Радиоволна, или Соло втроем

– Нравится, очень нравится. Я такое удовольствие получаю, когда на него смотрю и не описать. Спасибо тебе, – приподнимая руку и разглядывая кольцо в лучах заходящего солнца, тут же отозвалась Маргарита.

– Как же я рад, ласточка моя. Ради этого и денег никаких не жалко, к тому же если они и впрямь на пользу кому-то пойдут. Но ты в любом случае его здорово осадила, типа не думайте, что мы простаки, которых сумели легко обвести вокруг пальца, мы просто великодушные меценаты… Класс! Он даже с лица спал, а такой самодовольный до этого был.

– Понравилось? Я рада. Не люблю лукавых торговцев, способных лгать прямо в глаза, и гордящихся этим.

– Понравилось – не то слово, я в восторге. Иметь жену ведунью это настолько замечательно, и не описать… Эх, жалко тебя со мной не было при заключении сделки в Германии, ты бы этих паршивцев наверняка сумела бы на чистую воду вывести. А то вот знаю я, что шельмовать начали, гады, и здорово так, а доказательств нет… По документам все списано на убытки при транспортировке и не придерешься. Пришлось, заплатив неустойку, сделку расторгнуть, иначе еще бы хуже влип… Так эти паразиты еще и при обидах остались, типа Вы нас незаслуженно обвинили и своим недоверием оскорбили… Теперь вот с австралийцами вместо них контракт заключил. Надеюсь, более честными ребята окажутся.

– Австралийцы… – Маргарита задумчиво поцокала языком, – австралийцы тоже разные бывают. Мне вот один в любви клялся и писать обещал, а не поверишь, ни одного письма не прислал. Даже чтобы сказать: прости и прощай, писем больше не жди, мои чувства оказались ошибкой… Ладно, будем надеяться, твои партнеры более ответственно подходят к своим обещаниям. К тому же никакого скопления негатива вокруг тебя не чувствую. Так что переживать поводов пока нет, – с улыбкой резюмировала она, а потом повернулась к Аркадию и, недоуменно хмыкнув, положила руку ему на плечо. – Ты чего весь напрягся? Ревновать меня к австралийцу тому решил или что?

– Вот черт, – Аркадий нервно облизнул губы, – получается не всегда и хорошо, что ты вновь ведуньей стала. Ну да ладно, это такая мелочь, что не вижу смысла скрывать. Одним словом это из-за меня он не стал тебе писать.

– Ты ящик мой взломал и почту отслеживал что ли?

– Не без этого тоже, хотя его письма я не удалял, потому что их не было вовсе. Он не писал, считая, что ты умерла.

– Что? – Маргарита недоверчивым взглядом уперлась в глаза мужа. – Аркадий, это как понимать надо? Ты написал ему, что я умерла? Так что ли?

– Нет, я ничего ему не писал… Мы виделись с ним лично, и при встрече он так понял меня, что ты умерла, а я не стал его разубеждать, подумав, что это даже к лучшему. Вот.

– Ничего не поняла. Можно поподробнее? Где ты с ним встречался и зачем?

– Ласточка моя, вот что ты меня как следователь прям допрашиваешь? Ну отвадил я от тебя влюбленного в тебя ухажера… Это очень серьезное преступление? Да? Ну прости меня, пожалуйста, и не злись. Я боролся за твою любовь.

– Я не злюсь. Но если ты мне сейчас же, все в подробностях не расскажешь или что-то солжешь, то вот тогда я разозлюсь точно. Я же все равно узнаю. Не без труда для себя, но узнаю! Не заставляй меня выматывать себя кропотливыми поисками истины. Скажи сам!

– Хорошо, хорошо… Скажу. Только ты обещала не злиться, не забудь!

– Не забуду. Рассказывай!

– Понимаешь, после нашей той встречи в ресторане, когда ты сказала про изнасилование, я решил разобраться с твоими обидчиками. А так как твои родственники сказали, что вы были на островах, и ты вернулась оттуда раньше и сразу после этого ушла из дома, я понял, что случилось это там. Узнал через турфирму, куда вы ездили, и рванул с ребятами туда. Правда горячку решил не пороть и для начала разобраться, что и как, поэтому представился частным детективом, расследующим инцидент с тобой. Но когда говорил, в волнении перепутал два слова: «incident» и «accident», поэтому поняли меня так, что ты попала в катастрофу с летальным исходом, и я ищу, по просьбе семьи, не было ли у тебя каких причин для самоубийства или не преследовал ли тебя кто… А когда я сообразил, что поняли меня именно так, решил никого не разубеждать, чтобы не потерять доверие. Да и смысла разубеждать, на мой взгляд, особого не было. Поговорил с твоим австралийским Ромео, забыл, как его зовут, но ты поняла о ком я…

– Борис.

