Сломанные вещи. Часть 3 из 4

Хихикая, как пьяная, я протягиваю «бульдогу» левую руку, скрытую рукавом, а правой натягиваю край кардигана, прикрывая декольте со шрамами – однако же игриво оставив голым левое плечо. Там кожа чистая.

– Это мой робот, – даже язык заплетается. – А что случилось?

Полицейский, к его чести, не показывает вообще никаких эмоций, только смотрит на Сина за моей спиной. А тот тем временем обвил руками мою талию и, приподняв над полом, нежно целует шею, мурлыча от удовольствия, то и дело потираясь лицом. Боги, откуда он такое умеет?..

Видимо, решив разбираться с проблемами по мере поступления, полицейский опускает взгляд на мою протянутую руку. Однако рукав делает проверку невозможной.

– Госпожа, можно вас попросить? – в его тоне чувствуется усталость всех полицейских мира, ежедневно имеющих дело с тупицами.

Непроизвольно хихикаю от щекотки губ на моей шее.

– Поправьте сами, я не могу.

В доказательство натягиваю кардиган дальше на грудь, давая понять, что прикрываю неприлично-тоненькую майку. При этом задеваю большим пальцем бретельку, и она падает с плеча.

«Стажёр» делает шаг ко мне, но старший – быстро, будто ожидал этого – поднимает руку, преградив ему путь.

– Мы не имеем права прикасаться к гражданам без оснований.

Тем временем я смеюсь уже в голос, потому что Син тычется носом мне в ухо, игриво покусывая.

– Малыш, хватит! Лучше подними мне рукав. И принеси техпаспорт.

Поставив меня на пол, Син подтягивает рукав кардигана – плавно, скользя подушечками пальцев по коже, будто это эротическая игра, – однако не уходит, а через пару секунд вкладывает мне в руку зелёную карточку. Должно быть, техпаспорт был у него в кармане. Подготовился. Ждал, что они придут?

Сканер пикает, и полицейский, пробежав глазами мои данные, слегка кивает сам себе. Что это значит, о чём он подумал? Надеюсь, решил, что моя фамилия объясняет наличие столь дорогого робота.

Переводит сканер на техпаспорт – но не тут-то было, моя рука подрагивает и плавает туда-сюда, потому что позади меня Син, опустившись на колени и обхватив одной рукой мои бёдра, нырнул головой мне под кардиган, приподнял майку и то скользит языком вдоль позвоночника, то щекотно покусывает кожу на пояснице… И делает это так увлечённо, словно только об этом и мечтал, а его дыхание на моей коже такое жаркое, о боги милостивые… Вот теперь это действительно похоже на робота, способного заняшкивать дамочек до смерти ради доступа к информации.

– Госпожа Александэр?.. – теперь тон полицейского звучит как вежливое утомление.

– Малыш, стоп! – нащупав плечо Сина, мягко сжимаю, тяну его вверх, и он послушно поднимается. Тут же снова обнимает, прижавшись сзади, но больше ничего не делает. – Извините, он очень упорен, когда дело касается базовой программы.

Попытка протянуть техпаспорт номер два. На этот раз удачная – проверив, полицейский вновь кивает сам себе. Наверное, этот жест значит, что его всё устраивает.

– А что случилось? Что-то опасное? – не сдержавшись, глажу руки Сина на моём животе.

– Ограбление рядом с вашим домом. Не видели ничего подозрительного? Возможно, слышали шум?

– Нет, ничего такого. А кто преступник? – болтаю я деловито, борясь с чувством, что из-за тёплого тела Сина, прижимающегося сзади, моя голова летает где-то в космосе. – Из нашего дома? Есть фото?

Ясно, они не знают, иначе не ходили бы по квартирам – проверку затевают, чтобы сделать хоть что-то и отчитаться, что меры были приняты. Но лучше уточнить. Плюс потянуть время, строя из себя хозяйку секс-робота, для которого естественно обнимать свою госпожу.

– На данный момент изображения нет.

– Но это мужчина? Или женщина?

– Мужчина, – полицейский снова оглядывает Сина. – А ваш робот ничего не видел?

Откинувшись назад, на грудь Сина, я развязно ухмыляюсь – мол, что за глупость, – но «бульдог» не отступает.

– Госпожа Александэр, нам нужны точные сведения для протокола.

– О-о, так и быть, я скажу это вслух. Для протокола: мой робот ничего не видел, потому что всю ночь был со мной в постели. И, если позволите, я бы хотела снова туда вернуться.

