Чародейка. Книга 1. Власть в наследство

Отдернув руку, она проронила:

– Чай мне приготовь, – и ушла в спальню, где села на кровать и откинулась на высокие, мягкие подушки.

Къяра понимала, что ей необходимо было настоять на первоначальном решении, к которому она шла давно. Отношения с Каем стали ее утомлять. Утомляло его желание быть в курсе всех ее дел, его стремление контролировать все ее поступки и предугадывать желания… Он хотел знать о ней все и старался стать неотъемлемой ее тенью. Къяра осознавала, что совершила большую глупость, проявив слабость и позволив Каю остаться. Теперь разорвать непростые отношения с ним она уже вряд ли сможет. А ведь был такой удобный момент для этого. Къяра глубоко вздохнула и закрыла глаза. «Сожалеть о содеянном – пустая трата времени», – вспомнила она слова Норлана и усмехнулась.

В это время дверь раскрылась, и на пороге появился Кай.

– Твой чай, дорогая, – произнес он ставшую уже привычной для него фразу и замер, встретившись с ее холодным и недобрым взглядом.

Къяра уже приготовилась резко и жестко потребовать больше к ней так не обращаться, но увидела, как расширились его глаза и как затряслись руки, держащие блюдце с забренчавшей на нем чашкой, и не смогла. Она отвела взгляд и промолчала.

Кай облегченно вздохнул и, сев рядом с ней на кровать, протянул чашку:

– Это, как ты любишь, с травами…

– Хорошо, – Къяра взяла чашку и стала пить маленькими глотками. Вкус она почти не ощущала. Все ее мысли были заняты тем, как наиболее аккуратным способом отправить Кая спать в гостиную. Допив чай, она протянула ему чашку и встретилась с ним глазами.

– Ты позволишь мне остаться? – принимая чашку, спросил он. Его взгляд был полон преданности, покорности и страха быть отвергнутым.

– Тебе не позволь… опять же истерику закатишь, – проронила Къяра и отвернулась, поняв, что окончательно проиграла, и жалость, смешанная с чувством вины за сломленную гордость и достоинство Кая, не дадут ей расстаться с ним.

* * *

Утром Къяра забрала Брегана в зал для наказаний. Мальчик не только не сопротивлялся, а даже, как показалось Къяре, вздохнул с облегчением, он ждал этого. Тринадцатилетний черноволосый мальчишка имел не по годам развитую мускулатуру и отличался атлетическим телосложением. Чувствовалось, что до того как попасть в обитель он много физически работал.

В зале, в соответствии с ее приказом, он моментально лег на лавку лицом вниз, и она открыла над ним восьмую сферу.

И тут впервые за долгое время, мальчик сам первый заговорил.

– Зачем? – тихо произнес он. – Учитель, Вы же поняли, что это бесполезно… я просто не способен ей воспользоваться… Зачем Вам держать ее открытой?

– Ты не выйдешь отсюда, пока ей не воспользуешься.

– Я уже понял, что не выйду отсюда, и Вы устали со мной, поэтому жду казни…

– Бреган, можешь казни не ждать… – усмехнулась она. – Я заставлю тебя ей воспользоваться рано или поздно… Для тебя будет лучше, если это случится как можно раньше.

– Учитель, Вы же видите: я делаю все что могу, но это выше моих сил, – мальчик совсем уткнул лицо в лавку, судорожно сглотнул и еще тише добавил: – если Вы хотите, я буду еще терпеть и стараться, очень стараться… только Вы сами скоро убедитесь, что это бесполезно…

– Если у тебя такие мысли в голове, то, конечно, будет бесполезно, – Къяра закрыла сферу и с напором произнесла: – Ты должен почувствовать, что можешь, и настроиться на это. Это как поймать ветер в шторм. Он бьет и треплет тебя, тебе больно настолько, что даже трудно дышать, но ты чувствуешь его, используешь его, и твой корабль летит туда, куда желаешь ты…

– Вы были в море, учитель?

– Была, правда кораблем управлять не умею, но с капитаном рядом стояла и ветер ловила. А ты ходил в море?

– Да… мой отец был капитан, – руки мальчика, которые он держал за головой, напряглись.

– Почему был?

– Он не вернулся из плавания…

– Ты был младший в семье?

– Нет, я его старший сын.

– И тебя продала мать? – удивленно спросила Къяра. Она знала, что мальчик – герит, а после смерти мужа, любая геритка не посмеет продать первенца, зная, что именно ему принадлежит имущество семьи, и ему будет помогать община встать на ноги и наследовать дело отца.

– Нет, отчим… – плечи мальчика вновь напряглись, и он судорожно вздохнул.

Къяра поняла, что даже без помощи Кая, возможно, нащупала конец веревочки, за который стоит потянуть…

– И как же он посмел?

– Он не герит… он алтей, и он кузнец.

– Откуда отчим узнал о твоих способностях?

– Учитель, зачем Вам это? – весь сжался на лавке мальчик.

– Малыш, – Къяра нагнулась и ласково погладила мальчика по спине, – неужели ты забыл, что я не люблю вопросов, если они конкретно не касаются того, что необходимо выполнить?

Он испуганно прогнулся под ее рукой, хотя она не сделала ему ничего, и срывающимся шепотом произнес:

– Простите, учитель, этого больше не повторится. Я все расскажу… Только это, это долгий рассказ, если рассказывать подробно, а если коротко, то я попытался использовать свои способности против него.

