Воины Игры 4. Сын Императрицы

Аффилла тяжело вздохнула и отвела от улетающего корабля взгляд. Она слишком хорошо знала ос, чтобы не понять, почему принцесса так внезапно покинула войори. Она ищет выгоду для своего народа. А нашла, похоже, проблемы.

Псы стояли неподвижно несколько часов и охраняли входы, пока усыпленные жители пещер, не проснулись. Убедившись, что иммуномодуляторы и моноатомное золото полностью восстановило здоровье войори, угзи и мохванов, псы с оглушительными хлопками распустили крылья навстречу ветрам и исчезли в облаках. Аффилла так ничего и не сказала Императорам о краткосрочном посещении принцессы Фортегсия. Войори попытаются убедить ос не контактировать с соприанами, тем самым усугубив своё положение и вызвав недовольство высокомерных инсектов. Осы же, приняв сомнительные правила обмена, уведут часть соприан в свой мир, обрекая его на гибель и частично уменьшив плотность атак на Войор. Аффилла предпочла пожертвовать способными к предательству осами, чем теми, кого вручила ей оберегать богиня Огли. На Войоре на несколько лет наступит равновесие, благодаря жадности и наивной расчетливости инсектов, давая возможность войори восстановить силы, возродить на уцелевших оазисах города и лаборатории учёных. Жрица понимала, что любое действие всё равно приведёт к очередной войне в будущем. Так, осы, мутировав после прозона вернутся, чтобы отомстить войори за то, что они не остановили заключение договора с соприанами. Или осы погибнут, и прозон вернётся с новыми силами. Или принцесса могла бы остаться сейчас с войори, пострадать от прозона здесь на Войоре, и тогда сюда ринутся все боевые армады Фортегсия, чтобы стереть с лица Вселенной и соприан, и глупых войори, не сохранивших принцессу и позволивших прозону распространиться. Аффилла выбрала вариант, при котором войори могли выиграть время на то, чтобы набраться сил и веры в победу. Есть небольшой шанс, что Мать Фортегсия никогда не узнает, откуда был привезён на Фортегсий соприанский прозон, если принцесса по пути погибнет от него. Соприаны, заключившие с осами договор на Войоре, докладывать обо всех подробностях заключения договора не станут, слишком обрадованные новыми территориями, на которые приведёт их алчная принцесса. Скорее всего, они пойдут даже на откровенное хамство, игнорируя требования Матери Фортегсия прекратить интервенцию, прикрываясь вызывающим сомнения договором, заключённым с одной из её дочерей. Всё предсказуемо. Мать Фортегсия пошлёт армады на Сопр, забросает бомбами планету коллекционеров, в надежде остановить войну, что приведёт к ещё более озлобленной атаке на миры Фортегсия. Осы смогут долго держать оборону, так как их мир представляет собой две заселённые звёздные системы, а не одну планету, как Войор.

Жрица с надеждой смотрела на Дикий лес, словно видела сквозь его густые ветви и землю, застывшую фигурку мальчика, спящего в анабиозе в каменном мешке паукообразного дерева в обнимку с детёнышами миттеров.

Змеи времени. Потомки змея-бога с Земли, созданные асом Игры. Когда-нибудь и ас, и его брат змей времени воплотятся на Войоре. Или уже кто-то из них здесь? Тогда почему они не останавливают соприан пта?

Как и предполагала Аффилла, атаки после посещения принцессы Фортегсия резко пошли на убыль. Мохваны и войори получили возможность чаще выбираться из пещер, чтобы обследовать местности, восстановить утерянную связь с урханами и металлическими крошечными шпионами, запущенными в небеса ещё со времен войны с х-игроками и смердами, и добывать достаточное количество продовольствия. Сердце Войора стало биться спокойнее, позволяя войори снова войти в контакт с древесными драконами. На прогалинах, между морями лениво колышущихся морей прозона, снова возникли липкие строения скиров и нироскиров, забитые запасами еды и воды. Очень медленно, но планомерно воинства войори, мохванов и псов выжигали прозон, освобождая вокруг горного хребта землю. Пядь за пядью.

На освобожденные земли высаживались молодые деревца ллояров, привезённые храмовниками из далеких лесов, ещё не тронутых прозоном. Между ллоярами дети рассыпали зубы давно почивших урханов, в надежде на возрождение леса урханцириусов. Кримы роняли икру, пролетая над выжженными землями. Первые ростки сотусов были встречены радостными криками и праздником. Маленьких котят-угзи приходилось ловить, чтобы те в пылу радости не сорвали хрупкие и нежные ростки целительного растения.

