Звук шагов в порывах ветра. Книга четвёртая

– Какие же? – Мира выразительно приподняла брови.

– Когда я уже выходил из офиса, приехала мама и задержала меня. Ты же понимаешь, что я не мог проигнорировать собственную мать, – он опять вздохнул.

– И что хотела от тебя Фаина Витальевна? – Мира усмехнулась. Она знала, что все разговоры свекрови с младшим сыном, так или иначе, касались темы его «неправильной» женитьбы. Почти каждый раз одно и то же.

– А вот это как раз и тебе будет интересно, – Данилевский прищурился, глядя на жену.

– Уверен? Хорошо, тогда давай либо отойдём в тень, либо сядем в твою машину, невозможно стоять на такой жаре. До конца обеденного перерыва осталось мало времени, но для разговора нам хватит.

Решили устроиться в тени раскидистого дерева, там же была и скамейка.

– Мирослава, – Дима взял жену за руку.

– Да, – она смотрела на него серьёзно.

– Ты меня любишь?

– Данилевский, что за вопросы? – она убрала за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос.

– А всё же, – он впервые задумался о том, что она редко говорила ему эту фразу. И вообще на внешнее проявление чувств была сдержанной, не то, что другие девушки.

– Люблю, конечно, я же твоя жена, – она пожала плечами. Дмитрий поднёс её руку к своим губам. Ласково поцеловал. Он всегда трепетал при одном лишь прикосновении к Мирославе. Он был не просто влюблён в неё, он растворялся в ней. – Так что там тебе говорила Фаина Витальевна? – напомнила Мира.

– Ах, да, – он словно очнулся, – мама спрашивала меня про Всеволода. Почему он по возращению на Родину, не стал жить у себя в квартире.

– Вот как? – Мира напряглась. – А откуда она узнала, что он не живёт у себя? Она приезжала к Севе?

– Да, приезжала два дня, точнее, утра подряд и, конечно же, не заставала его дома.

– Понятно, – протянула Мира, теперь она взяла мужа за руку и сжала её.

– Подожди, ты не знаешь главного, – Дима почесал в затылке. – Мама спросила у Севки, где он теперь живёт. А затем и у меня, как бы в подтверждение.

– В подтверждение чего?

– Что мой старший брат живёт у нас – в нашей с тобой квартире. Пока идёт капитальный ремонт в его квартире. Не знаю, как Севке пришло в голову это решение, но он прав, чтобы проверить информацию, к нам мама точно не сунется.

– Зачем ей проверять информацию? Дим, я никак не пойму этого, – воскликнула Мирослава.

– Она привыкла всё контролировать, всё держать под своим неусыпным контролем. Так она считает, достигаются высокие результаты и в бизнесе, и в жизни, – попытался пояснить Дмитрий.

– Да, вот только первый брак Севки распался, хотя, насколько мне известно, был организован Фаиной Витальевной, – напомнила Мира. – Да и ты, получается, женившись на мне, подвёл её.

– Ну, мой брак точно не распадётся, – Дима прижал Миру к себе. – Если ты только не будешь кокетничать с всякими подозрительными типами.

– Митька, а ты ревнивый, – она посмотрела в его глаза. – До сих пор я этого не замечала.

– Я сдерживал себя, как мог, – улыбнулся он. – Просто я очень люблю тебя, – с этими словами он страстно поцеловал жену в губы.

– Заводи машину, поехали, – приказала Фаина Витальевна водителю после того, как сын и невестка стали целоваться, несомненно, после эмоционального разговора. Всё это время она наблюдала за ними из автомобиля. Разговора она не слышала, зато по мимике и жестам сына поняла, что он предъявлял жене претензии. Правда, потом они помирились. Но ведь это ненадолго. Тем более что Фаина Витальевна успела заметить мужчину, с которым до прихода сына разговаривала невестка. Фаина Витальевна видела, и как темноволосый незнакомец поцеловал Мирославу в щёку, а потом ей удалось увидеть автомобиль, в который он сел. Пришло время заняться более пристальным изучением окружения невестки, кто знает, возможно, это пригодится в будущем. Так решила Фаина Витальевна.

Глава 11

Зорин решил не ехать на работу, а для начала как следует выспаться, отдохнуть. После событий, связанных с поиском матери друга, он понял, что основательно выбит из колеи, необходимо взять паузу и просто поваляться в кровати, а потом, может, в лес сходить или порыбачить. Просто побыть со своими домочадцами. Шеф с пониманием отнёсся к этому, дав ему неделю на отдых, а потом они созвонятся. Ведь часть работы можно сделать и дома.