– Я не тороплюсь… расскажи подробно.

Бреган снова вздрогнул, весь напрягся, а потом тихо заговорил:

– Я сам не совсем знал о моих способностях… ну в море с отцом мог чувствовать ветер, погоду. Он так не мог, но не удивлялся этому никогда… Однажды в бурю, когда ветер рвал паруса, я попытался через боль, очень сильную боль и страх изменить направление ветра и у меня получилось… совсем так, как говорили Вы, учитель… Отец после этого поцеловал меня, сказал, что я владею тем, чем даже он не владеет, но велел, чтобы я не рассказывал никому, а молча учился подчинять себе природу и дальше, что мол это мне пригодится, когда я стану капитаном… А потом через некоторое время он не вернулся… Через год к маме посватался Полесет, и она согласилась… Отношения с ним у нас не сложились с самого начала, но я видел, как мама любит его… И хоть мне было очень горько, что она так быстро забыла отца, ради нее я терпел от отчима все. Он ежедневно бил меня, ему не нравилось даже как я стою. Потом он начал заставлять меня помогать ему в кузнеце. Я попытался сопротивляться, потому что хотел в море, хотел быть капитаном, как мой отец. Но он и слышать об этом не хотел. Мать встала на его сторону, и мне пришлось подчиниться. А потом я узнал, что наш старейшина готовит корабль, и ему нужен юнга. В общем, он соглашался взять меня. Я стал просить мать, обещая отдать все жалование ей, если только она позволит мне выйти в море. Она ждала ребенка, и им нужны были деньги. Она вроде бы согласилась и вечером стала просить отчима, а он не соглашался. Кричал, что видит меня насквозь, и если только позволить мне, то я не только жалованье матери не отдам, но и все имущество заберу, чтобы только корабль свой заиметь… Конечно, я всегда мечтал о своем корабле, но я никогда бы не посмел забрать что-то у матери… Я знал, как отец любил ее, и я любил ее тоже. Мама стала защищать меня, сказала, что я и так делаю все, что он хочет, а он лишь незаслуженно бьет меня. Он разъярился, стал кричать, что незаслуженно меня и пальцем не тронул, а лишь за дело, а потом ударил мать… И вот тогда я и представил себе как отпихиваю его к стенке и пытаюсь раздавить… Боль пронзила меня, мне было трудно дышать и слезы лились из глаз, но я хотел его уничтожить и чувствовал, что это у меня начинает получаться… И тут закричала мама. Она так страшно закричала: «не смей!», что я тут же все прекратил. А она бросилась к нему, стала помогать подниматься с пола… и плакала. Он тогда сильно избил меня… Кричал, что изничтожит это колдовское отродье… Я потерял сознание и уже плохо, что помню… Когда я очнулся, узнал, что он куда-то уехал… через неделю он вернулся с седовласым стариком, который осмотрел меня, передал отчиму деньги и велел, чтобы я шел с ним. Я знал, что дома я все равно не смогу остаться, и рано или поздно отчим убьет меня, а мать не посмеет ему перечить, и не стал сопротивляться. Мне было все равно где умереть.

– Бреган… а ведь это не все… Я ни в жизнь не поверю, что мать после отъезда отчима не поговорила с тобой.

– Говорила, учитель, но я постарался забыть этот разговор…

– Что она сказала тебе?

– Она… она… она сказала, – мальчику явно с большим трудом давались эти слова, – что мой отец не был мне отцом… что моим отцом был маг, который силой овладел ею, а отец, который узнал об этом, так как любил маму, пообещал все скрыть, если она согласиться выйти за него, и мама вышла, хоть и не любила его. И еще она сказала, что если я только попробую еще раз поднять руку на отчима или воспользоваться своим правом на имущество, она расскажет о моем происхождении и в любом случае лишит меня всего: и прав на имущество, и надежды выйти в море… даже если для этого ей придется пожертвовать своим честным именем… Поэтому, когда приехал маг, чтобы забрать меня, мне было все равно… У меня не было ничего: ни отца, даже погибшего, ни каких-либо прав, ни надежды хоть когда-то выйти в море, даже мать от меня отказалась…

– А ты знаешь, мой мальчик, – Къяра наклонилась и еще раз тихо провела рукой по спине мальчика, – что ты сам установил себе блок, на энергетику восьмой сферы, которую тогда на стрессе, пытался использовать против отчима?

– Я не устанавливал ничего… – сжался он под ее рукой, хотя как и в прошлый раз, это было лишь прикосновение.

– Глупый мальчишка, – тихо рассмеялась Къяра, – ты все сделал интуитивно… Сначала сферу открыл и ее энергетику попытался перенаправить, а потом, когда мать закричала, закрыл ее с помощью блока. А когда тебе мать рассказала о твоем происхождении, постарался не только этот разговор забыть, но и все, что ему предшествовало, и для этого поставил еще один блок. Ты помнил только о нем, но снимать не собирался, и лишь страх передо мной заставил тебя снять его, и ты не только все вспомнил, но и рассказал. А теперь ты сможешь вспомнить и тот… и тоже снять его. Попробуй.

– Вы так думаете, учитель? – тело Брегана сотрясал озноб.

– Я знаю, – жестко ответила Къяра, и не менее жестко приказала: – На спину перевернись, глаза закрой и вспомни в образах ситуацию, когда использовал против отчима магию. Только в конце ситуацию измени: не блок ставь, а сферу закрой, и поймешь, что можешь ей владеть.