Грязный след метеорита

– Это что же значит? Бил левша? – удивился Антон Сергеевич, нервно крутя авторучку пальцами.

– Получается, что левша. Да, и еще. Осколок метеорита исчез, его нигде нет. А холщовая ткань, в которую он был завернут, валялась рядом с телом.

– Да-а-а-а, Вася, это уже интересно, кому же понадобился этот «булыжник»?

– «Булыжник»? – усмехнулся Василий. – А вы знаете, какова коммерческая цена этого камешка? Пятьсот рублей за один грамм, а тут, говорят, целых пять кило было. Вот и посчитайте.

Антон Сергеевич от полученной информации присвистнул.

Вера Кирилловна, осторожно кашлянув в носовой платочек, напомнила о себе, беспокойно поерзала на стуле.

– Я могу быть свободна? – поинтересовалась женщина с хрипотцой в голосе после кашля.

– Да, протокол подписывайте и пока можете быть свободны.

Женщина, отложив авторучку, плавно вышла из кабинета, а Антон Сергеевич приоткрыл окно и задержался возле него, вдыхая свежий воздух. От дурманящего запаха духов Веры Кирилловны подташнивало.

В дверь несмело заглянул мужчина и, не решаясь переступить порог, застыл на месте, но тут же осмелел.

– Извините, можно войти? – поинтересовался интеллигентный человек с массивным портфелем в руках.

– Проходите, – ответил следователь, возвращаясь за стол и доставая чистый бланк протокола. – Итак, фамилия, имя, отчество, место работы, – официально затребовал информацию Антон Сергеевич. У него из головы не выходил метеорит, мысли клубились вокруг булыжника: «Как же можно было незаметно вынести из учреждения такой огромный камень?»

– Сидоров Семен Семенович, руководитель культурного отдела комплексного центра социального обеспечения населения, – представился мужчина. Авторучка следователя повисла над чистым бланком протокола.

– Не так быстро, – попросил Антон Сергеевич и принялся машинально водить ручкой по листу бумаги. – Социального… так, дальше что?

– Со-циаль-но-го обес-пе-че-ния на-се-ле-ния, – произнес по слогам Сидоров, достал из кармана пиджака клетчатый платок и вытер вспотевшие залысины.

Арина, задумавшись, стояла в коридоре под дверью кабинета директора музея. Она вспоминала до мельчайших подробностей, как накануне смерти геолога беседовала с Риткой. И не могла понять, в какую минуту отвлеклась, выпустив из поля зрения вышедшего Скалозубко. Она специально встала таким образом, чтобы, разговаривая с Риткой, видеть не только кабинет, но и узкий коридор, и все равно проглядела. Из невеселых раздумий Арину вывел громко затрезвонивший мобильник. Звонила тетя Таня.

– Аришка, ты где потерялась? Мы с Мишей уже отобедали, а тебя все нет.

– Не переживайте. Я задержусь в музее, потом все объясню.

– Так, может, Миша за тобой подъедет, свозит тебя пообедать и если надо, то вернет обратно? – предложила тетя.

– Нет, пока не надо, – отбивалась от тетиной настойчивой заботы Арина. – А что, Миша уже освободился?

– Да, освободился. Тебя вот дожидается.

– Хорошо, я сама вам потом перезвоню.

Пока Арина разговаривала по телефону, следователь проводил из кабинета интеллигентного мужчину и, видя, что Арина занята, сам пригласил конопатую девушку Катю. Арина отключила мобильник, вдруг почувствовала страшную жажду и решила спуститься по лестнице на первый этаж в поисках живительной влаги. Еще не успев спуститься до конца, она отметила, что возле двери по-прежнему стоял полицейский и безразлично смотрел в телевизор, по которому шла незатейливая передача про животных. Арина оторвала взгляд от хранителя порядка и перевела его на стеклянную дверь, через нее было видно, что на крыльцо быстро поднимается интеллигентный мужчина, который совсем недавно покинул здание.

Интеллигент буквально вломился в дверь и тут же наткнулся на полицейского. Страж порядка преградил ворвавшемуся мужчине дорогу.

– Убили, ее убили, – и стал оседать на пол. Полицейский успел подхватить мужчину, умело пристроил его на кожаный диванчик, стоявший возле двери, и настойчивым и повелительным голосом обратился к остолбеневшей Арине:

– Вы не могли бы пригласить Антона Сергеевича? – и чуть мягче добавил: – А то я не имею права покинуть пост.

