Как в книге

– Куда пришла?

– В архив…

– Дальше, Катерина.

– Ну… между полок была тетрадь… я увидела… в базе не было…

– И ты его просто взяла? Не сделала то, о чем я тебя просил? Не рассказала кому-то из работников? Просто взяла чужую вещь и промолчала? – Уже не говорит Максим и давит на меня на повышенных тонах.

– Нет! Не кричи на меня! – Я срываюсь. Понимаю, что неправа и он имеет полное право злиться, но я же тоже человек!

– Я буду делать то, что считаю нужным! Ты взяла чужую вещь, украла ее, а теперь пытаешься выставить за свою!

– Нет! Не пыталась я ничего присвоить. Я бы рассказала, что это написано на основе этого дневника.

– Это не отменяет твоего проступка.

– Что ты хочешь от меня? Чтобы я извинилась? Извини. Я не думала, что какая-то макулатура может так сильно разозлить тебя.

– Какая-то макулатура?! Не говори о том, чего не знаешь! У тебя 1 минута, чтобы найти хоть одно слово в свое оправдание и вернуть мне тетрадь. – Столько времени, находясь в архиве, он искал этот дневник. Но зачем? По телу пробегают мурашки. Я украла то, что ему было очень нужно.

– Я не собираюсь перед тобой оправдываться! – Отвечаю ему на повышенных тонах игнорируя мой внутренний голос и доводы рассудка. Это защитная реакция на агрессию с его стороны, и я не могу это контролировать.

– 55 секунд.

– Боже… Я просто взяла дневник, потому что люблю находить старые вещи и разглядывать почерки людей. Это глупо, я признаю. Потом увлеклась чтением и поняла, что это то, что я искала долгие годы. Понимаешь? Я проверила все базы и нигде не нашла хозяина и хоть какую-то информацию о нем. Решила, что это потеряшка, а учитывая внешний вид бумаги, довольно старая. Если столько лет тетрадь не была кому-нибудь нужна, значит я могу взять ее себе. А потом я начала писать. Много и активно. Меня увлекло и вот сегодня увидел во что это выросло. – Выговорила я почти на одном дыхании.

– Я тебя услышал, а теперь верни то, что принадлежит мне. – Он сдерживается из последних сил, чтобы не повышать голос, и я вижу нетерпение в его горящих глазах.

– Сдалась тебе эта старая тетрадь? Стоит сейчас из-за нее вот так себя вести? – Я боюсь, что могу расплакаться от его взгляда и голоса, направленного на меня. Я с детства плохо контролирую поток слезной жидкости из глаз, если кто-то давит или проявляет агрессию по отношению ко мне. С возрастом я стала справляться лучше и без труда прячу свои чувства от других, но сейчас другая ситуация. Все-таки Максим мне не чужой и каждое его грубое слово словно иголка в сердце.

– Где? Моя? Тетрадь? – Я встаю и на ватных ногах, пытаясь глубоко дышать и контролировать свое тело, приношу Максиму дневник.

– Почему ты так реагируешь? – Я потаюсь немного успокоиться и поговорить с ним более уравновешенным тоном. Не хочу в конец разругаться из-за всего этого.

– Потому что то, что сейчас лежит в моих руках, я искал это очень много лет.

– Но зачем?

– Это дневник моей матери, Катерина. А брошенный мальчик – это я. – У меня спирает дыхание, и я начинаю активно хватать воздух ртом. Боже мой… Вот почему он так остро реагирует на это! Вся картинка за секунды складывается в моей голове, как кадры кинопленки перед смертью. Вот он просит меня активно заняться архивом, чтобы найти эту тетрадь. Вот мы гуляем, и он рассказывает про свои мать и что долго ищет ее, но не может найти хоть какую-то информацию. Вот его слова про то, что он хочет поскорее распрощаться с издательством из-за памяти об отце, но сейчас не может это сделать. Значит все это время в «Строганов» он оставался из-за этой тетрадки! А я, дура, несколько месяцев не рассказывала ему про находку, хотя она была от него на расстоянии вытянутой руки.

– Прости… – Мой голос звучит очень тихо, пискляво, как котенок, выпрашивающий молока. Я не могу больше ничего из себя выдавить. Только смотрю и пытаюсь понять, что происходит в его голове сейчас. Какие выводы он делает? Что он скажет дальше и к чему это приведет? Он очень бережно держит в руке свой долгожданный приз за столько лет поисков и даже не поднимает на меня взгляд.

– Надеюсь ты понимаешь, что я не позволяю тебе публиковать твой роман? – Я не ослышалась?

– Что?

ГЛАВА 27.

«– Надеюсь ты понимаешь, что я не позволяю тебе публиковать твой роман? – Я не ослышалась?

– Что?»