– О, точно! Так вот, он был в шоке, конечно, и сильно сокрушался по этому поводу. Зато сразу рассказал мне все о ваших отношениях, и о том, что ты много раз говорила, что себя с ним не видишь, и что теперь вот он наконец понял почему… Рассказал, что ты его до себя не допустила, чтобы не потерять свой дар, и вы договорились писать друг другу и встретиться через пару лет, когда у него появится возможность полностью тебя обеспечивать. И еще рассказал, что у тебя, на его взгляд, были очень необычные отношения с родственниками. Они тебя никуда не отпускали, а однажды он был свидетелем, как муж твоей племянницы что-то весьма раздраженно говорил тебе после твоей утренней встречи с ними. Да и уехала ты мало того, что раньше срока, так еще и очень странно: сразу после ночного свидания с ним и при этом даже не попрощавшись. Сопоставив все факты, я понял, что австралиец этот абсолютно ни при чем, и вернулся, оставив его в полной уверенности, что ты погибла и писать тебе смысла нет. Вот и все.

– Нет, не все. Рассказывай, что сделал, когда вернулся!

– Да ничего не сделал… – пожал плечами Аркадий и отвел взгляд.

– Не лги! Начал, рассказывай до конца! Я все равно все узнаю!

– Да ничего я с ним не сделал! Жив-здоров твой Дмитрий, не волнуйся!

– А я и не волнуюсь за его здоровье! Я волнуюсь, чего ты полез в мои дела без всякого на то моего согласия!

– Они и мои дела, раз ты стала моей женой!

– Ты сказал ему, что я стала твоей женой?

– Сказал. И что с того?

– А то! Что теперь он может выяснить где я и все обо мне узнать… А что если ему в голову придет проверить, чья Катя дочь? Я не хочу, слышишь: не хочу даже думать, что когда-нибудь это может выясниться! Видеть его не хочу! И не хочу, чтобы он знал, где я и где меня можно найти! Вообще! Никогда! Ни его, ни Иру! Все! Мне надо срочно забрать Катю и уехать с ней куда-нибудь… срочно…

Нервно оглянувшись, она сделала шаг назад, намереваясь уйти в каюту, но Аркадий не дал. Схватил в охапку и плотно прижал к себе:

– Что с тобой, Маргарита? С ума сошла? Куда уехать? Зачем? Он и не собирается тебя искать. Да и я не позволю ему это. Все! Успокойся сейчас же! Тебе ничего не угрожает, если с тобой рядом я. Успокойся! Возьми себя в руки! Ты же вновь стала ведуньей. Ты что видела его рядом с собой?

– Нет, не видела… Но все равно боюсь… Не хочу… Ни видеть его, ни вспоминать… – на её глаза навернулись слезы. – Как же ты не поймешь? Это слишком больно вспоминать все это и знать, что тебя так унизили… И когда-нибудь увидеть его… К тому же я никак не дала ему понять, что то, что он сделал, это недозволительно. Я оказалась слабой, мне было жалко Иру, их будущего ребенка, и наверное, его я тоже пожалела… и не смогла… никак не смогла отстоять свою честь… я трусливо сбежала и теперь боюсь, что когда-нибудь, встретив меня, он сможет надо мной посмеяться и еще больше унизить… А вдобавок еще и тебя… Нет, я не вынесу этого, – она попыталась вырваться, но безрезультатно. Аркадий не отпустил.

– Успокойся! Успокойся! Все хорошо! Никто тебя не унизит и уж тем более не посмеется. Хоть ты и не стала свою честь отстаивать, это сделала сама жизнь вместо тебя. Так что теперь он не то что посмеяться над тобой не посмеет, но и глаза на тебя поднять. Особенно в свете того, что ты моя жена. Он боится меня и никогда не посмеет хоть чем-то еще тебя обидеть.

– Что ты с ним сделал?

– Я? Я – ничего…

– Ты врешь! Скажи! Скажи мне честно!

– Ладно, если честно, то все же сделал. Вытянул из жуткого запоя, нашел работу и заставил стать примерным семьянином. Довольна?

– Это как так? – ошарашено поинтересовалась Маргарита, сразу перестав вырываться из его объятий.

– А вот так. Пока летел с островов, злился неимоверно. Особенно злило то, что в качестве свадебного подарка им, я джип ему по доверенности подарил. Думал, приеду, и мало того, что отберу, еще его самого в отбивную превращу. А когда приехал, захожу к ним, он в хлам пьяный на полу валяется, племянница твоя вся зареванная, рассказывает, что пьет без просыху, джип мой угрохал – в столб въехал, то ли по пьяни, то ли нарочно убиться хотел, но подушки безопасности сработали хорошо, отделался лишь синяками, да трещиной в ребре. Дома денег никаких, с работы его отовсюду погнали, аппаратуру свою он продал, чтобы было на что бухать. Она спасается тем, что по дешевке вещи твои либо продает, либо на продукты меняет. Сама к счастью пить еще не начала. Вот такая картина маслом.

– И что ты сделал?