– Разумеется. Извините за беспокойство.

Полицейский козыряет. Его напарник уже повёл робота к следующей двери. А я вежливо улыбаюсь, чувствуя, как руки Сина тянут меня назад, в квартиру.

70.

Захлопнув дверь, активирую замок, и Син сразу отпускает меня, отступает.

– Извини, – тон обычный, ровный. – Это было первое, что пришло в голову. Ты ведь говорила, что подобные действия выглядят естественно для телохранителя и отвлекают внимание.

Без его рук – такое ощущение пустоты, словно меня лишили части тела. Того единственного, что могло бы согреть и успокоить. Они мне нужны. Он мне нужен! Но, к сожалению, это невозможно. Я должна перевести дыхание, заварить кофе, чинно сесть на диван и обсудить происходящее.

– Да, конечно, – избегая Сина взглядом, поправляю одежду.

А вдруг всё-таки возможно? Неужели он до такой степени готов притворяться перед обычными полицейскими, не представляющими угрозы? Или ему всё же было приятно, хоть немного? Он говорил, что может получать удовольствие от секса. Что, если предложить ему только секс, без сложных эмоций и требований? Да, это неразумно, потому что я-то буду чувствовать гораздо больше, надеяться… Но и к чёрту, не хочу быть разумной! Хочу ещё раз почувствовать его руки, и тепло, и этот игривый язык на моей пояснице!

Чувствуя, что трусость уже вот-вот снова заполнит меня оцепенением, я торопливо делаю первое попавшееся движение – хватаю ладонь Сина и кладу себе на затылок. Главное – начать, дальше будет проще. И если он поможет мне успокоиться, то я смогу.

Пальцы мягко гладят мою шею, от чего под кожей пробегают искры щекотки. Это приятно, но пока ещё ничего не значит. Как намекнуть, что я хочу большего?

Тяну к нему руки, кладу на талию. Наверняка это было всего лишь представление для полиции. Но я должна хотя бы попытаться. Если откажет – пусть, я переживу. Немного стыда, подумаешь, ничего нового.

Однако внутри меня нет ни капли смелости, чтобы пойти дальше. Я так и застыла перед Сином: держу за талию, поглаживая большими пальцами, и разглядываю оливковую ткань его футболки, до ужаса боясь поднять взгляд выше. Конечно, он откажет.

Тем временем вторая рука Сина поднимается – я слежу пристально, гадая зачем, – и ложится на мою талию, тут же скользит чуть дальше, за спину. Это обнадёживает! Чувство облегчения даёт необходимую каплю смелости, и вот я уже – хотя по-прежнему не поднимая глаз, – перехожу ладонями на его живот, ещё выше, скольжу по тонкой ткани, очерчивающей рельеф тела. Через футболку чувствуется тепло кожи, движение его груди, поднимающейся от дыхания, стук сердца, который будто передаётся мне через кончики пальцев. Наконец-то добираюсь до ключиц и – последний рывок, хоть бы хватило смелости – обеими руками обнимаю Сина за шею.

Что дальше? Чёрт, почему он такой высокий? Даже если я встану на цыпочки, то не дотянусь до его губ. Поглаживая шею – движение скорее нервное, чем флиртующее, – легонько тяну к себе. Даже не знаю, на что конкретно рассчитывая, просто пользуясь тем, что он ещё не оттолкнул меня.

Секунда. Другая. Все органы замерли в невесомости, ожидая, что дальше.

Вдруг Син снова подхватывает меня под бёдра, поднимая. И приближается к губам – но не целует, ждёт, давая возможность передумать и отстраниться.

Уф, слава богам! Конечно, я торопливо прижимаюсь к нему в поцелуе – неловком, слишком неумелом, даже я смогла бы лучше, если бы не так нервничала… Нужно взять себя в руки, прекратить эти дёрганые движения и поцеловать лучше, мягче…

Син охотно отвечает, и поцелуй наконец-то становится нормальным, правильным, приятным… Наверное, из-за того, что Син погладил мою шею, я больше не чувствую паники, только уверенность, что всё хорошо, разливающийся по телу жар возбуждения и желание, чтобы это не прекращалось никогда. Обнимаю его бёдрами крепче, глажу затылок, провожу пальцем по выбритой линии волос – кожа там мягкая, с забавно колющей щетиной.

Недоумевая от собственной смелости, шепчу:

– Может, пойдём в спальню? А потом закажем пиццу.

Син смотрит то мне в глаза, то на губы, коротко чмокает их ещё раз.

– Ограбление тебя не интересует?