После того, как поздним вечером он всё это обсудил с шефом, решил покурить на крыльце дома. Сел на основательно прогретые июльским солнцем ступеньки, загляделся на ночное усыпанное бисером звёздное небо. Благодать-то, какая! Вот не задумываешься, что ты можешь просто так наслаждаться всем этим. Идти по пыльной просёлочной дороге или даже пусть по асфальтовой, в солнечную погоду или в проливной или моросящий дождь – неважно. Слушать, как в весеннем лесу чувственно поют птицы, как огорчённо вздыхает или пугающе воет ветер, как напряжённо гудят провода, придумывая свою мелодию. Как деловито летят автомобили по гладкому шоссе, или жалобно скрипит телега, может быть, последняя уже в этом мире, в которой сидит мужичок, везущий пахучее сено. Покорная лошадь идёт вперед, думая о своём, время от времени обмахивая себя хвостом и отгоняя бесцеремонных насекомых. А воздух за городом может быть удивительно прозрачным. И ты его вдыхаешь полной грудью, наполняя каждую клетку живительной прохладой. Счастье в том, что ты можешь просто куда-то пойти, поехать, поплыть, полететь… Счастье в твоей свободе, в просторах, которые ты можешь видеть, даже в обычной деревеньке. В том куполе неба, который не в силах охватить твой взгляд, потому что в городе так не хватает неба – огромного, необъятного. И по нему даже скучаешь, потому что именно такое небо позволяет мечтать и вдохновляться, фантазировать и просто жить, ощущая себя частицей мироздания.

Вадим проснулся довольно поздно, в доме уже никого не было. Виктория оставила на столе записку, что они с Васей ушли гулять, завтрак на столе. А внизу была приписка, что они обе любят Вадимыча. Мужа и папу.

Прочитав записку, Зорин широко улыбнулся, потянулся, сделал несколько приседаний, отжался прямо на полу в кухне, отправился в душ. Спустя полчаса плотно позавтракал, выпил большой бокал с кофе и вышел на крыльцо. Солнце слепило глаза, на небе ни одного облачка и жарко, как на юге. Зорин устроился в гамаке между деревьями, взял в руки книгу, так и уснул вместе с ней. Проснулся через час, ноги онемели, рукам неудобно, тёмные очки свалились под гамак. Ну не привык он бездельничать. Сел в гамаке, немного покачался в нём. Нет, решительно такой образ жизни не для него. Надо себя чем-то занять.

Вадим вернулся в дом, поразмыслил и решил разобраться в кладовой, давно планировал это сделать, но руки всё никак не доходили.

Виктория с дочерью отправились на прогулку всё по той же деревенской дороге, что и в прошлый раз, шли они неторопливо, по пути срывая цветочки и листики – так нравилось Василисе. Сегодня взяли с собой бутылочку воды, пачку детского печенья, а ещё в последний момент Вика положила в карман своего сарафана несколько конфет. На всякий случай. Они дошли до того места, где в прошлый раз сидела девочка Валя, но сегодня её не было. Вика немного подождала, посмотрела на старый покосившийся дом, в котором жила её новая знакомая, но оттуда не было слышно ни звука. Во дворе тоже никакого движения. Виктория вздохнула, взяла дочь за руку и повела дальше.

Они добрались почти до самого края деревни, как вдруг Вику кто-то окликнул. Она оглянулась. У забора стояла Марья Ивановна. Вика глазам своим не поверила. За то время, пока они ездили в Беляниново, правда, несколько лет Виктория там не появлялась, ни разу не встречала Марью Ивановну. Вроде бы Надя как-то упомянула, что та серьёзно болеет.

– Марья Ивановна, Боже мой, как я рада вас видеть! – искренне воскликнула Виктория. Они с Василисой подошли к калитке, которую хозяйка радушно раскрыла. Зашли во двор.

– И я рада нашей встрече, Виконька, – улыбнулась Марья Ивановна. – Прошу, проходите, мои дорогие, – показала на дом. – Или посидим на веранде? Там сегодня прохладно, хорошо. Солнце ещё не напекло, лишь ближе к вечеру будет духота.

– Давайте и, правда, на веранду, да? – согласилась Виктория. Она заметила, что Марья Ивановна говорит медленно, словно все слова пробует на вкус. И ещё – ходит, чуть заваливаясь на один бок. А волосы у неё стали совсем седыми, и морщин заметно прибавилось.

– Без чая я вас не отпущу, – сказала хозяйка дома. – А доченьке твоей молочка тёпленького. Вот тут у нас есть стул подходящий детский – у старшего внука сын родился, когда ребята приезжают, то вещи свои и оставляют. – Как зовут твою доченьку?