– У тебя какие-то проблемы со слухом? – Наконец он соизволил поднять на меня голову и говорить, смотря в глаза. Не знаю, как выгляжу со стороны, но уверена, что в моем взгляде отчетливо видно желание убивать. Прямо сейчас передо мной стоит не мужчина моей мечты, не тот Максим, в которого я успела влюбиться, а человек, которого я от всего сердца желаю придушить собственными руками.

– Ты не посмеешь… – Мы много говорили с ним по поводу моего отношения к работе и как я ценю то, чем занимаюсь. Этот роман – мой ребенок, которого я вынашивала столько времени. Случайно найденный дневник дал мне только старт, остальное – это мои эмоции и чувства. В какой-то степени я писала про себя и не готова расстаться с этой рукописью ни за что. Разве он не понимает это?

– Катерина, кажется ты меня не понимаешь. Я. Не. Позволяю. Тебе. Публиковать. Это. – Он смотрит на меня как на маленького ребенка, для которого все это просто игрушки. Если забрать одну, то я поплачу и через секунду переключу свое внимание на что-нибудь другое, забывая о том, что терзало меня совсем недавно. Строганов Максим Витальевич на первом месте, всегда и везде. Мои чувства – это мелочь. Даже учитывая, что я провинилась перед ним, поступать подобным образом – верх эгоизма с его стороны.

– Я не собираюсь спрашивать твоего разрешения, Максим!

– Этот разговор окончен. – Он встает со своего стула и начинает двигаться в сторону выхода из квартиры. В моем сердце неописуема боль и отчаянье. Прямо сейчас я теряю две очень дорогие части моей жизни. Все утекает, как песок, сквозь пальцы, а я пытаюсь собрать крупицы в одну кучу, но она рассыпается на глазах. Я переступаю через себя, делаю глубокий вдох и предпринимаю попытку наладить отношения и мирно разобраться в этой проблеме с Максимом. У самого порога ловлю его словами:

– Максим. Не уходи, прошу тебя. Давай поговорим спокойно. Ты совсем не рад меня видеть? – Мое тело вытягивается по струнке и ждет, какой ответ последует на произнесенные слова. Я чувствую, как Максим активно что-то думает в своей голове и прожигаю его затылок взглядом. Одно его слово, и я разлечусь на мелкие части.

– Ты думаешь, что теперь я захочу находиться рядом с человеком, который поступил со мной столь подлым образом? Не будь дурой, Катя. Можешь искать новую работу. – Сказал он, не разворачиваясь в мою сторону. Каждое слово, как удар плетки по моей обнаженной спине. Этого не может быть. А главное, с какой легкость он расстался со мной, будто ничего и не чувствует сейчас. Будто только меня разрывает на части от боли и обиды. Перед глазами всплывают его сообщения, наши встречи, взаимные улыбки, смех и касания. Он так просто оставит меня здесь одну и уйдет?

– Это жестоко. – Я готова расплакаться в любую секунду. Дико хочется прикоснуться к нему и отмотать время назад. Я бы не раздумывая отдала ему свою находку и не стала бы скрывать что-то, но сейчас, когда роман готов и произошел самый худший из всех сценариев, я понимаю, что потеряла уже и так слишком много. Хорошее отношение Максима и его симпатия ко мне – это то, что я искала долгие годы и упустила по собственной глупости. Боюсь, что теперь я не смогу забыть моих чувств к нему. Я будто проваливаюсь в пропасть, как Алиса и лечу бесконечное количество времени. Тело становится ватным, голова начинает болеть. В этот момент во мне происходит какой-то щелчок. Будто все эмоции в миг отключаются и остается только здравый рассудок, холод и логика. Если для него все так просто: одна проблема и мы прощаемся, то почему я должна убиваться и отказываться от своей мечты из-за этого мужчины? Пошел к черту!

– Ты не сможешь претендовать на роман по праву интеллектуальной собственности. Этот дневник не имеет хозяина, а если и имеет, то попробуй найти его и доказать это. Мы оба убедились, что это невозможно. Ты это сам прекрасно знаешь. Можешь запретить мне работать со «Строганов», это твое право, но закрыть мне все двери в этом городе ты не сможешь. – Проговариваю я уже более спокойным и уверенным голосом. Он оборачивается и испепеляет меня взглядом. Поздно, дорогой, мой броня становится щитом против этих воздействий. От прежней нежности Максима не остается и капли, только отстраненный, рассудочный мужчина, стоящий на пороге моего дома, от куда хочет уйти.

