От соседей с приветом!

– Пойдёмте.

Мы двинулись к лифту, чуть ли не вприпрыжку. Хотя кое-кто без чуть ли.

– Пешком. Лифт не работает.

Поветрие какое-то, право слово.

– Что-то сегодня какой-то день поломок, – попыталась я разрядить обстановку. В никуда.

Чинно, благородно мы вышли на улицу, и разинули рты.

Однако.

– Мама, а что там написано? – удовлетворить детскую любознательность не решился никто. Ни Лена с Максимом – соседи с первого этажа, ни наш конвой (я поняла его тактику: побольше молчать, пока слушатели устанут ждать  и сами всё додумают). У меня же просто дар речи атрофировался.

– А я ещё это, курю, значит, ночью, вижу, кто-то трётся возле машины. Хотел выйти по шеям дать, да вспомнил, что у нас теперь мужик есть на такой же тачке. Подумал, раз баба, то его машина.

– И что? – тот самый мужик.

– Как что? Покурил, да спать пошёл, – в прошлом большой делец (по его рассказам), а ныне человек неопределённого рода деятельности, Максим, уже приступил к даче показаний.

Несущественная деталь в виде того, что никто его об этом не просил, его ничуть не обременяет. Макс у нас человек свободный душой, лишний балласт не цепляет.

– Жалко, что всё же не вышел, – я справилась с онемением, но не с шоком.

– Так это, баба же. Ленка бы за такое…

Ленка тут же среагировала и тихо принялась его отчитывать за своё, житейское.

– Интересный у вас подход: машина Олеси, так можно было и вмешаться, а если я здесь человек новый, то пусть творят что хотят?

– Ну брат, это ж я не знаю, – Макс наивно пожал плечами, взъерошил собственные волосы, – что там у вас, дело-то молодое, сюрприз, может какой. Романтика там.

– Ничёсе! Леська, это с кем ты так мужика не поделила? – ещё один сосед, со своим велосипедом.

– Я, по-твоему, гандон? – я закрыла Насте уши и прочла-таки надпись на своей машине.

– А он, по-твоему, слепой? – за неумение промолчать, Максим схлопотал долгожданный  подзатыльник от Ленки. Да такой, что чуть не проглотил свежеприкуренную сигарету.

– Извини, Вить, что-то я на нервах… – выдавила вслед тронувшемуся велосипеду.

А уставшей женщине внутри меня ещё и хотелось орошать велосипедный след горьким слезами. Но, во-первых, и следа-то никакого нет, во-вторых, день только начинается. А дам поводья этой слабачке – рискует и не начаться.

– За что она тебя? – Макс протянул новому соседу початую пачку сигарет. Тот только нахмурился сильнее, но сигарету взял. Радушный бывший бизнесмен попытался накинуть вариант: – денег мало на тумбочке оставил?

– Слышь ты, шутник. Я вот разведусь с тобой, в суд подам, посмотрю, как ты веселиться будешь, – Ленка, как и любая порядочная женщина, обладает суперсилой: так посмотреть на мужа, чтобы ему больше не хотелось улыбаться. Как и делить трёшку.

– Произошло лёгкое недоразумение… – начал виновник этой моей беды.

– Недоразумение лёгкое, а статья девке светит трудная, – хохотнул будущий алиментщик. – Хотя тебе ли не знать. Но ты это, дорогу лучше переходи теперь аккуратнее. Олеся у нас девка хоть и красивая, но одинокая, а значит, нервная.

– Берите свои вещи и перебирайтесь ко мне, – услышала от гаишника и ошалела.

Однако.

– Как? Так рано? – я, вообще-то, женщина приличная, а мы только познакомились. Да так познакомились, что я прослушала, как его зовут.

– Так полвосьмого уже. Я так скоро на смену опоздаю, да и вы, явно не гулять.

– Давайте, девчонки, усаживайтесь, пока зовут, – Макс, похоже, вообще никуда не торопится.

– А вы куда едете? Далеко? – садиться в машину к чужому мужику на обозрении у всего двора как-то не комильфо.

– Далеко, Олеська, мне пристава не разрешают, сволочи, – Ленкин муж сплюнул себе под ноги и открыл дверь жене, – поэтому поедем на наш родной южный берег, отдохнём пару дней.

Всё ещё не отойдя от шока, я позволила усадить нас в машину, убеждая себя, что всё всё ещё хорошо. Что моя машина – обклеенная прокладками и обмазанная сырыми яйцами, с похабной помадной надписью на капоте – всё ещё не страшно. Это не конец света, просто я не успею сегодня проехать все точки по маршруту, что-то перенесу на завтра. Я сейчас всё придумаю.

Только нужно прогнать, как-то проглотить эту пакость – не то обиду, не то безысходность.

– Олеся, – я встрепенулась от звука собственного имени вкрадчивым мужским голосом: – вы же в этот садик ходите?

– В этот, конечно, в этот! – Настюша едва усидела на месте, пока мать вернётся в реал.

– Спасибо, до свидания.

Завела малышку в группу, почти перекрестясь, что воспитательница не вышла, не станет напоминать, что мы “забыли” оплатить платёжку.

По-хорошему этому казанове можно было бы и разнос устроить. С моей стороны это было бы ожидаемо, нормально даже. Но сперва я была в шоке, а потом… ну он-то здесь при чём? Мало ли что у них там произошло, за чужие действия он не в ответе, тем более что такая случайность, как две машины-близнецы на один подъезд, часто ли?