– Вызвал свою охрану, забрали мы его. За пару дней в хорошей клинике привели мне его в чувство. После чего я с ним поговорил, хорошо так поговорил, по-мужски… и предложил на выбор: или он кончает дурью маяться, кодируется и вкалывает, чтобы содержать семью, считая это добровольно-принудительным пожизненным отбыванием срока, или я ему реальный срок устраиваю, причем тоже пожизненный. Он выбрал первое. Ну и в свете этого, сделал я его коммерческим директором своей маленькой загибающейся радиостанции. Сейчас он мне её раскрутил так, что дивиденды валом валят. Днюет и ночует там, однако и Иру твою не забывает, опекает всячески и поддерживает, как и положено мужу. У нее уже двое сыновей, и похоже, снова беременная. Хозяйка, кстати, из нее получилась хорошая. Всегда у нее чисто, и мальчишки полностью обихожены. Сейчас еще пошла учиться на водительские курсы, будет на права сдавать. Машину-то я им заменил, получив выплату по каско за разбитый джип, так вот они сейчас о второй подумывают, чтобы она сама могла мальчишек то в садик, то на секции возить. Так что все у нее хорошо.

– А ты откуда все это знаешь?

– Проверяю изредка, чтобы никто не расслаблялся, и приветы от тебя передаю, сообщая, что у тебя все великолепно, и они могут за тебя не волноваться.

– Супер! Ты оказывается все это время не только со мной в роли благодетеля выступал, – зло прищурившись, раздраженно выдохнула Маргарита. – Ну кто бы мог подумать… Это ты в благодарность ему, что помог меня заполучить? Или по жизни в альтруисты записался?

– А ты бы предпочла, чтобы он спился окончательно и племянницу твою в это же втянул? Чтобы через пару лет, продав квартиру, они бы оба под забором жизнь закончили? Вот тогда бы ты чувствовала себя отмщенной? Что ж тогда сразу-то их на улицу не выставила? Добренькой казаться хотелось? Мол я тут непричастна, это они сами так своей жизнью распорядились, я их простила, претензий никаких предъявлять не стала, а вдобавок квартиру на блюде с каемочкой преподнесла, а они даже свалившимися им на голову благами воспользоваться не смогли, но значит туда им и дорога была… Этого хотела?

– Ничего не этого! Вообще слышать о них больше не хотела! Это их жизнь, пусть живут, как хотят, лишь меня больше не трогают. И плевать мне, кто что про меня подумает: добренькая или не добренькая. Я и так их тащила, сколько могла, пытаясь и Иру хоть чему-то обучить, и этого подлеца образумить, и их обоих научить ценить то, что есть, и то, чем обладают, а они оба вон чем мне отплатили, пытаясь под себя прогнуть. Так что желание чему-то учить иссякло у меня. Я оказалась слаба для этого и не сумела их эгоизм переломить. Да и не ведут в рай насильно! Каждому индивидууму свободная воля дана. И каждый волен свою жизнь проводить так, как желает: не хочет учиться, как на помойке не оказаться, значит, хочет оказаться именно там, и это его право! Но тут появился ты в роли спасителя и решил под дулом пистолета их к воротам рая доставить. Сила, безусловно, весомый и беспроигрышный аргумент. Поздравляю, вышло великолепно, и со мной, и с ними! Слава тебе о, спаситель нашей семьи! Мы все спасены и облагодетельствованы! Ну как чувствуешь собственное величие и святость? Или еще «аллилуйя» тебе для полноты ощущений пропеть?

– Маргарита, прекрати! Прекрати сейчас же! Ты меня оскорбляешь.

– Чем оскорбляю? Тем, что восхищена твоей способностью поддерживать в беде насильника жены и всячески помогать ему по жизни? Или тем, что восхищена в недостаточной мере?

– Ты злишься, что у меня получилось то, что не удалось тебе?

– Нет, я злюсь, потому что ты принял его поступок и простил. А возможно даже благодарен за предоставленные им тебе возможности. Ты такой же как он!

– Какое мое прощение? О чем ты? О том, что я не отомстил ему за тебя? Так ты сама бы этому не обрадовалась. Не зря же скрывала все это время, кто это сделал. И вообще, не нужно объединять меня с ним, не нужно! Я тебя не насиловал! И к тому же предоставил свободу выбора. Ты была вольна после рождения Кати в любой момент уехать! Я понимаю, что ты до сих пор злишься на него, но прошло уже время – сама прости! Не можешь простить – отомсти или заставь это сделать меня, я сделаю. Только не держи эту обиду и злость внутри. Ты похоронила её внутри себя, но она жива и съедает тебя изнутри. Только тебя и никого больше! Ты психолог, и сама это должна понимать!

– Не могу простить! Не могу! Мне больно! Больно даже думать об этом! Понимаешь? Не хочу ни думать, ни слышать о нем… Помог им и хорошо… я бы действительно не обрадовалась, если бы они и вправду свою жизнь на помойке закончили…пусть будут счастливы… хотя порадоваться за них не могу… Тошнит при одной мысли о них…