По буграм после очередного весеннего дождя внезапно поднялись шапки камнеломок, вызывая своим чудесным ароматом и розовыми маленькими цветками слёзы счастья на глазах войорских женщин и девушек. Они верили, что возрождение цветов любимых – это знак покровительства Огли и Вардара.

После нескольких попыток прорваться к разрушенному городу храмов жрецам, наконец, удалось это сделать не без помощи миттеров. Войори и мохваны нуждались в лабораториях и исследовательских комплексах, скрытых в подземельях, где они, едва не теряя сознание от горя, обнаружили горы тел, погибших от голода и прозона сестёр-жриц.

В двенадцать лет Сиббиха призвали служить главным жрецом, и именно ему пришлось с Маджраем и нироскирами провожать души сестёр нежными перезвонами сналлов. После ритуала, мальчик закрылся в келье и разрыдался. Много позже он вышел в середину разрушенного амфитеатра и призвал братьев к службе. Его сильный голос подхватили остальные жрецы, поднимая к небу столпы призрачного сияния. После службы, Сиббих поднял руки, призывая братьев остаться и выслушать его.

– Вам придётся выбрать другого главного жреца. Я понял, что путь, выбранный вами для меня не мой. Мой путь в служении живому богу, а не светилам, находящимся так далеко, что они не знают, какие беды обрушились на наш мир.

– О чем ты говоришь!?

Жрецы потрясённо переглядывались, сбрасывая с голов капюшоны, что канонами разрешалось делать только на совете.

– Вот о чём, – Сиббих поднял голову и, медленно стянув капюшон, распахнул глаза. На жрецов смотрели стальные глаза, зеркальные, холодные, неживые. Как у принца Сатталаха. Мальчик улыбнулся, обнажив ряды жидкометаллических зубов.

– Вам всем придется смириться с нашим существованием. О нас и для нас писали Огли и Вардар законы. Внимательнее читайте, и вы обнаружите обращение, на которое ранее вы закрывали глаза, потому что не понимали. Ваши гуманные и чистые законы остаются прежними. Вы напрасно не пели все двести лет, пока спали псы богов и мохваны. Книга Вардара написана мохванам и нам. Мы – жрецы и воины будущего бога, сына богов, принца Сатталаха.

Сиббих распахнул плащ на груди. Жрецы увидели на груди пылающий горящий синим светом отпечаток ладони. Он светился так ослепительно, что жрецы прикрыли глаза или отвернулись.

– Я один из первых служителей принца Сатталаха, принявший посвящение ядом зерна ллояра. Мы не сменим мохванов или псов богов. Мы встанем с ними плечо к плечу, когда вернутся соприаны и поведём вас всех в бой. Никто из вас без добровольного желания не станет такими, как мы. Вы должны узнать секрет ллояра. Это дерево не посвящает в свои тайные силы тех, кто не желает этого или не готов. Ни одно зерно отныне не отравит жителя Войора. Каждое зерно – волос бога Сатталаха. Когда-то король Вардар пожелал, чтобы на земле Войора появился корень Смерти. Корни ллояров проникли к нам из границ тех миров, где покойные души ищут себе новые тела. Где обитают миражи древесных драконов урханов и дарханов. Скиры перестали уводить души покойных в пустыни. С некоторых пор они ведут души к корням ллояров.

– Это правда, – жрец-нироскир утвердительно кивнул. – Я сам видел ребро Мироздания, куда уходят души. Корни ллояров тянутся через все рёбра нашего Мироздания.

– И боги Вардар и Огли выбрали своего потомка, зная, что в самом младенческом возрасте, он не отринет силу ллояров и примет её, даже потеряв родную мать. А всё потому, что иные пространства Войора – это лишь измерения, которые мы пока не научились видеть и ощущать. То, что мы называем Войором – частичка одной из плоскости тессеракта Мироздания. Мы обитаем в центре такой плоскости. Сопр находится чуть дальше, Земля еще дальше, а инсекты так далеки от центра, что находятся почти у края, и по природе, законам центра плоскости способны узреть сопряжение только двух рёбер. Огли знала о рёбрах Мироздания и умела выбирать правильные направления, не забывая обратный путь. Шагая через рёбра, она обходила всего двумя шагами колоссальные промежутки разрывов между планетами. Если вы внимательно изучали записи её законов и учебников, то найдёте загадочные перфокарты. Это маршруты её путешествий по рёбрам и сквозь них. Она оставила ценные указания и инструкции, как правильно выбрать маршрут и не заблудиться в иных измерениях. Исходной точкой она назвала вершину тессеракта Мироздания. Другое название вершины – Маркёрная Точка Игры. Это пирамида Сахме. Более мелкие пирамиды указывают направление движения всего тессеракта и его внутреннюю свёртку или развёртку. Отследить маршрут свёртки и развёртки тессеракта во всех его плоскостях почти невозможно, не смотря на стабильную периодичность. Никто, к сожалению, не знает, какова эта периодичность и скорость свёртки-развёртки тессеракта. Они могут равняться жизни одного какого-нибудь кварка из бесчисленного их множества, а может длиться миллиарды лет. Движение всего тессеракта с его множеством плоскостей способны уловить только асы Игры.

