По ту сторону жизни, или Тайна дома Ц…

Генрих Цеге с озабоченным видом стоял в дверях.

– Проходите, пожалуйста, составьте нам компанию. – Женя поднялась и направилась к буфету.

– Нет, спасибо. Я только что пил кофе, я за вами. – Он посмотрел на Риту и, резко повернувшись, направился вниз по лестнице. Рита слегка опешила, в этот момент она почувствовала себя ребенком, который задержался в гостях, и отец пришел напомнить, что пора идти домой, поскольку завтра в школу. Рита сама удивилась своей реакции, однако молча вскочила и последовала за Цеге, не забыв поблагодарить Женю за кофе. Печенье так и осталось на столе нетронутым.

– Я чувствую себя очень неловко. Извините за вчерашнее, мне кажется, я был несколько груб с вами, – медленно проговорил Цеге, когда они вышли на улицу.

– Скорее я была удивлена.

– Давайте пройдемся. Погода располагает, – предложил собеседник.

Они немного прошлись по дорожке вдоль берега озера и сели на скамейку, с которой открывался великолепный вид на поместье. Солнце припекало, и Риту слегка разморило. Она подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Ее косметолог пришла бы в ужас от такого поступка, ведь лицо надо защищать кремом с фильтром не меньше 50 единиц в любое время года! … Всякий раз, «совершая преступление», т.е. оказываясь на улице без SPF защиты, Рита так и слышала голос своего косметолога. Но Цеге прервал блаженство:

– Собственно, вот почему я вас пригласил. Начну без предисловий. Как вы могли заметить, стройка идет очень медленно, из-за простоев я каждый день теряю много денег. Местные не идут сюда работать, хоть в городе и безработица. Они боятся, и для этого есть основания. В какой-то момент я тоже порывался все бросить и уехать. Меня с самого начала смущала стоимость имения, которая была совсем невелика. Хотя до меня и тогда доходили слухи, что это место нехорошее, но я списывал все на предубеждения и дурацкие местные легенды. Однако два трупа за последний месяц были совершенно реальны. Казалось бы, в обоих случаях погибли рабочие, которые нарушили технику безопасности. Тест на алкоголь, который всегда делают в подобных случаях, оказался позитивным. Но меня смутило вот что: у одного из рабочих, по словам тех, кто его хорошо знал, была аллергия на алкоголь. Тогда как, скажите, в его крови оказался алкоголь? Естественно, опять пошли разговоры. Несколько человек сразу попросили расчет, несмотря на контракт. Конечно, я мог надавить, в крайнем случае не выплачивать причитающуюся им сумму, но не захотел усугублять ситуацию и наживать врагов. Я даже дал объявление в интернете о наборе строителей, и на днях приехало несколько человек с Украины, но, боюсь, если разговоры не прекратятся или (не дай бог!) произойдет новое подобное происшествие, то стройку придется заморозить.

– Но ведь это не все, что вас смущает, не так ли? – спросила Рита.

– Да, вы правы. Вам уже, смотрю, нашептали. – Цеге внимательно посмотрел на Риту, которая невозмутимо выдержала его взгляд.

– Если я скажу, что в имении живет призрак, вы не сочтете, что у меня старческий маразм? Дело в том, что мне и в самом деле так, кажется, и не мне одному. Я честно старался объяснить себе голоса и тени, которые сам слышал и видел, но не могу найти этому логического объяснения. Поначалу я смирился, ведь в старых домах действительно могут жить привидения. Только не смейтесь, это доказанный факт. Главное, чтобы они (или оно) не причиняли вреда. Иногда привидения мило соседствуют с жильцами и даже вносят определенный колорит, например, привлекают посетителей, но боюсь, это не наш случай, увы. Я уже не знаю, что и думать. Перечитал массу литературы и, действительно, нашел несколько мест в Европе, для которых научно доказано присутствие чего-то… не хочу сказать привидений, скорее аномального.

– Так что конкретно вы от меня хотите?