– Василиса, – Вика усадила девочку на стул, та смотрела на Марью Ивановну и щебетала так радостно, словно знала её. Потом взяла из её рук деревянную ложку и от души стала стучать ею по столу.

– От молодец, стучи-стучи, – закивала Марья Ивановна, – Вика, подожди, я принесу чайник, заварила всего несколько минут назад, как знала, что будут гости, – с этими словами она направилась в дом.

– Марья Ивановна, разрешите вам помочь, – крикнула ей вслед Виктория.

– Я стараюсь сама управляться. Иначе обуза для родных. А я этого не хочу. И так доставила своим много хлопот, – она сделала паузу, – инфаркт – дело сложное, особенно когда много чего в организме затронул. Но, слава Богу, прихожу в себя, радуюсь жизни, люблю всё, что имею, что сейчас мне даёт Господь. А это главное. Ничего, поживём ещё. Вон до правнука дожила. И тебя с доченькой встретила. Ах, какие вы славные девочки, правда? – она вернулась с чайником, на котором сидел сшитый из разноцветных лоскутков петух – чтобы лучше заварилось. Василиса, завидев Марью Ивановну, застучала ложкой ещё веселее. – Я окошко открою и подам тебе прямо сюда чайник с кипятком и молоко, а сама принесу зефир, халву и хлебные палочки для Василисы, хорошо, Вика? – добавила она, опять скрывшись в доме.

Василиса с удовольствием выпила молоко, а потом потянулась за хлебными палочками. Хозяйка дома с умилением смотрела на неё.

– У меня правнук Арсений, чуть поменьше твоей, – сказала она. – Старший внук – пострел успел, и жениться, и ребёнка сделать. Шустрый, учится ещё, а уже папой стал. Слава Богу, родители помогают с обеих сторон, – стала рассказывать Марья Ивановна. – Мне его сюда привозят, но лишь на день. Нянька из меня ненадёжная, – она вздохнула. Налила Виктории чаю.

– Что вы такое говорите, вот Василиса как реагирует, а она к незнакомым, между прочим, не очень идёт, а вам сразу обрадовалась, – сказала Виктория, поднесла чашку ко рту. – Какой же у вас чай, Марья Ивановна! Я всегда говорила, что вы волшебница, – воскликнула, вдыхая букет ароматов из чашки, в нём было всё: травы, цветы, и даже ветер, который, путешествуя по свету, собирает всевозможные запахи летнего леса. А ещё его настроение и магию.

– Волшебница, больше похожая на ведьму? – улыбнулась Марья Ивановна и взяла свою чашку в руки, отпила глоток, на мгновение закрыла глаза.

– Скорее, ведунью, – поправила её Виктория, вспомнив всё, что происходило тогда здесь – в Беляниново. И свои переживания по поводу неразделённой любви к Зорину, и раздумья и сомнения Нади, которые тоже касались Вадима, и пылкие к ней чувства Фертовского. Ну и, конечно, ту Купальскую ночь, которая решила судьбы всех участников этой истории.

– Вспомнила? – усмехнулась Марья Ивановна. Вика вздрогнула. Опять Марья Ивановна читала её как раскрытую книгу. – Не переживай, девочка, никакой магии, – она коснулась её руки, – просто я тоже сразу обо всём вспомнила. Сколько же лет прошло? Кажется, не так много, а всё изменилось, – она подвинула ближе к Вике блюдце с халвой. – Хотя, случилось много и замечательного. Да и наша встреча, я уверена, неслучайна. Вот уж не знаю пока, для чего конкретно. Хотя, – она задумалась, – вы здесь на всё лето?

– Да, решили до конца августа пожить в Беляниново, иногда будем ездить в Москву, но ненадолго. Вадик, конечно, работает, поэтому мы на неделе без него, – пояснила Виктория. Она посмотрела на дочь, которая жевала палочки, одну не доев, брала уже другую, вымазала ими весь рот. Судя по всему, Василисе у Марьи Ивановны нравилось. – Хорошо в Беляниново, уютно, душой отдыхаешь, – Вика вытерла дочери рот.

– Вот и отлично, – обрадовалась хозяйка дома, погладила по волосам девочку. – Приходите в гости, будем общаться, угощаться, – с этими словами она с некоторым усилием поднялась с места, ещё раз сходила в дом, на сей раз вернулась с маленькой миской малины. – Вот собрала с кустов, пока совсем мало. Мой сад и огород были запущены. Только в этом году началось возрождение.