– Сокровище мое, – Норлан рывком притянул ее к себе, – о чем ты? Ты ведь знаешь, что мое сердце принадлежит лишь тебе… Все будет так, как ты захочешь. Кстати, она родила, ты можешь получить ее.
– Кого она родила тебе?
– Двух мальчиков.
– Близнецов?
– Нет, конечно. Они не близнецы и не похожи друг на друга… и способности у них будут совсем разные…
– Понятно, – Къяра усмехнулась. – Она знает, кто второй?
– Она знает, что он мой сын и что его мать убила ты… И знает, что если кто-нибудь когда-нибудь догадается, что он не ее сын, ей не поздоровится.
– На ней есть кабалит?
– Да, мой.
– Где они?
– В горах, там где я держал свою первую жену и сына.
– Что ж, пусть все так пока и будет.
– Я могу найти мальчикам другую опекуншу.
– Не надо. Пусть она. Она будет хорошей матерью.
– Как скажешь, – Норлан ласково рукой коснулся ее щеки. – Ты, кстати, есть хочешь?
– Нет, сейчас не хочу. Может быть позже.
– Что ж, в этом случае я не премину этим воспользоваться, – улыбнулся Норлан и, подхватив ее на руки, понес в сторону спальни.
Через три часа Къяра покинула апартаменты Норлана и пошла к себе, где к ней тут же в ноги бросилась Линда:
– Владетельница, Вы живы, какое счастье. Что я только не передумала за эти три месяца, пока Вас не было… Обилайт ни словечка о Вас не говорил. И наказывал сразу, если я хоть что-то пыталась спросить у него… – всхлипывая и отирая руками слезы, запричитала она. – Где же Вы были все это время?
– Линда, прекрати! Сейчас я тебя накажу, если плакать не перестанешь, – раздраженно проговорила Къяра. – И не расспрашивай меня ни о чем. Не твоего ума дело, где я была. Меньше будешь знать, спокойнее будешь жить.
– Не гневайтесь, Владетельница. Ни словечка больше не спрошу… Только скажите, обилайт отдал Вам ключ?
– Отдал, отдал… не волнуйся. Моя ты снова.
– Я так счастлива, госпожа, – Линда, не поднимаясь с колен и не отводя от нее преданного взгляда, прижала ее руку к губам.
Къяра появилась в апартаментах отца в лоренском замке ближе к вечеру, когда он в одиночестве отдыхал в своем кабинете.
– Здравствуй в веках, отец, – склонила она перед ним голову.
– Радость моя, – Маграт поднялся ей навстречу и улыбнулся, – я счастлив видеть тебя в добром здравии. Насколько я могу понять, ты сумела не только восстановить свои способности, но даже приумножить их, раз прошла ко мне так, что я даже не почувствовал этого.
– Да, Норлан хорошо умеет учить.
– Как он кстати?
– Пока жив, – Къяра недобро усмехнулась, и губы ее презрительно изогнулись.
– Зря ты так с ним, моя радость. Неужели не понимаешь, что он для тебя сделал и что может сделать?
– Понимаю, – Къяра раздраженно повела плечом, – и именно поэтому он жив.
– Что-то не так?
– Он не говорит, куда дел свою девку…
– Зачем она тебе? – Маграт шагнул к дочери, обнял и нежно погладил по плечу. – Убить хочешь? Так это не проблема, где бы она ни была.
– Нет, убивать не хочу… Хочу лишь, чтобы он отдал ее мне… сам отдал.
– Къяра, неужели ты не понимаешь, что он упорствует лишь оттого, что ты его заставляешь? Успокойся, престань пытаться ее найти, и он, поняв, что ты не намерена ее убивать, через некоторое время сам отдаст тебе и ее, и ребенка.
– Я не хочу, чтобы он это понимал. Не хочу!
– Ах, вот оно что… До сих пор простить не можешь… отыграться так пытаешься. Это глупо, Къяра. Очень по-детски и очень глупо. Глупо так ревновать. Он доказал свою любовь хотя бы тем, что помог тебе… Неужели ты думаешь, он не понимал, чем рискует?
– Видеть его не могу… Ты не представляешь, как мне хочется его сломить…
– Это не доставит тебе удовольствия, поверь мне.
– Почему?
– Потому что ты, несмотря ни на что, до сих пор любишь его, и если сломишь, тебе самой будет от этого очень плохо. Еще хуже, чем сейчас, когда тебя мучает лишь ревность. Причем безосновательная, заметь.
– Как это безосновательная? У него ребенок от другой, а ты говоришь, безосновательная.
– А ты ребенка ни от кого другого не ждала? И у тебя любовников не было?
– Он не ревнует. Он любит как-то по-другому… И не меня, а идеальную Владетельницу.
– Вот и ты научись любить его по-другому. Как верного друга и преданного слугу и не ревнуй. Ты сама была во всем виновата.
– Возможно, ты прав… Только это очень сложно для меня.
– Время – хороший лекарь. Потом сама смеяться будешь над тем, что сейчас значительным считаешь. Все образуется, только глупость какую-нибудь не соверши…
– Что ты имеешь в виду?
– Не переступи ту грань, за которой уже он не простит тебя.