– Да, да, конечно, – Арина тут же пришла в себя и бегом бросилась на второй этаж. За своей спиной она услышала крик полицейского:

– Воды, принесите кто-нибудь воды.

Арина легко, без стука и предупреждения просто влетела в кабинет Антона Сергеевича.

– Что случилось? Что там за шум? – спросил обеспокоенно следователь, вставая из-за стола, и встретился с испуганными, широко распахнутыми глазами Арины.

– По-моему, там еще кого-то убили, – на одном дыхании выпалила она.

Антон Сергеевич не стал вдаваться в подробности и молча направился к выходу. Он всегда придерживался мнения: лучше один раз увидеть, чем три раза услышать. Катя не стала оставаться одна в кабинете и засеменила следом за Антоном Сергеевичем, едва не наступая ему на пятки. Когда все трое – следователь, Катя и Арина – спустились вниз, Семен Семенович по-прежнему тяжело дышал и ему трудно было говорить. Единственными, что он мог вымолвить, были слова:

– Там, за зданием. Сами все увидите.

– С поста не уходить, – скомандовал следователь и направился к выходу.

Ритка, присев на краешек дивана рядом с мужчиной, держала полный стакан воды. Арина молча взяла из рук директора музея стакан, залпом отпила полстакана воды и, не выпуская из рук долгожданный стакан, следом за Антоном Сергеевичем выскочила на улицу. То, что она увидела, повергло девушку в шок. У стены здания безжизненно расплылось тело Веры Кирилловны. В ее голову были водружены грабли с короткой ручкой, зубцы от граблей плотно засели в черепе женщины. Глаза ее смотрели безжизненно, рот был приоткрыт, все лицо избороздили кровавые ручейки.

Арина разом почувствовала одновременную слабость в руках и ногах, выпустила стакан с водой из рук, и он, упав на асфальт, громко стукнулся, разлетаясь на тысячи мелких осколков, забрызгивая ноги девушки грязными капельками воды, отскочившими от пыльного асфальта. Арина успела заметить, как солнце обрадовалось стеклянным осколкам, весело отразилось и заиграло в них, раздражая девушке глаза.

Антон Сергеевич стоял к Арине спиной и разговаривл по телефону, услышал неожиданный резкий звук разбившегося стекла, вздрогнул, резко обернулся и, отстранив трубку, заорал на девушку:

– А ты чего здесь делаешь? Быстро убирайся отсюда.

Арина почувствовала еще большую слабость, у нее все поплыло перед глазами. Девушка стала оседать и успела опереться рукой о стену здания. Последним, что она запомнила, был Миша, бежавший ей навстречу. И прежде чем отключиться, девушка безразлично подумала: «А как он здесь очутился? Он же у тети сидит».

Арина почувствовала резкий, щекочущий ноздри запах нашатырного спирта и медленно открыла глаза. Она полулежала на том самом диванчике, на котором недавно сидел интеллигентный Семен Семенович. Ритка настырно продолжала тыкать девушке в нос ватный тампон, смоченный нашатырным спиртом.

– Господи, да отстань же ты, – вяло проговорила Арина, но резко оттолкнула Риткину руку. Ватный тампон выскочил у нее из пальцев, и прилетел дежурившему у дверей полицейскому в нос, и, отскочив от него, шариком покатился по гладкому полу фойе.

– Вот сделай доброе дело, – проворчала Ритка, поднимаясь с дивана и отходя в сторону.

Молодой лейтенант неожиданно стал беспрестанно чихать, вытирая выступившие от терпкого запаха нашатыря слезы.

– Вот-вот, так тебе и надо, – обратился к полицейскому Антон Сергеевич. – Может, взбодришься немного. Было же сказано: никого без разрешения не выпускать. Нет… проворонил барышню. А если бы у нее от увиденного сердце не выдержало и она упала бы замертво? С кого потом спрос был бы?

Миша с озабоченным лицом сидел рядом с Ариной и нежно держал ее за руку. Антон Сергеевич, заметив, что девушка окончательно очнулась, нарочито сердито проговорил:

– Ну, Арина Владимировна, ты даешь. Некому тебя, видно, в детстве пороть было. Лезешь, не спросясь, куда не надо, вот и результат.

И, обратившись к Мише, безапелляционно скомандовал:

– Забирай отсюда свою королеву, завтра приеду в Боровиково, тогда побеседую с ней.

Арине показался обидным тон следователя, о ней говорили, словно ее не было рядом. Но девушка переборола обиду и с надеждой поинтересовалась:

– А что Вера Кирилловна?