– Я хочу свежего взгляда умного человека без предрассудков. Хочу, чтобы вы походили, пообщались с местным населением, с рабочими. Женщинам люди склонны больше доверять, а у вас еще и художественное чутье, и с людьми вы ладите, уж простите, навел справки.

– А что с теми двумя смертями?

– Полиция оформила все как несчастные случаи, плюс алкоголь в крови. Конечно, пришлось подключить связи, чтобы не было огласки. С моей стороны как работодателя были выдержаны все стандарты техники безопасности, но инженера под давлением полиции пришлось уволить. А ведь он ни при чем и очень-очень толковый, жаль, но это лучше, чем если бы на него завели уголовное дело. Вы что-нибудь скажете сразу или вам надо подумать? – Цеге завершил свой рассказ вопросом.

– Я давно все обдумала, еще до нашего разговора. Не буду скрывать, ничего нового вы мне не сказали. Как я понимаю, кроме вас и Марты в доме никто не живет?

– Не живет, все остальные приходящие, а это несколько человек персонала: Илзе, вы вчера ее видели, она прислуживала за ужином, повар и пара горничных, которые убирают в доме. Вы с ними еще познакомитесь. Да, и еще Генрих Второй, его вы пока не видели.

– Кто???

– Генрих Второй – это мой пес. Я понимаю, что имя более чем странное, но по иронии судьбы его так звали с рождения, так что у Генриха, то есть у меня, есть собака Генрих Второй. Я когда его увидел, просто влюбился, а когда узнал имя, так все сомнения полностью отпали. Пес – просто нечто.

Рита увидела, как доселе хмурое лицо Генриха Цеге осветила улыбка.

– Когда Вы его увидите, тоже непременно влюбитесь. Его все любят.

– А что за порода?

– Английский дог, но он еще совсем маленький.

– А где он сейчас?

– Марта поехала забирать его из лечебницы – слегка повредил лапу. Кругом стройка, а он лезет куда попало, вот и не уследил за ним. Пришлось в клинике на пару дней оставить. Такой непоседа, да еще характер не по возрасту, но это и хорошо. Не люблю бесхарактерных, это относится не только к животным, но и к людям.

Они посидели еще какое-то время, потом одновременно не сговариваясь поднялись и направились в сторону дома. Шли молча, каждый был погружен в свои мысли. Для Риты услышанное не было неожиданностью, почти все она уже знала со слов Илзе. В голове крутилась фраза: «Надеюсь, чтобы заснуть, мне не придется каждый вечер вливать в себя такое же, как вчера, количество спиртного. В противном случае по возвращении придется записываться на прием к Маринке, а этого как-то совсем не хочется».

Марина была личностью, противной во всех отношениях, но специалистом отличным, вот и приходилось закрывать глаза на ее склочный и неуравновешенный характер. Марина любила повторять, что контингент у нее такой, что иначе нельзя. Хотя пациентами как раз были в основном люди очень интеллигентные: преподаватели, юристы, бизнесмены. «Тихие алкоголики», как называла их Рита. Нарколог Марина была от бога, потому записаться к ней на прием без протекции было нереально. Марина себе цену знала, но была слишком самолюбива, чтобы работать над собой и хоть бы хоть немного измениться. «Вот еще, – заявляла она. – Я страсть какая привлекательная, умная, независимая и сексуальная (бываю иногда, когда высплюсь). Не смейся. Всех к чёрту. Кому не нравлюсь, может отваливать».

И что Рита могла возразить на такой шквал эмоций? Правильно, ничего, просто интеллигентно промолчать. Нет, по поводу своего здоровья Рита к ней не обращалась, боже упаси! Но консультироваться в период написания книг приходилось.

Глава десятая

Всеволод Иннокентиевич пребывал в хорошем расположении духа. С утра пораньше в честь дня рождения супруга поднесла ему рюмочку наливки, которой как раз хватило «для сугреву». Он уже предвкушал, как вечером сядет за праздничный стол, а уж там… э-э-ххх! Жена готовила божественно и баловала мужа разносолами. На дни рождения каждый раз придумывала что-нибудь особенное. В этот раз супруги решили никого не звать, а спокойно посидеть вдвоем. Они и не любили особенно созывать людей, разве что кто-нибудь сам зайдет…. Предвкушая праздничный обед, Всеволод Иннокентиевич даже крякнул от удовольствия, но служебный долг требовал его присутствия на службе. Всеволод Иннокентиевич бросил взгляд в зеркало и, подмигнув собственному отражению, вышел из дома и направился в полицейский участок.

Хоть Всеволод Иннокентиевич и был почтенного возраста, но выправку и осанку не потерял и мог одним ударом уложить любого обидчика, с удовольствием делал ту работу по дому, где требовалась грубая мужская сила, а зимой окунался в прорубь, поэтому ни насморка, ни кашля и никакой другой хвори у него отродясь не было. Ростом выше среднего, коренастый, седоволосый и седоусый, он любил, чтобы усы были закручены кверху. В городе его уважали, потому что знали: хоть и суров бывал главный полицейский, но мзду не брал, судил всегда справедливо, невзирая на чины и звания.

Собственных детей они с супругой не нажили. Судачили об их семье в городе разное, но шепотом. Несмотря на сплетни, жили они с женой всю жизнь душа в душу, а горожане поговаривали, что свою жену он увел у самого барона Мантенфельда, который Всеволода его со временем простил, хоть сначала они и не общались. Те же злые языки не забывали добавить, что повезло барону, если бы не Всеволод Иннокентиевич, то остался бы он без продолжателей рода, а так вон каких два красавца! Да что там говорить, дела давно минувших дней, все быльем поросло.

В участке было на удивление тихо, только у входа топтался какой-то мальчонка.

– Ну, а ты чего здесь ошиваешься? Другого места нет? – Нарочито грубо прикрикнул Всеволод Иннокентиевич, но мальчонка совсем не испугался – знал, что не со зла.

– Слышь? А ну поди сюда! Сказать чего хочешь? Вижу, мнешься. Заходи. Он слегка подтолкнул мальчонку. – Только по делу! Будешь сопли жевать – вытолкаю взашей. Говори!

– Господин полицейский, меня Роберт зовут.

– Я что, не знаю, как тебя зовут? Если поднапрягусь, так и дату рождения твоего вспомню. Тоже мне, – Всеволод Иннокентиевич прищурил левый глаз и поправил усы. – Да ты боишься чего? Вон трясешься весь и не от холода…

– Я вам все как на духу расскажу, хоть мне и сказали помалкивать, но я не могу, прям в груди печет, не могу смолчать, – испугано проговорил мальчик.

– Ты сначала расскажи, а потом не примени добавить, кто смолчать велел. Мне это тоже очень хочется знать.

Роберт вытаращил глаза и на одном дыхании выложил все: про труп, про конюшню, про то, как доктор велел помалкивать.

Всеволод Иннокентиевич слушал внимательно, ни разу не перебив. Когда Роберт закончил, он оставался в той же позе. Роберту даже на минуту показалось, что полицейский начальник спит с открытыми глазами, но ничего предпринимать не стал, а просто сидел и ждал, что будет дальше. Через пару минут, которые Роберту показались вечностью, полицейский резко вскочил и стал мерять кабинет шагами, бормоча себе под нос такие слова: «Бусины, да, точно подметил, подобрала бы. Почему сам ко мне не пришел? Странно. Ага. Поинтересуюсь, всенепременно».

– А ты что на конюшне делал? – резко прервав монолог, обратился он к Роберту и, не дождавшись ответа, продолжил, – хотя ладно, сейчас не до того. Потом, это все потом, это все дело второстепенное.

Роберт с облегчением вздохнул. Это было как раз то, чего он боялся, когда шел в участок.

«Ф-ф-ф-у-у, вроде как пронесло, мабудь, потом и не вспомнит», – подумал он.

– Я еще того…

– Ну? Сказал не все?

– Ага.

– Ну так договаривай.

– Я тогда подумал, чего это доктор Рихтер просил помалкивать? Мне интересно стало, ну я и проследил за ним.

– Однако ты смышленый… и что?