– А ты? А принц? – один из жрецов натянул на голову капюшон и спрятал взгляд.

– Нет. Пока нет. – Сиббих пожал плечами. – Мне пора возвращаться в лес.

Мальчик оглядел всех жрецов и добавил:

– Вам это тоже надо знать. Сердце Войора в любом случае когда-нибудь замолчит. Оно тоже одна из вершин тессеракта Мира и Маркёрная Точка Игры. По пути движения эклиптики куба будут пробуждаться разные сущности или появляться объекты, являющиеся вершинами куба Мира. В следующий раз вместо Сердца, Войор, возможно, согреет и обласкает нечто новое, но не менее сильное и доброе. Прозон лишь на время пробудил Сердце. Держать его у соприан в состоянии постоянного биения не выйдет. Умирая и рождаясь, мы всего лишь делаем шаг через ребро одного и того же куба Мироздания, разворачивающегося то в виде креста, то снова возвращающегося в свою исходную форму. Вот почему мы не можем вспомнить свою прошлую жизнь. Мы иногда видим её во снах или нас посещает чувство, будто нечто подобное мы уже где-то встречали, переживали, видели. И чем старше душа, тем больше её посещают видения прошлых, пройденных ранее плоскостей одного и того же тессеракта Мира. Земля и Сопр имеют с Войором одну пуповину, держащую нас в разных точках одной из плоскостей куба. Пройдя по граням или рёбрам через несколько плоскостей, мы, как Огли, можем сокращать расстояние к искомой точке в разы, а то и в тысячи раз.

Жрецы провожали глазами двенадцатилетнего мальчика, добровольно позволившего проникнуть в себя яду зёрен ллояров.

– А как мы узнаем, что вершины сошлись!? – молодой жрец едва не упал, пытаясь догнать мальчика.

– Пирамида даст вам знать оглушительным воем, от которого будет стонать земля под ногами на всех материках. Вам будет так страшно, как никогда раньше в жизни. Стон земли будет столь оглушительным, что никакие иные звуки не будут способны его заглушить. Вы не спутаете звук воя пирамиды Сахме ни с чем. Он пройдёт по всем геологическим трещинам материков, проникая повсюду. А ещё вы увидите искажения пространства в местах рёбер нашей плоскости. Сквозь рёбра вы будете видеть давно и недавно умерших или загадочных существ, а может, огромные стада дарханов. Вам станут доступны иные плоскости нашего куба Мира. Они все проявятся. Они все станут для вас реальными, а не видениями и снами. И каждый из вас в этот миг сможет шагнуть через ребро Мира. Но всем вам помешает неконтролируемый страх. На собственной плоскости мы все остаемся благодаря непомерному ужасу. Огли ничего не боялась, кроме как потерять Вардара, а узнав мир, где обитают духи, она перестала бояться и этого. Она сейчас застряла рядом со своим телом в нашей плоскости. И нас видит, пока сналл не отправит её в ту плоскость мира, где ждет её Вардар.

Некто создал ллояры, отдал Отцам пта консервы с зародышами этих деревьев, чтобы соприаны передали посылку Огли.

Сиббих засмеялся и закончил:

– Если бы пта знали, что отдают Огли оружие против их дыхания Жизни прямо в руки той, кто призвана убивать. Отдали оружие против себя потомку Огли, унаследовавшему гений убийства и борьбы с игроками и самой Игрой. Ирония судьбы поистине.

