга. – Нагрубил куратору, наорал на Аннабель, а теперь еще и Виктор. Как можно было так жестоко с ним…

– Замолчи! – угрюмо прервал его Дэниэл. – Не хочу ничего сейчас слышать.

Он и сам понимал теперь, как ужасно поступил.

– Я боюсь тебе влетит, ты же знаешь, что с этим у нас строго, – обеспокоенно проговорил Макс.

– Он не посмеет пожаловаться, – уверенно бросил Дэниэл, и парни свернули на соседнюю улицу, не заметив остановившуюся неподалеку и слышавшую их Элизабет.

Заклятье

Остановившись у дома Виктора, Аннет судорожно вздохнула. Если он не захочет видеть ее, она сейчас же уйдет и не заговорит с ним больше никогда. А если… Аннет вновь ощутила холод и вспомнила свою жуткую беспомощность перед ним в его дикой ярости, но ноги сами уже привели ее к двери дома. Аннет собрала с духом и позвонила. Дверь оказалась не заперта, и девушка осторожно вошла в дом.

Воспоминания об утреннем происшествии заставили Аннет содрогнуться, но она быстро взяла себя в руки. В комнате как обычно царил полумрак, шторы были плотно завешаны. Девушка обратила внимание на лежащий на полу пыльный и смятый плащ Виктора.

– Виктор, – тихо позвала Аннет и шагнула вглубь комнаты.

Никто не ответил, и она не сразу его заметила. Виктор неподвижно сидел за столом, возле угасшего камина, уронив голову на руки.

Аннет осторожно подошла к столу и вновь окликнула его. Юноша вздрогнул и поднял на девушку рассеянный взгляд.

– Аннет…, ты…, – еле слышно и удивленно пробормотал он, словно не веря увиденному.

Увидев его лицо, девушка вздрогнула:

– Что, что он сделал! Как он посмел! – вскрикнула Аннет. – Я не жаловалась ему, клянусь. Боже мой!

Лицо Виктора было в кровоподтеках, а на правом запястье алела и пузырилась рана, похожая на ожог.

– Аннет, прости меня, Аннет, прости, – быстро заговорил Виктор. – Я знаю, я …заслужил это. Я не хотел…

Он вновь уронил голову на руки, и его тело охватила крупная дрожь.

Аннет стояла, кусая губы, исполненная жалости и отчаяния. Весь ее страх, вся злоба на Виктора вмиг улетучились, насколько жалким, беспомощным и одиноким выглядел он сейчас.

– Виктор, мне жаль, что такое случилось! Я верю, что ты не хотел мне зла, – робко произнесла Аннет. – Я знаю, что поступила плохо, но это не нарочно. Я могу помочь? Тебе… очень больно?

– Мне холодно. Очень холодно, – еле слышно произнес юноша.

Аннет принесла плед и набросила его на плечи Виктора, потом разворошила угли в камине и подложила несколько свежих поленьев. Виктор сидел все это время безмолвно, спрятав лицо, и все еще дрожа. И было непонятно вздрагивает он от холода или от слез. Аннет прошла на кухню и через несколько минут вернулась оттуда с чайным подносом.

Она налила чай и поставила чашку перед Виктором.

– Спасибо, – еле слышно проронил он.

Аннет села напротив и пристально посмотрела на него. Теперь она с трудом могла представить в нем того злобного светлоглазого демона, представшего перед ней утром. Перед ней был тот Виктор, которого она знала: добрый и кроткий.

– Тебе лучше? – ласково спросила она, увидев, что он допил чай и пытается передвинуть свой стул ближе к камину.

– Да, спасибо, – тихо ответил юноша, не смея поднять на нее взгляд. – Аннет, ты …очень добрая… а я… это ужасно… прости. Я не хотел, правда, – с отчаянием ронял он. – Ты можешь мне не верить. Я… не думал, что ты придешь, что ты …вообще захочешь видеть меня.

Виктор вновь уронил голову на руки и сжался, словно от невыносимой боли.

– Не надо. Я не сержусь. Я тоже виновата. Я… нужно перевязать твою рану, – спохватилась девушка. – Я могу помочь…

Она осеклась и потупилась. Аннет поняла, что не сможет дотронуться до Виктора, вновь вспомнив тот ледяной и влажный холод его пальцев.

Однако юноша, видимо, и не посмел бы просить ее о помощи. Он поднял на нее беспомощный и загнанный взгляд.

– Найди бинт в шкафчике на кухне, – осторожно попросил он и после сам с горем пополам накрутил себе немудреную повязку.

Ему стало уже значительно лучше, он перестал дрожать и почувствовал себя не так потерянно. Но Аннет видела горечь и раскаяние в каждом его взгляде, обращенном к ней. Воцарилось тяжелое молчание, которое давило на нее, и она быстро заговорила: