По ту сторону жизни, или Тайна дома Ц…

– А чего мне пугаться? – после вина Рита осмелела.

В ответ девушка внимательно посмотрела на нее.

– Ну мало ли, привидится что-то или послышится… Меня вообще Илзе зовут. Я живу здесь с мамой. Идите за мной, и не вспоминайте о том, что я вам сказала.

«Ох уж эти мне тайны мадридского двора», – вздохнула Рита и направилась за девушкой, предварительно прихватив бутылочку сухого и фужер. Хотелось продолжить, пусть и в одиночку. «Ничего, сегодня такой день, что можно. Не собираюсь портить себе вечер из-за их заскоков. И вообще…», – успокаивала себя Рита, стараясь не отстать от Илзе. Она была ей благодарна – поняла, что обратной дороги ей в темноте не найти никогда. Так и ходила бы как привидение по дому. «Все же хороших людей на свете больше, чем плохих, это факт», – философски подумала Рита.

Глава шестая

– Ну и где она? – доктор Рихтер вопросительно посмотрел на мальчика.

– Здесь лежала, взаправду. Я что, дурак какой? И не в маразме. Точно, зуб даю! – мальчик изобразил характерное движение.

Доктор ему верил. Он понимал, что мальчишка не стал бы вытаскивать его ночью из дома просто так. Вот только куда исчез труп?

– Ну-ка посвети мне. – Доктор сделал огонек керосинки ярче и осветил место, куда указывал Роберт. Мальчик внимательно наблюдал за его действиями, меньше всего ему хотелось, чтобы о нем думали, как о врунишке или, еще хуже, как о трусе, которому что-то привиделось, и он сразу раздул из мухи слона, да к тому же потревожил столь уважаемого человека. Роберт уже мысленно представлял, как соседские мальчишки смеются над ним, а Пашка из соседнего дома то и дело навешивает ему тумаки, приговаривая: «Гляньте на этого придурка, привиделась девка с косой, ой, обоссусь сейчас, держите меня трое», – и все кругом хохочут над ним. Роберту стало буквально плохо от этих переживаний и его стошнило прямо на ботинки. Такого не было никогда в жизни! Хотя и трупа так близко он тоже никогда не видел.

Мальчик смотрел жалостными глазами на доктора, понимая, что его дальнейшая судьба целиком и полностью в его руках.

– Думаю, что тебе не привиделось.

Эти слова вернули мальчику надежду.

– Вот тут, смотри, сено примято.

Доктор сапогом стал разгребать сено.

– Так и есть, смотри, – он поднял что-то и протянул Роберту. Это были маленькие бусины, видимо, от порванного ожерелья. Конечно, никакой ценности они не представляли – самые обыкновенные стекляшки.

– Вот еще смотрите, и вот,… – мальчик стал извлекать бусины из сена. – А вот и веревка от бус, точно.

Он протянул доктору тонкую холщовую веревку и вздохнул.

– Теперь видите, что я ничего не выдумал?

– Я и так тебе верил, – серьезно сказал доктор.

– Ага, видел, как вы глянули на меня с первой, когда ничего не обнаружили. Теперь-то, конечно, верите. – Мальчик гордо поднял голову.

– Но, положим, это не говорит о том, что был труп. Может быть, девушка просто лежала, а потом поднялась и ушла, – заметил доктор.

– Нет, вы точно без понятия, – ухмыльнулся мальчик. – Во-первых, что девке ночью на конюшне делать, а во-вторых, не оставила бы она свои бусики тут, подобрала бы все до последней бусины. Такое-то сокровище оставлять, – со знанием дела продолжил он.

– Ну, с первым доводом можно и поспорить, а вдруг свидание у нее тут было. А второй звучит более правдоподобно, – согласился Рихтер.

– Может, и свидание, значит, полюбовничек и придушил, а потом испугался и деру дал.

– Ну да, а она поднялась и пошла домой.

– Ну, может, и не до конца придушил, а слегка, а она очухалась и пошла себе восвояси.

– Это и в самом деле более логично, – не смог не согласиться доктор.

– То-то, – гордо произнес сорванец, – мы хоть и не ученые, а жизнь понимаем. Точно, любовь тут замешана, к гадалке не ходи.

– Экий ты смышленый парень! Все, хватит, пошли. Больше тут делать нечего, и, пожалуйста, никому ничего не говори, – попросил доктор.

Роберта очень расстроили последние слова. Он уже представлял, как утром в красках рассказывает всем и каждому о случившемся, как внемлют его словам, а Ульянка – та вообще, дала бы себя поцеловать, может, даже в губы. А как иначе, он ведь герой! А тут на тебе! Молчи, молчи… Вот всегда так. Все себе припишут. Как пить дать.

Доктор прекрасно понял его настроение.

– Пока не говори. Это может спугнуть преступника. Я утром переговорю со Всеволодом Иннокентиевичем. Вот когда все выяснится, ты обязательно всем все расскажешь. И мы о тебе расскажем. Может даже грамоту тебе выпишут.

При упоминании местного полицейского, который наводил ужас на всю местную шушеру, Роберт серьезно задумался.

– Я только вот о чем подумал: как ты объяснишь, что делал на конюшне в такое время?

Да, об этом Роберт как-то забыл, а жаль. Что ж, придется помалкивать, а то мало ли чего, не дай бог!

Глава седьмая

– Я решил сначала прийти к вам. У меня неотложное дело, – начал разговор доктор Рихтер.

Барон Мантенфельд был явно не в духе, но не мог не принять Рихтера, который был не только его врачом, но и другом.

– Рихтер, эти лекарства, что ты мне прописал, – мне кажется, что от них никакого прока. Сначала вроде бы помогали, а потом нет. Может, я к ним привык? – барон сделал вид, что не слышал слова доктора.

– Я заменю лекарства и осмотрю вас. Все так же беспокоит?

– Не то слово, друг мой. Сегодня вообще глаз не сомкнул.

Барон Томас Мантенфельд, действительно, выглядел не лучшим образом. Он попытался встать, потом передумал и опустился в кресло. На лбу выступила испарина, и он вытер ее рукавом халата. Мантенфельду было немногим за шестьдесят, и он всегда выглядел моложе своего возраста, но болезнь желудка, начавшаяся пару лет назад, изводила его, и барон просто таял на глазах. Барон был высокий, статный с правильными чертами лица. На его голове волос уже не было давно, но в молодости у него явно была пышная шевелюра, а сам он был весьма привлекательным мужчиной. С возрастом, конечно, стал грузным, появился жирок. Несколько лет назад барон упал с лошади и сломал ногу, причем, перелом был в двух местах. Перелом неправильно сросся, оттого Томас стал прихрамывать, а со временем вынужден был обзавестись тростью, чтобы чувствовать себя более уверенно. Подниматься по лестнице ему становилось все труднее, и он перенес спальню и кабинет на первый этаж. На второй поднимался только при большой необходимости и мог неделями этого не делать, поэтому на втором этаже хозяйничали два его сына.

Жена барона умерла при вторых родах. Он долго не мог смириться с утратой, но второй раз жениться не стал, хотя несколько предприимчивых особ и пытались заполучить его в мужья. Конечно, женщины у него были, но отношения с ними серьезными назвать было нельзя, обыкновенные интрижки. В городке постоянно ходили сплетни по поводу какой-нибудь его очередной пассии, но при этом барона уважали, чего, сожалению, нельзя было сказать о его сыновьях.

– Прости, ты что-то хотел сказать? – вернулся к разговору Мантенфельд.

– Даже не знаю, как начать…

– Начни с самого начала, Рихтер. Ты смущаешься, прямо как гимназистка…

Рихтер рассказал о ночном визите Роберта и в мельчайших деталях описал все, что видел в конюшне. Мантенфельд слушал, не проронив ни слова, слегка наклонив голову и разглядывая свои туфли. Когда доктор закончил, воцарилась тишина. Рихтеру показалось, что прошло минут пять, потом барон заговорил:

– Я так понимаю, что я первый, к кому ты пришел?

– Конечно. Я думал сначала пойти в полицейское управление к Всеволоду Иннокентиевичу, но потом передумал.

– Это правильно. Ты понимаешь, трупа нет. Разумно ли будет беспокоить власть? Я не уверен. Надо все обдумать. Не хочу паники в городе. Поползут разные слухи, а это ни к чему. Ведь это моя конюшня, сам понимаешь, а время сейчас неспокойное. Политические народ баламутят. Понапридумывают всякого, не отмоешься, – барон внимательно посмотрел на доктора.