Сиббих ушёл, но жрецы продолжали потрясённо смотреть ему вслед. Нужно теперь выбрать другого главного жреца. Им стал бывший генерал Окихлах. Жрецы пришли к решению выбрать жреца-мохвана главным, так как именно волкам было отныне доверено провожать души покойных к рёбрам Мира вместе со скирами и нироскирами. Более того, после странной лекции Сиббиха, жрецы направились в библиотеку и подняли книгу законов. Всё, что говорил мальчик стало им понятно, и книга теперь легко читалась, раскрывая перед служителями все свои тайны. Окихлах, открыв книгу, некоторое время рассматривал пустое углубление в первой половине страниц книги в виде маленького сосуда. В преданиях скиров говорилось, что в книге Огли передала сосуд с пылью сна для мохванов и миттеров. После углубления следовали очень тонкие, полупрозрачные розовые кварцевые перфокарты, изрезанные сквозными мохванскими протопиктами. Внимательно исследовав их, Окихлах потрясённо оглянулся на остальных жрецов и медленно, утвердительно кивнул, подтверждая слова мальчика. Это действительно маршруты, тщательно и скрупулёзно отмеченные на каменных тонких листах кварца. Каждое пройденное ребро, его характеристики, физические законы, текучесть времени отмечена общепризнанной и понятной системой бинарного исчисления. Также отмечены признаки рёбер в каждой плоскости. Выяснилось, что в некоторых мирах, ребром может оказаться живой человек, зеркало, животное, камень или особое, сакральное место. Но точки совмещения вершин – это всегда пирамиды, выстроенные в давние времена или несколько лет назад. Они присутствуют на каждой плоскости тессеракта Мироздания в равном существующим мирам количестве. То есть если на одной плоскости существует несколько миров – Земля, Сопр, Войор, Фортегсия, то каждая планета будет иметь синхронизированные между собой пирамиды, находящиеся по пути движения вершин куба Мира. И чем дальше вершина от центра плоскости и ближе к любому ребру, тем менее она проявлена в физическом плане.

Сняв перфокарты с петель книги, Окихлах провёл пальцем по алым полупрозрачным страницам следующей части. Все страницы за время сна мохванов были испещрены аккуратными письменами скиров. Смола давно высохла на поверхности информносителей, коими, по сути, являлись эти страницы. Волк усмехнулся. Конечно, скиры не знали, что на этих страницах уже и так много информации. Смолистые письмена трудолюбивых скиров придётся переписать на стены Библиотеки, а страницы книги нужно очистить от смолы. Стало ясно, почему многие писания Огли были не поняты – компьютеры не способны воспроизвести в чистом виде информацию, скрытую под смолой скиров. И нет смысла сердиться на полуразумных древних скиров.

– Нужно переписать всю книгу Огли на что-то монолитное, – Окихлах продолжал перебирать страницы информносителей.

– Зачем?

– Могут наступить времена, когда компьютеры моей цивилизации исчезнут или перестанут работать. Вы потеряете ценные знания.

– Я знаю, куда можно дублировать всё. К юго-востоку от пирамид семейство древних скиров построили исполинское здание. Его стены, как нельзя лучше всего подойдут для библиотеки этой книги.

– Тогда мы должны незамедлительно отправиться туда и приступить к копированию. Возьмите портативные компьютеры, запасы еды и воды. Утром выезжаем. Нам предстоит перенести всю книгу не один раз. Её копии надо сделать в разных частях Войора.

Жрецы решили посетить пирамиду перед тем, как приступить к работе. Проходя через склеп, Окихлах растерянно остановился перед своим собратом, сидящим в отключённом состоянии на краю саркофага богини Огли с выпущенными клинками мечей-хамелеонов. Мечи давно разрядились и их клинки потухли, превратившись в обычные полотна титантита. Всё тело мохвана покрылось окислами и мхом. Волк давно пропитался спорами дыхания Жизни, заразился прозоном и, скорее всего, не сможет нормально функционировать.

Окихлах включил маяк опознавания, на случай нападения собрата и подошёл ближе.

– Очнись, мохван.

Волк не подавал признаков жизни, а провоцировать его жрец не хотел, прикасаясь к саркофагу. Последствия могли быть непредсказуемыми.

– Генерал приказывает тебе включиться и ответить.

Тишина. Окихлах подключился к сенситивной связи стаи и запросил данные кода пробуждения стража. Центральный Процессор некоторое время, обдумывая ситуацию, внезапно выдал часть гимна мохванов:

“Плодись, мохван! Да будет Император в Воле!

И сила Древней Фердмах с ним!

Из века в век пусть топчут твои ноги

Миров чужих дороги и просторы!

Не Жизнь, а панцирь нашего Процессора Централа

Затмит Вселенную командами программы!”

Растерянный Окихлах неуверенно проговорил забытый его народом гимн.

Страж медленно поднял голову и, открыв глаза, повернулся к собрату.

– Кто оставил тебя здесь?