– Тебя не пустят ни на один порог даже самого богом забытого издательства. Я позабочусь об этом. – Кидает он вместо прощания и с силой захлопывает дверь, покидая мое жилище. Я ощущаю это как пощечину. Лицо горит, ноги не могут удержаться под тяжестью напряжения, и я падаю на пол. Обхватываю колени руками и начинаю рыдать, выплескивая все накопившиеся эмоции. Мое внутреннее состояние значительно пошатывается от сегодняшнего вечера и перенесенного потрясения. Я не могу сдержать себя и реву, размазывая макияж по всему лицу. Как он мог так просто перечеркнуть все, будто ничего и не было? Может я себе это все придумала? Нет, я же прекрасно помню его слова, то, как он смотрел на меня. Такое не делают просто так. Как же плохо. Чувствую себя опустошенным сосудом, который лишили всего, что он имел внутри себя.

Я не знаю сколько времени провожу в сидячем положении, но все-таки заставляю себя встать из-за того, что ноги ужасно затекли, а слез почти не осталось. На улице уже светает, значит время приближается к 4-5 утра. Когда глаза высыхают, а нервы приходят в норму, в моей голове появляются другие мысли.

Как можно быть такой дурой? Это ведь я во всем виновата и теперь придется разгребать это дерьмо. Я могла просто извиниться, согласиться с желанием Максима оставить это дело и через время мы бы обязательно помирились, но нет, я принципиально отказалась даже обдумать этот вариант. Надо написать ему и извиниться. Несколько раз порываюсь взять телефон, но сама же себя останавливаю. Он в буквальном смысле послал меня. Если захочет, напишет сам. Я унижаться не буду.

Приняв душ и выпив чашку кофе, я снова открываю ноутбук и свой роман. Нет, я так просто не позволю обесценить мой труд, даже если это не нравится Максиму. Пусть я поступила неправильно, пусть не подумала о последствиях. Это уже не важно. Работа на первом месте. Любовь на втором. Видимо все это мне просто показалось любовью. Как всегда, работа осталась со мной, а человек, которому я доверилась – ушел. Ничего. Живем дальше. Я не отступлю от своего как бы не любила Максима.

С такими выводами начинается мое новое утро и соборы на работу, чтобы писать заявление об увольнении. Надеюсь мы больше никогда не увидимся и мое сердце снова покроется броней от необдуманных отношений.

ГЛАВА 28

Захочу в отдел кадров и узнаю неприятную новость – меня уже уволили. Когда он только успевает так оперативно работать? Я пришла сюда к началу рабочего дня, а заявление на мое увольнение уже лежит на столе. Отдаю ему должное, он не стал делать это по статье, а позволил мне подписать бумагу по собственному желанию. Конечно же, две недели положенной мне отработки, отменили и я теперь свободна, как ветер. Прощай «Строганов», мне было приятно здесь находиться, несмотря ни на что. Не люблю менять работу. К сожалению, я всегда успеваю слишком сильно прикипеть к людям и месту.

Прохожу в свой кабинет и осматриваюсь. За время, проведенное здесь, я понимаю, что уютно и основательно обустроилась на выделенной мне территории. Невооруженным глазом видно, что она моя. Личные фотографии, техника, маленькие цветные сувениры добавляют этому серому и унылому кабинету каплю радости и хорошего настроения. Сердце сжимается от тоски и осознания, что я больше сюда не вернусь. Хочется зарыться в мягкий плед и страдать днями на пролет, но нельзя. Сейчас не время пускать сопли и расслабляться. Самое тяжелое впереди, нужно разобраться с новой работой и думать, куда пристроить мое творение. Эти мысли подталкивают меня, давай подзатыльник, и я приступаю собирать свое барахло в коробку.

Следующие несколько дней проходят стремительно и сумбурно. Я активно пишу во всевозможные издательства, отправляя роман, попутно занимаюсь поиском запасной работы, чтобы не умереть с голоду. Творчество – это, конечно, прекрасно, но физические потребности никто не отменял. Благо у меня сохранился гонорар, выданный мне за публикацию рассказов, так что я могу не нервничать и жить спокойно первое время.

Месяц спустя:

«Здравствуйте, Катерина. Мы ознакомились с тем, что вы отправили. Вынуждены вам сообщить, что в публикации вам отказано.»

С уважением, изд. «Литеро».

Я уже не помню, какое это по счету издательство. Руки медленно опускаются, а вера в свои силы и талант покидает мое бренное тело. Либо то, что я написала – не стоит внимания ни одного читателя, либо же Максим действительно как-то повлиял на подобный исход и судьбу моего творения. Мы так и не виделись с нашей последней встречи. Примерно через неделю после злосчастных событий, произошедших в моей квартире, я отбросила гордость, поддалась чувствам и написала ему. Потом дико жалела об этом, но прошлого не воротишь.

«Максим. Давай поговорим как взрослые люди. Я понимаю, что поступила неправильно и хотела бы отмотать время назад, но это невозможно. Искренне прошу у тебя прощения и надеюсь, что ты ответишь на это сообщение.